Побеги древа Византийского. Книга вторая. На перекрёстках двадцатого века

Михаил поднялся, приложил правую руку к сердцу и произнёс:

– Даю слово чести русского офицера!

Брусилов одобрительно кивнул.

– Фрунзе и Котовский имели много общего. И это не только борьба с властью до революции, не одна этническая принадлежность, но и необыкновенный полководческий талант и человеческая харизма. Этих людей постепенно сблизило понимание будущего устройства армии и власти в целом. Свободный, бесстрашный, пользующийся необыкновенной любовью солдат и простого народа непредсказуемый Котовский прекрасно сочетался с взвешенным и рассудительным Фрунзе. Недаром Григорий Иванович стал правой рукой Михаила Васильевича, человеком, на которого тот мог опереться.

До Фрунзе пост наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета занимал Троцкий. Я не очень симпатизирую этому человеку, хотя и отдаю должное его необыкновенной энергии, целеустремлённости и решительности в достижении поставленной цели. Ещё при жизни Ленина между Троцким и Сталиным началась борьба за власть. Конечно, Троцкий имел больший авторитет в армии и партии, чем Сталин, но последний оказался намного хитрее и прозорливее: наступая на горло собственной неприязни, шёл на сговор с соратниками Троцкого Каменевым и Зиновьевым. В конечном итоге ему удалось снять Троцкого с поста главы армии. Для Сталина Фрунзе был лишь промежуточной фигурой, поскольку в это время он ещё не мог назначить на такой пост кого-то из преданных себе людей. Но оказалось, что Фрунзе способен вести собственную игру. Кроме того, этот человек пользовался значительной популярностью. А когда выяснилось, что он приглашает в Наркомат Котовского, то есть расставляет своих людей, Сталин счёл это реальной угрозой для потери влияния. Дальнейшее было делом техники. Из прошлого Сталина я знаю, что он имел большой опыт бандитских нападений и криминальных разборок.

Брусилов замолчал и задумчиво посмотрел в потемневшее окно.

– Предполагаю, что для убийства Котовского, – продолжил он, – использовали какого-то незначительного человека, который был знаком с Григорием Ивановичем. Если он ещё жив, то его непременно уберут. С Михаилом Васильевичем оказалось сложнее: слишком влиятельный и известный это был человек. Не знаю, каким образом использовали его болезнь для прикрытия задуманного, но то, что это было убийство, вне всяких сомнений. Вряд ли на своём веку мы увидим реальное, непредвзятое расследование этих странных происшествий.

Вскоре после этого разговора Алексей Алексеевич Брусилов скончался от крупозного воспаления лёгких. В числе других инспекторов кавалерии Михаил присутствовал на его погребении. У квартиры покойного выстроился почётный эскорт: рота пехоты, эскадрон кавалерии и артиллерийская батарея. Со смешанным чувством презрения и неприязни смотрел Михаил на Будённого, возлагающего венок на гроб. Именно ему теперь подчинялась кавалерийская инспекция. Михаил хорошо знал командарма 1-й Конной по боям на Южном фронте, считал его смелым и способным командиром, но также видел, что он слабый человек, который в мирной жизни пошёл на сделку со своей совестью.

На артиллерийском лафете генерал Брусилов отправился в свой последний путь к Новодевичьему монастырю. Перед воротами организовали траурный митинг. Под троекратный винтовочный залп гроб с телом покойного опустили в могилу.

Со слезами на глазах поклонился Михаил великому русскому полководцу, отзывчивому и мудрому человеку, так много значившему для него.

Глава III

В танковых войсках

Редкие белые облачка бежали по голубому небу, как будто соревнуясь со скачущими по беговой дорожке всадниками. Топот копыт заглушали азартные крики болельщиков. На главной трибуне сидели командующий Белорусским военным округом Уборевич и гости. Только вчера закончились полевые учения, и в честь этого события на местном ипподроме состоялись скачки. Победителей ждали ценные призы.

Представители инспекции кавалерии занимались не только проверкой состояния подразделения, но и проводили командно-штабные игры, учения на местности, к которым в части готовились заранее, организовывая сборы и выездные занятия по обмену передовым опытом боевой подготовки войск. Поэтому в кавалерийских частях и у руководителей разного уровня они зачастую были желанными гостями.

Странное чувство владело Михаилом. Он словно окунулся в атмосферу прошлого и вернулся в далёкий тринадцатый год, в Красное Село, где юным кавалергардом боролся за победу на скачках. Такие же лихие наездники, нахлёстывающие коней, пригибались к холкам своих любимцев, те же восторги выкрикивали зрители на трибунах, вскакивающие со своих мест в самый ответственный момент. Словно и не было этих шестнадцати лет, вместивших в себя тяжкие кровавые годы поражений и побед, мучительного выбора пути на краю пропасти, своих ошибок и ошибок друзей, которые уже невозможно исправить.

Да, всё это напоминало прошедшее, оставшееся в глубине памяти с налётом лёгкой и светлой грусти об ушедшей беззаботной юности. Но всё было иным. Не было уже тех дам и гвардейских офицеров, которые заполняли трибуны, на своих местах не сидели его величество император Николай II и её величество Александра Фёдоровна. Давно рассеялись в дымке лет те всадники, участники скачек, а немногие, кто остался в живых, стали совсем другими людьми. И на зрителях вместо красивых гвардейских мундиров зеленела красноармейская форма…

– А, что? – Михаил настолько увлёкся своими размышлениями, что не услышал обращённых к нему слов Уборевича. Тому даже пришлось толкнуть его. – Извините, задумался.

– Я спрашиваю, каково ваше впечатление от учений?

– Должен признаться, самое положительное. Кавалерия вообще отличается высоким уровнем боевой подготовки и грамотными командирами.

– Ну, она и в царской армии главной военной силой считалась. Там самые подготовленные командиры были. Думаю, что вам это известно, – Уборевич, слегка улыбнувшись, взглянул на Михаила.

– Известно, – улыбнулся в ответ Комнин. Он помнил Уборевича ещё по Южному фронту, когда пришлось наступать на войска Врангеля совместно с 13-й армией, которой тот командовал.

– Я был в Германии, целый год учился в военной академии, изучал способы подготовки рейхсвера. Должен сказать, они уделяют пристальное внимание вопросам технической подготовки моторизованных соединений. У нас это дело пока продвигается с трудом, все ещё уповают на кавалерию как основную мобильную ударную силу.

– Ну, без кавалерии мы пока обойтись не сможем, это верно. Хотя генерал Брусилов незадолго до смерти говорил мне, что будущее за моторизованными войсками.

– Умный и дальновидный был старик! Жаль, что в руководстве Наркомата боятся всего нового как огня, – Уборевич поправил очки.

– Мне кажется, Михаил Николаевич хорошо понимает, как лучше модернизировать вооружённые силы.

– Тухачевский-то понимает, да сделать что-либо пока не в его силах.

– Как? – воскликнул Михаил. – Он же первый заместитель наркома!

– Да, вот именно… заместитель, – с горечью ответил Уборевич и поднялся. – Ну, мне пора. – Он протянул Михаилу руку и быстро покинул трибуну.

По роду своей деятельности Михаилу приходилось участвовать в разработке уставов. Особенно много сил было затрачено на подготовку Боевого устава кавалерии РККА. Проект обсуждался в инспекции и корректировался в кавалерийских частях. Наконец вся организационная работа была закончена и документ представили на утверждение Тухачевскому. Михаил Николаевич очень тепло принял своего старого знакомого Комнина и внимательно отнёсся к тексту Устава, сделав замечания по отдельным его положениям.

– Это очень хорошо, что в кавалерийской дивизии будут теперь, кроме четырёх сабельных полков, один бронетанковый и один артиллерийский. Уповать в современных условиях лишь на конные атаки крайне неосмотрительно. – Тухачевский вдруг внимательно посмотрел на собеседника. – А что, Михаил Константинович, если мы пошлём тебя на механизированное соединение? Ты боевой и хорошо подготовленный офицер, и сейчас мы именно кавалерийскими командирами комплектуем новые механизированные части.

Михаил просто оторопел от такого предложения.

– Я солдат и готов выполнять то, что прикажут, – наконец проговорил он. – Но я ведь совсем не знаю этот род войск.

– Эти войска только зарождаются, но за ними будущее. Наберёшься опыта на месте, а потом и учиться направим. Подготовка у тебя высокая, думаю, справишься.

Через несколько дней Михаил получил приказ о назначении командиром механизированного полка одной из комплектуемых кавалерийских дивизий в Московском военном округе.

– А давай пригласим к нам на Новый год Гагариных, Николая Алексеевича и ещё кого-нибудь! – Даша погладила свой уже округлившийся живот. – А то сидим всё время дома как сычи.

– Ну уж так и сидим… – иронически протянул Михаил.

– Ты, конечно, в командировки ездишь, а я – работа, дом, дети и ничего более не вижу.

– Так для женщины дом и дети – главное. Или я не прав?

– Прав. Только надо отвлекаться иногда, разнообразить жизнь.

– Хорошо, пригласим, если только опять какой-нибудь неожиданный сбор в дивизии не объявят.

Стояла ясная морозная погода. Накануне выпал обильный снег, и темневший невдалеке лес красовался большими белыми шапками на кронах. Впереди расстилалась снежная целина, на краю которой выстроились грозные бронированные чудовища.

Михаил перевёл взор на командира дивизии, совсем ещё молодого человека, пристально вглядывающегося в напряжённо застывший строй.

– Ну что, Михаил Константинович, давай команду к атаке.

– Есть команду к атаке!

Комнин вытащил ракетницу и выстрелил красным и зелёным.

Люки танков тотчас захлопнулись, и быстроходные БТ-2 рванули вперёд, моментально создав завесу из снежной пыли. Командиры сразу забыли о холоде, заставлявшем их топтаться на дощатом полу наблюдательной вышки. Перед глазами разворачивалась незабываемая картина: танковый батальон – тридцать бронированных машин, основная ударная сила полка, – нёсся по снежной целине, и казалось, не было такой силы, которая смогла бы его остановить. Эти танки совсем недавно появились в механизированных полках кавалерийских и стрелковых дивизий и многократно увеличили огневую мощь соединения. Они имели колёсно-гусеничный движитель, который позволял им двигаться по хорошей дороге на колёсах, а по целине на гусеницах.

– Ну что ж, пора и огонь открывать, – комдив повернулся к Михаилу.

– Да, пора, – подтвердил Михаил. – Когда же мы, наконец, дождёмся радиостанции?

– Обещают, но что-то пока не ладится, – ответил комдив.

Танкисты, будто услышав призыв командиров, открыли беглый огонь из пушек и пулемётов. Разрывы снарядов перемешали с землёй снежный покров на опушке леса.