Другая сторона. Камешек

– Потому что он полуорк. Орки, гоблины, тролли и их метисы в крайних и большинстве средних миров вне закона. Они не подписывали Договор трех рас. Они грабят караваны и мелкие поселения, а в городах не имеют прав.

– А что за три расы? – Алиса уже забыла про рабство и увлеклась новой темой, доскребая палочкой последние крупинки каши. – Люди и кто?

– Эльфы, люди и гномы. Есть еще несколько рас, с которыми договор тоже в силе, но эти три самые многочисленные.

– А ты, Йолрик, ты наполовину человек?

– Нет. – Йолрик покачал головой. – Насколько мне известно, человеческой крови во мне нет.

– Странно, а выглядишь ты как человек.

– Правда? – почему-то оживился Йолрик. – А что во мне человеческого?

– Ну… лицо… – неуверенно начала Алиса, не понимая, что хочет услышать от нее Йолрик. – Руки… голос.

– А, понял, – разочарованно сказал Йолрик. – Ты имела в виду, что я похож на человека больше, чем, скажем, он, – и указал на вернувшегося с вымытым и наполненным водой котелком Галеда.

– Наверное, – кивнула Алиса. – Но если ты не человек, то кто?

– Полукровка, – отмахнулся Йолрик.

– Он эльф, – с гордостью заявил Галед, насыпав в котелок каких-то листьев.

– Правда? – восхищенно переспросила Алиса. Конечно, эльфов она себе представляла совсем по-другому, но само это слово обладало для нее каким-то особым очарованием. Несмотря на то, что в семье Алисы никто не поощрял увлечение сказками и фантастикой, она все же имела представление о мире фэнтези с его злобными орками, жадными гномами и мудрыми эльфами.

Йолрик пожал плечами.

– Правда наполовину. Моя мать эльфийка.

– А отец?

– Кто знает? – улыбнулся Йолрик. – Всякое может быть. Может, мы вообще братья, – он обнял за плечи подсевшего к нему Галеда.

– Скажешь тоже! – фыркнул тот. – Твой отец был красавцем, иначе стала бы твоя мать привечать его?

Йолрик снова рассмеялся. Что-что, а смеется он точно, как эльф, решила Алиса. В свете костра блеснули мелкие белые зубы. Прищуренные глаза мягко глянули на Алису. Она подумала, что, несмотря на все его странности, Йолрик ей нравится.

– Помоги мне вернуться домой, Йолрик, – попросила она. – Пожалуйста.

– Для начала расскажи, как ты сюда попала. И, главное, зачем?

Вода в котелке закипела и стала темной. Галед налил травяной настой в ту же самую плошку, из которой по очереди ели кашу, и протянул Йолрику. Настой пах чем-то терпким и неаппетитным, но Йолрик выпил его в несколько глотков, хотя, должно быть, было очень горячо.

– Я не знаю, – грустно сказала Алиса. – Это все так странно, что я стараюсь не думать, как я сюда попала и что это за «сюда» такое.

Она потыкала палочкой в костер, он брызнул оранжевыми искрами. Йолрик молчал, дожидаясь, когда девочка заговорит. Алиса стряхнула искорки с брюк и принялась рассказывать свою странную историю:

– Я шла домой из школы. Был день. В сквере было полно людей. Мы с Ленкой, моей подружкой, поссорились, и я свернула с дорожки к старому фонтану. Он в этом сквере стоит, сколько себя помню, и никогда не работал, даже летом. А когда я подошла, он вдруг включился. Я подумала, что его починили, подошла поближе – и тогда увидела эти камешки…

– Что за камешки? – заинтересовался Йолрик.

– Блестящие круглые камешки, будто каменные шарики. – Алиса сунула руку в карман и вынула гладкий шарик, в темноте казавшийся черным. – Они валялись кругом, будто их кто нарочно рассыпал. Мама не разрешает мне подбирать чужие вещи, но ведь это не вещь, а просто камешек, хоть и круглый. Я подняла один и пошла вокруг фонтана. Он жужжал так, словно там моторчик работал, и вода плескала. А потом земля вдруг задрожала у меня под ногами, ветер подул, и листья с кленов, что вокруг фонтана растут, посыпались. Мне стало страшно, и я побежала по тропинке к аллее. Точнее, я думала, что бегу к аллее, а тропинка вдруг стала подниматься все круче и круче в гору. В нашем сквере гор нет, даже маленьких. Я повернула назад – а тропинка снова пошла вверх. Тогда я остановилась и оглянулась. Все было чужое. Я поняла, что заблудилась. Стала звать Ленку, людей, потом просто кричать, но никто не отзывался.

Я решила, что не заметила, как перешла дорогу и забрела в лесопарк. Он недалеко от сквера и, хотя и большой, но расположен в центре города, так что куда ни пойди пройдешь насквозь и окажешься в жилом районе. Вот я и пошла. Шла, шла… наверное, час. Деревья стали редеть, я обрадовалась, думала, вот лес кончился, сейчас дома пойдут. А потом вдруг вышла на эту гору. Смотрю, внизу равнина, сверху небо, за спиной горы и никаких домов. Так я и поняла, что это никакой не лесопарк. И вообще, не мой город, и даже область не наша, у нас-то гор нет, поля да сады вокруг. К тому же у нас осень была, деревья уже облетали, а здесь только снег тает – весна, наверное.

Алиса всхлипнула, вспомнив, как испугалась, как кричала, поддавшись панике, бегала вверх-вниз по склону, пока не сползла в ту расщелину.

– Покажи, – Йолрик протянул руку. Алиса положила камешек ему на ладонь.

– А в щель ты зачем залезла? – вдруг спросил Галед.

– Я подумала, что, может, это сон, – смутившись, объяснила Алиса. – И если уснуть в этом сне, то проснешься дома.

– Это вещь сталкера, – сказал Йолрик, возвращая шарик. – Не потеряй, может пригодиться. Я им пользоваться не умею, но силу чувствую. Может быть, хороший проводник найдет твою сторону по следу на камне.

– Хороший проводник денег стоит, – буркнул Галед. – Чем мы ему заплатим? Только если самой девчонкой.

Алиса снова надула губы и прожгла орка возмущенным взглядом.

– Подумаем об этом, когда в город придем, – отмахнулся Йолрик.

– Ты поможешь мне? – с надеждой спросила Алиса.

– Не знаю, – равнодушно пожал плечами Йолрик. – Возможно. Если это не потребует слишком много усилий. Сам я хожу по сторонам только через врата или с проводником. Вход в твою сторону, если и есть, то неизвестно где. Хорошо, если знающий проводник попадется. А нет, так хоть к людям тебя приведем. В городе как-нибудь проживешь.

– Мне не надо к людям! – в отчаянии воскликнула девочка. – Мне надо домой. Меня родители ищут!

– А мне что за печаль? – усмехнулся Йолрик.

– Но ты же эльф… – Слезы обиды и огорчения снова навернулись на глаза. – Ты должен быть добрым и мудрым, все понимать и помогать попавшим в беду.

На секунду у костра повисла тишина, а потом расхохотались оба, эльф – звонко и заливисто, орк – хрипло и отрывисто, будто кашлял. Но теперь Алисе уже не казалось, что Йолрик смеется как эльф. Он и симпатичным ей теперь не казался.

– А я думала, что ты хороший! – с обидой сказала она. – Но хороший человек не станет насмехаться над потерявшейся девочкой.

– Я не хороший и не плохой, – улыбнулся Йолрик. – Забудь эти слова, они ничего не значат и ничего тебе не дадут. Не научат разбираться в случайных знакомых, не помогут решить, кому верить, а кого опасаться. Если тебя накормил кто-то, он не хороший, а просто человек, который тебя накормил и, возможно, может накормить еще раз. Если ударил, он не плохой, а тот, кто может тебя ударить. Наблюдай за своими попутчиками и собирай эти наблюдения. Но не спеши делать выводы. Подчас тот, кто накормил, может ударить, и наоборот.

– Я не понимаю, – в отчаянии всхлипнула девочка. – Я ребенок. Мне девять лет. В моем мире о детях заботятся.

– Боюсь, что в твоем мире детей обманывают, – покачал головой Йолрик. – Не знаю, правда, какой в этом смысл. Но, видно, есть, раз тебе целенаправленно забили голову красивой чепухой.

– Неправда, – Алиса разозлилась, и слезы высохли. – Если ты не считаешь себя ни хорошим, ни плохим, это вовсе не значит, что хороших и плохих нет.

– Ладно, – легко согласился Йолрик. – Скажи мне, как отличить хорошего от плохого?

– Хороший человек поступает хорошо, – неуверенно начала Алиса.

– Ага, а плохой плохо, – ухмыльнулся Йолрик, вынул из кармана дудочку и тихонько заиграл звенящую, тоненькую мелодию.