Страна-анамнезия. Сатирический роман

Все эти постулаты являлись хорошо усвоенными истинами жадно учившегося студента Михаила Новостроева, но он не ограничивался этими знаниями. Так одновременно с университетским курсом психиатрии, Новостроев получил определенные знания из работ Пифагора, Эдгара Кейси, Джордано Бруно о реинкарнации человека, которые, по его мнению, прямо связаны с психическими заболеваниями.

Согласно этим работам, у человека существуют две разновидности памяти. Первичная – это кратковременное внимание и словесное выражение. Вторичная – инстинктивное, а также зрение, слух, понимание без слов того, что свойственно животным и маленьким детям. Объем первичной памяти несоизмеримо меньше, это то, чем мы пользуемся в повседневности.

Вторичная память проявляет себя у человека лишь во время сна с быстрым движением глаз. Считается, что ложная память – дежа-вю, возникает в результате нарушения работы воспоминания с его осознанием. Депривация сна служит дополнительным стимулом для возникновения ложных воспоминаний. Кроме того, выяснено, что эпилептики очень часто испытывали дежа-вю перед приступами, это позволило предположить, что ложная память связана с нарушением работы мозга, а именно гиппокампа (часть, находящаяся в височных долях, связана с обонянием и с обработкой пространственной информации).

Всплески дежа-вю случаются у маленьких детей и молодых людей, в старости же это почти не происходит. Логично было бы предположить, случаи дежа-вю должны возникать именно в старости. Но, все происходит наоборот. Платон говорил об анамнезии – припоминании, как средстве познания. Эту идею развил Джордано Бруно. Исходя из алхимических концепций божественности человеческого разума, Бруно апробировал методику возникновения магической памяти. Он активизировал длительную память клетки ДНК, с тем, чтобы вспомнить все реинкарнации. «Анамнезия достигнута, когда определенные пассивные нервные центры человеческого мозга становятся активными. Самостоятельно индивид не может достичь этого; активирующий раздражитель находится не в нем, а вне его. Нужно натолкнуть человека на раздражитель, только тогда в его мозгу начнется процесс, который, в конечном итоге, поможет ему выполнить свое предназначение» – утверждал Джордано Бруно. Перед лицом инквизиции, он заявлял, что человек – это не только тело.

Именно на этом утверждении Новостроев сформулировал парадигму для нового метода лечения психических заболеваний. Он после окончания медицинского университета занялся разработкой новой методики на основе практики, которую нарабатывал сначала в ординатуре и аспирантуре при университете, а затем работая лечащим психиатром в клинике. На основе разрабатываемой методики Михаил Сергеевич вскоре защитил кандидатскую диссертацию.

Забвение связано с иллюзией этого мира. За его границами и пределами человеческого разума лежит Истина. И прийти к ней можно только через отказ выполнять линейные функции программы, формирующей нашу реальность. Ответ всегда перед нами, Дух все время стучится в дверь. «Анамнезия – это рождение двух начал: человека и Святого Духа. Это не может произойти без его вхождения в человека. Это Ponds Dei, связь между двумя мирами».

На основе этих работ родилась так называемая техника Перепросмотра, которая является одним из краеугольных камней трансформации человека. Наряду с техникой Перепросмотра в настоящее время особое распространение получила техника Свидетеля. Это Перепросмотр, в котором делается акцент на осознании связи положения тела, дыхания и события в жизни, породившего определенный повторяющийся импринт.

Подобный акцент встречается и в саентологии – направлении, родоначальником которого был Рон Хаббарт. При всех положительных моментах этой практики, техника Свидетеля является начальной отправной точкой для действительного путешествия обратно, к началу времен, а не универсальным средством трансформации.

Безусловно, она носит и терапевтический эффект, благодаря чему многие практикующие врачи очень высоко её ценят. Этот эффект можно сравнить с исповедью, когда происходит такое же облегчение, если рассказываешь все тайные случаи из собственной жизни Свидетелю. Такая практика – дань нашему стремлению к коллективному состраданию. Но, все самое важное происходит с нами в одиночестве, рождение, смерть, как и истинное возвращение назад в прошлое.

Все наши объединения временны и мы должны это осознать, для того, чтобы не терять время, не ходить по дорогам, которые уже пройдены. Техника Свидетеля может помочь решить психологические проблемы определенного уровня, осознать повторения в жизни, извлечь энергию из прошлого, но это лишь малая часть того, что нам необходимо для путешествия в Бесконечность.

Изначальное намерение вспомнить все в Перепросмотре, служит катализатором такого рода воспоминаний, которые позволяют нам осознать собственную природу. В практике Новостроева одна больная вела свой дневник: «Вспоминая случай из детства, я ощутила давление в области солнечного сплетения, головокружение и в следующее мгновение я оказалась в море, серые волны, сумерки, я видела горящий остов корабля. Со мной рядом в воде находились двое моих маленьких детей. Я пыталась удержать их, но у меня не хватало сил. Вся моя воля сконцентрирована на том, чтобы спасти их, но я знала, мы утонем, надежды нет…, девочка ушла на дно первой, я держала сына, он смотрел мне в глаза, затем море забрало и его. Отчаяние, невероятная боль, мне осталось лишь умереть, когда мои легкие начали заполняться водой, я испытала жгучую боль в груди и очнулась.

Это воспоминание-проживание имело такую отчетливую ясность и эмоциональную наполненность, что я никак не могла прийти в себя, боль утраты обрушилась на меня. Однажды я потеряла своих детей. Я поняла, с чем связаны мои проблемы в этой реальности в отношении детей. Откуда такая озабоченность, желание помогать, защищать. Это моё основное слабое место, которое формируется диалогом, построенным даже не в этом мире: «Дети не должны плакать, страдать, умирать…» Но, осознание этого момента не решило проблему, я по-прежнему чувствую боль утраты. Я скорблю по тем детям, которых никогда не знала в этой жизни».

Еще одно воспоминание, записанное в ее дневнике: «Подобный случай произошел совершенно неожиданно, когда я шла по улице. Внезапное головокружение, я закрыла глаза, но почувствовала, что меня кто-то держит за руку. Это был мужчина. Стоял летний зной, от него предметы словно плавились. Моё эмоциональное состояние характеризуется как апатия. Я нахожусь на рыночной площади, прямо на земле сидят бедно одетые мужчины, тут же стоят плетеные корзины с едой. Тот, который был рядом, делает резкое движение, у меня перерезано горло, кровь заливает грудь, я вижу, как она стекает мне на черные косы и золотое ожерелье из монет».

Оба описанных случая являлись полным погружением в Перепросмотр, этот мир перестал существовать для нее, словно она приняла сильнейший диссациотив. Исчезла ее личная история, ее цели, они существовали только как тот эпизод, она все помнит, понимает, как подступает смерть, что может пойти дальше, назад в своих воплощениях, до тех пор, пока не исчезнет время.

В момент такого самопогружения осознаешь, что твоё «Я» – это всего лишь сон, бесконечная череда отражений божественного лика. Мы фиксируем себя в этом мире при помощи памяти и личного опыта. Внутренний мир человека превосходит его рассудок, но эго, в стремлении утвердиться, отравляет внутреннюю вселенную рационализмом и однозначностью.

Когда мы признаем, что являемся неизвестными, отпустим осознание, оно как парус выбросит нас в место, откуда мы родом. Все живые существа обладают инстинктом дома. То, что мы в этом мире пленники известно с древних времен. Гностики считали себя не принадлежащими этому миру вследствие непреодолимой тяги к освобождению, которая довлеет над людьми. Хотя мы и живем в этом мире, мы ему не принадлежим. В зависимости от степени осознанности человека, он воспринимает эту тягу по-разному, может интерпретировать её как стремление удовлетворить физиологические потребности, честолюбивые амбиции, жажду знаний.

Но, на самом деле есть только одна жажда – Свободы. Как говорил дон Хуан – мы навигаторы бесконечности. И если человек однажды говорит себе: « Я не могу умереть, ни здесь, ни сейчас, никогда…». В этом случае он нашел путь, неуклонно следуя по которому, он однажды придет в место, откуда родом все души….

Парадигма Новостроева гласила:

«Каждый, кого современная психиатрия считает больным, является человеком, находящимся в состоянии Перепросмотра и Свидетеля. Войдя в него во время сна, больной не смог по каким-то причинам, свойственным только его головному мозгу, выйти утром из этого состояния. Его мозг «завис», как компьютер при перегрузке оперативной памяти. Подобно этому мозг человека «зависает» при его состоянии Перепросмотра.

Его видения эмоционально сильные и возбуждающие, вторичная память полностью отключает первичную, вследствие блокирования функции головного мозга, формирующей нашу реальность. Человек в таком состоянии говорит и действует в соответствии с техникой Свидетеля, подсказывая окружающим именно то, что он находится в состоянии Перепросмотра или анамнезии».

Вывести человека из этого состояния без применения сильнодействующих препаратов – вот задача современной психиатрии! Исходя из нее, Новостроев считал возможным реализовать утверждение Бруно в обратном направлении, то есть «…нужно натолкнуть человека на раздражитель, чтобы в его мозгу начался процесс, обратный тому, который ввел его в состояние анамнезии и в конечном итоге, поможет ему навсегда выйти из состояния Перепросмотра».

Применение различных психотропных препаратов, как считал Новостроев не приемлемо по причине все той же недостаточной изученности мозговых механизмов вообще и в частности взаимодействия психотропных препаратов с нервными клетками мозга. А потому, по его мнению, такие сильнодействующие препараты могут вызвать необратимый процесс, после которого человек останется в таком состоянии навсегда, пытаясь продолжить путешествие в Бесконечность.

В практике Новостроева встречались пациенты, которые «подсказывали» саму методику их лечения. Такие люди не похожи на психически больных, наоборот их рассуждения и умозаключения отличались четкой логикой и обоснованностью. Если бы такого человека врач-психиатр встретил где-нибудь на улице, кинотеатре, кафе и пр., поговорил с ним, то однозначно не сказал, что его собеседник психически больной человек.

Наблюдения за такими больными показали, что состояние Перепросмотра у них появляется лишь на определенное время, именно тогда, когда их мозг не нагружен и работает «вхолостую». Стоило, только напрячь его беседой, в которой нужно сосредоточиться и не быть пассивным слушателем, его состояние принимало «здоровую фазу» при которой мышление работало четко, формулируя вполне осмысленные и правильные ответы на задаваемые вопросы.

Если такого больного подвергали «химической обработке», то его «нормальное» состояние появлялось все реже, пока не исчезало окончательно. Причем практически все поступающие в клинику больные первоначально обладали этим свойством «принимать нормальное состояние». Тем, кому Новостроев назначал вместо психотропных препаратов различные деловые игры и выполнение «очень ответственных поручений» для якобы реальных дел, быстро шли на поправку и выписывались из клиники. А через несколько лет таких больных вообще снимали с учета в психдиспансере.

Сложность методики Новостроева заключалась в том, что для каждого больного необходима индивидуальная деловая игра или поручение, которое было бы ему интересно. Если это подобрано безошибочно, то в большинстве случаев выздоровление пациента гарантировано. Михаил Сергеевич начал писать докторскую диссертацию. Но развить тему глубже мешало его должностное положение, определяемое полномочиями лечащего врача. Новостроев считал, что для проведения широкого эксперимента необходимо задействовать пациентов всей клиники.

Подбор индивидуального раздражителя в форме деловой игры являлся определенной сложностью еще и по причине того, что требовалось очень много времени на занятие с каждым конкретным пациентом. С ним необходимо не просто общаться, изучив анамнез, а временно вникнуть в его состояние и понять причины вхождения в Перепросмотр, определить тему, которой можно загрузить его головной мозг для начала процесса выхода из состояния анамнезии по Бруно.

В прежней работе, Новостроеву однажды удалось найти общую тему сразу для трех больных шизофренией. Анализируя причины, вызвавшие заболевание этих трех людей, Михаил пришел к ошеломившему его выводу. Они настолько разные, что невозможно предположить общую тему деловой игры для этих пациентов. Но к его удивлению у всех троих возбудился интерес к одной и той же теме, а он уже к тому времени умел интуитивно и визуально определять этот интерес по выражению глаз и эмоциям. Этот случай натолкнул его на мысль о разработке деловой игры, в которой могло бы участвовать большое количество пациентов.

Новостроев незадолго до предложения занять должность главного врача Областной центральной психиатрической клиники уже приступил к разработке методики такой деловой игры. Когда ему предложили должность, он с радостью согласился, понимая, что это шанс для успешной реализации его идеи и защиты докторской диссертации. Именно на должности главного врача он мог провести клинические исследования своего метода.

В состоявшейся беседе Новостроев озвучил просьбу министру по части оказания помощи в финансировании на приобретение системы видеонаблюдения, которая необходима для проведения эксперимента. Михаил Сергеевич намеревался установить ее во всех палатах клиники для ежесуточного мониторинга поведения больных. Требовались деньги и на косметический ремонт, который всегда должен проводиться при смене руководства. Министр пообещал решить этот вопрос после того, как Новостроев примет клинику. Теперь дорога к докторской диссертации открыта! С этим чувством удовлетворения Новостроев ехал сейчас в одном автомобиле со Старообрядцевым принимать дела….

***

Как театр начинается с вешалки, так любое подобное учреждение, именуемое в народе «дурдомом», начинается с въездных ворот и обязательным КПП. В глубине двора возвышалось четырехэтажное здание клиники, 50-х годов постройки, оно одним видом отпугивало любопытного зеваку и наводило тоску на того, кто смотрел на это архитектурное сооружение.

Новый и низложенный главврач подкатили к воротам клиники на автомобиле, принадлежавшем этому же заведению и являющемуся служебным транспортом Старообрядцева. Это не просто машина, а «шедевр отечественного автомобилестроения» марки «Москвич 2141», водителем которого работал Моисей Абрамович Безродный, давний знакомый Петра Серафимовича. Все трое – Старообрядцев, Безродный и «Москвич» были примерно одного возраста, точнее, степени изношенности, и всех троих можно смело назвать дряхлыми стариками. Но Моисей Абрамович называл этот автомобиль ласково – «Понтиак».

Если бы показать этот автомобиль американцу, то тот наверняка бы очень позавидовал этому дурдому, который имеет редчайший музейный экземпляр и, по мнению янки, очень дорогой по цене. «У нас в США врачи не ездят на дорогостоящих раритетах!» – подумал бы американец. Педантичный немец предположил бы, что это специальный автомобиль, которые имеются только у психиатрических клиник, поскольку внешним видом это средство передвижения должно подчеркивать направлению деятельности клиники и выделять психиатрию из общего ряда медицинской деятельности.

Увидев это произведение российского автопрома, итальянец, считающий, что у нас в стране выпускают только их модели, подумал бы: «До чего же эволюционировал наш „Фиат“, начал с „копейки“, а теперь бесценный раритет. Потрудились русские над „Фиатом“, превратив его в шедевр древнего мира, а ведь продали мы в 60-х русским хорошую для тех времен модель!». Француз, может быть, даже порадовался бы, глядя на «Москвича», – ведь это же старые русские корни их нынешнего «Рено Меган». Он бы непременно проникся чувством национальной гордости, что на таких старых и засохших корнях выросло современное совместное производство автомобилестроения.

И только русские привыкли к таким шедеврам на дороге, и их ни сколько не удивляет, что этот долгожитель до сих пор мог заводиться и двигаться без посторонней помощи, развивая колоссальную для своего возраста скорость… в 70 км/час. Правда, «старичок» требовал частого ремонта, затраты на которые давно превысили стоимость самого автомобиля. Спидометр «боливара», еле выдерживающего двоих», ежемесячно подкручивали. Это нужно для списания денег, выделяемых клинике на горючее.

Являлось ли это грубым нарушением финансовой дисциплины? С формальной точки зрения – да! Но если посмотреть с другой стороны, то главбуха можно оправдать. Денег на ремонт служебного авто клинике не выделяли, «Понтиак» часто ломался, а если главврачу нужно срочно ехать по делам, то заказывали такси за свои, кровные. Вот и приходилось компенсировать собственные расходы на такси и ремонт «боливара» деньгами, выделяемыми на горючее. К тому же баланс этих расходов всегда оставался в пользу государства.

Для аудиторов, частенько проверяющих целевое расходование бюджетных средств, выделяемых клинике, этот факт постоянно являлся «новыми воротами», на которые эти блюстители финансовой дисциплины смотрели с завистью, как-то по-советски, считая затраты на горючее слишком завышенными. Сказывался стереотип мышления, оставшийся с советских времен, когда служебный автомобиль являлся должностной роскошью, а его существование предусмотрено только для высокого начальства.

Войдя в помещение КПП, которое не миновать, главврачи предстали перед бдительным охранником, разменявшим восьмой десяток, но выглядевшим бодро, строго и уверенно. Заметив Старообрядцева с посторонним человеком, этот страж клиники попытался тут же проявить себя, и учтиво поздоровавшись с Петром Серафимовичем, преградил путь Новостроеву.

– Вы к кому, товарищ? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил, – предъявите документы для проверки, пожалуйста! У нас здесь… спец объект понимаете, вход, на территорию строго запрещен посторонним лицам!

– Семен Васильевич, это со мной, – успокоил его Старообрядцев, – это новый главный врач клиники! Так что привыкайте не задавать начальству дурацких вопросов!

– Извиняюсь, но я ж ведь не знал, – оправдывался охранник, – а Вы, куда же теперь денетесь-то, кормилец Вы наш, Петр Серафимович?

– Я же сказал Вам, дорогуша Тараторкин, не задавайте дурацких вопросов, – ответил Старообрядцев, и они с Новостроевым прошли на территорию клиники.

– Петр Серафимович, – спросил Михаил Сергеевич, – а что, моложе нельзя охранника принять?

– Ну что Вы? – отвечал тот вопросом, – кто же пойдет, дорогуша, на такую работу за эту зарплату? Слава Богу, что пенсионеры выручают, а не то вообще работать было бы некому. А этот Тараторкин бывший офицер МВД, свои функции выполняет исправно, проявляет бдительность и выдержку, – охранять покой психов не каждый сможет!

Коллеги шли по асфальтированной дорожке, ведущей к парадному входу в клинику. Новостроев оглядывал все хозяйским глазом и мысленно отмечал увиденные им недостатки. Перед зданием клиники был небольшой парк, заросший травой, как и его газоны и клумбы.

– Петр Серафимович, – спросил Новостроев, – больные не занимаются трудотерапией в клинике? Я уже не говорю о том, что эту работу должны выполнять также штатные сотрудники – дворник, садовник, санитары, в конце концов….

– Все перечисленные должности в штате есть, дворник, садовник, но они все вакантны, – отвечал бывший главврач, – а больных заставлять выполнять эту работу нельзя, потому что психам опасно давать в руки инструмент. Вы что, не знаете об этом?

Новостроев ничего не ответил на вопрос предшественника, он знал, что многим психически больным людям можно доверить садовый инструмент. Трудотерапия в учреждении, где он работал раньше, практиковалась в полной мере, так что отговорки Старообрядцева можно расценить, как нежелание серьезно заниматься трудотерапией.

Они вошли в вестибюль главного корпуса и, поздоровавшись с дежурной приемного отделения, поднялись на второй этаж, где находился кабинет главного врача. Приемная была безлюдна, секретаря на месте не наблюдалось. Петр Серафимович тут же объяснил причину ее отсутствия на рабочем месте. Оказывается, секретарь совмещала должность медицинского статиста и второй день подряд готовила отчет, а для этого необходимо сделать соответствующую выборку из историй болезни, находившихся в кабинетах лечащих врачей.