Страна-анамнезия. Сатирический роман

Если во время общего обхода кому-либо из врачей позвонят, то тут же последует ответ: «Перезвоните позже, у нас общий обход!». И произнесено это будет интонацией, как в армии: «… у нас смотр войск главнокомандующим». Неизвестно, кто и когда завел такой строгий порядок, может быть сам товарищ Семашко на заре советской власти, может быть кто-то другой, но общему обходу в наших клиниках уделяется больше значения, чем самому лечебному процессу.

Иногда создается впечатление, что выздоровление больных зависит от того, посмотрит ли главный врач больного или нет. Все понимают, что лучше, чем лечащий врач, никто не знает течение болезни пациента, что выздоровление больного зависит только от лечащего врача и вовсе не от того, что он доложит по конкретному пациенту главному врачу. Но этот обряд-ритуал никто не пытается оспорить или отменить.

Конечно, главному врачу может быть очень приятно, когда он, как главнокомандующий в сопровождении огромной свиты проходит все отделения, показывая, «кто в доме хозяин». За ним «топает ножками» весь персонал, заглядывая в глаза и демонстрируя достижения в лечебном процессе. Всё показывают «главному» с объяснениями и если он заинтересуется, какими-либо подробностями, то ему тут же поднесут историю болезни, рентгеновские снимки, результаты анализов и прочее.

В воспитательных целях, главный врач может в присутствии пациентов и всего медперсонала «пропесочить» любого, кого сочтет нужным показательно «воспитать» на данный момент. Может поэтому все, кто участвует в обходе, так трепетно относятся к этому ритуалу. Но никому не нравится прилюдно получать замечания и тем более выговоры. Это всегда унижает человека, каким бы пофигистым он ни был. Новостроев давно прошел «школу общих обходов» лечебного учреждения и ему всегда было непонятно назначение этого ритуала, и он откровенно не любил участвовать в нем. Поэтому, сегодня, когда главным врачом являлся он сам, то старался провести общий обход без напыщенности и воспитательных мер, придавая ему порядок рабочего делового процесса.

Основная цель обхода лечебного учреждения главным врачом является осмотр условий содержания больных, соблюдение санитарных норм и сбор жалоб пациентов на эти условия, не более того. Новостроева сегодня интересовало не только это, он смотрел возможность проведения косметического ремонта отделений, при котором необходимо временно переселять больных в какое-либо другое помещение, пока в их палате строители будут наводить марафет.

Министр выполнил обещание и вчера, разговаривая с ним по телефону, Новостроев узнал, что максимум через неделю его учреждение получит средства на приобретение современной системы видеонаблюдения и проведение косметического ремонта. Михаил Сергеевич планировал установку скрытых видеокамер в палатах так, чтобы больные даже не подозревали, что находятся под наблюдением врачей и его лично. Для этого он собственно и запланировал косметический ремонт.

Новостроев думал так. При ремонте, пациентов должны будут отселить во временное помещение, а закончив его, снова переселят в те же палаты. При этом пациенты не смогут видеть монтируемых в палатах камер. Тонкий телефонный проводок, подключенный к ним, выведут под обоями в коридор, соединят их в общую сеть, и проведут в кабинет дежурного врача. Там установят мониторы и записывающие устройства.

Во время обхода выяснилось, что если в отделениях четвертого и третьего этажа, имелась возможность переселения во временное помещение, то в «гестапо» сделать это было сложно. Если бы в этих отделениях лежали больные, не представляющие опасности для окружающих, то отселили бы временно на любой из этажей. Но в данном случае переселенцев нужно усиленно охранять, а штат санитаров имел хронический недобор. Снимать их с первого этажа для охраны переселенных опасно. Вот такая, простенькая на первый взгляд, задачка. Поэтому, Новостроев принял решение, что установка скрытого видеонаблюдения на первом этаже будет временно отложена, пока не появится возможность сделать это без имеющихся проблем. Такое решение явно не понравилось заведующему Павлу Иосифовичу, который высказал мнение:

– Михаил Сергеевич, скрытое видео наблюдение в первую очередь необходимо установить именно в моем отделении, а в остальных и повременить можно. Мои пациенты опасны для себя и окружающих, ведь это за ними в первую очередь нужно следить.

– Я согласен с Вами, дорогой коллега, – отвечал главный врач, – поищите Вы возможность, как это сделать.

Сегодняшний обход особо не отличался от того, который делал Новостроев при своем первом посещении клиники, кроме того, что многие больные четвертого и третьего этажа «вели себя совсем не так, как обычно». Когда Михаил Сергеевич задавал больным дежурный вопрос: «Какие у Вас жалобы на содержание и лечение?», многие возмущались и требовали улучшений, чего никогда не было.

Лечащие врачи были весьма удивлены «не совсем обычным поведением их подопечных». Из всей свиты только Новостроев понимал, чем оно вызвано. Значит, среди больных уже проводится работа, порученная Долбиелдаеву. Она активизировала пациентов, с которыми на данный момент была проведена беседа о защите их прав, поэтому многие больные требовали улучшений. И это удовлетворяло главного врача, который находился в приподнятом настроении.

Войдя в палату «народного поэта», участники обхода тут же услышали его громкое стихотворное приветствие:

На анализ, сдавая мочу,
Низко вам поклониться хочу,
И кричу Вам свое я – «Ура!»
Дорогие мои, доктора!

Новостроев спросил его о жалобах и тот, не дожидаясь окончания вопроса, высказал претензии в стихотворной форме, как будто давно был готов к его вопросу:

Господа, я выявил изъяны
В рационе нашем, как всегда,
Заявляю, мы – не обезьяны
Но бананов хочется всегда!

– А что, разве больным не дают фруктов? – спросил Новостроев лечащего врача, – я помню на прежнем месте моей работы, в меню больных постоянно были такие фрукты – ананасы, бананы, апельсины…

– Учтем, Михаил Сергеевич, – ответил лечащий врач – обязательно поручу диетологу, чтобы изыскал такую возможность.

Вскоре обход достиг палаты, в которой лежал Долбиелдаев. Войдя в нее, Новостроев почувствовал ту незримую связь «врач-больной», которую ему удалось установить при беседе с ним несколько дней назад. Его тезка смотрел на него и сопровождающую свиту, ввалившуюся к ним в палату, взглядом, полным уверенности и жизненного оптимизма.

– Как Ваше самочувствие? – спросил Михаил Сергеевич тезку, – есть ли жалобы на содержание, лечение?

– Есть, доктор, – отвечал Долбиелдаев, – все пациенты этой палаты предъявляют требования по улучшению, мы сформулировали их и я сейчас выдвину….

Новостроев интуитивно почувствовал, что обходу придется задержаться в этой палате на время продолжительности монолога Долбиелдаева. Он не виделся с ним с дня их первой беседы, когда поручил ему ответственное задание по формированию команды для начала проведения эксперимента.

– … это касается содержания, в первую очередь. Требования у нас такие:

Первое. Чаще менять постельное белье, сейчас – один раз в две недели. Пора обновлять запасы постельного белья новыми комплектами, потому что иногда стелют такие застиранные простыни, что спать приходится в одежде, дабы не вымазаться об это «свежее» белье.

Второе. Обеспечить ванную комнату горячей водой. Многие не в состоянии пользоваться холодной. Мы здесь, хоть и дураки, но не засранцы!

Третье. Повысить дисциплину и ответственность дежурного медицинского персонала, работающего по ночам в отделении. Это требование к конкретным людям и я назову их фамилии. Речь идет о медицинской сестре Шаболдаевой Еве, которая всю ночь спит в кабинете дежурного врача…, вместе с ним на одном диване. За этой медсестрой прочно закрепилась ее фамильная кличка Шаболда Ева. Дежурный врач Запоритже Задул Комухоткович, с которым она спит, имеет ревнивую жену и двоих детей. Она почти каждую его смену приходит в отделение, чтобы лично проконтролировать супружескую верность мужа и устраивает скандалы прямо в отделении.

Однажды, она и ее старший сын забрались на высокое дерево, стоящее напротив окна кабинета мужа и пытались наблюдать за изменой похотливого супруга и папы, а когда пришло время слезть с дерева, то выяснилось, что жена, которую на головокружительную высоту загнало чувство ревности, не может самостоятельно спуститься вниз. Пришлось вызывать спасателей, чтобы снять грузную женщину с дерева. Дурдом в общем! Не далее, как вчера она снова ворвалась ночью в отделение и устроила разборки обоим любовникам. Перебила кучу посуды на его голове и грозилась провести ему кастрацию.

Четвертое….

– Объясните, пожалуйста, почему Вы сегодня заявляете главному врачу о своих требованиях? – прервал монолог Долбиелдаева заведующий отделением, – раньше все вас устраивало, а сегодня все как сговорились…. Это не так, другое не эдак. Что случилось?

– Яков Ефимович, не перебивайте больного, – пусть говорит, – прервал заведующего Новостроев, – пациенты всегда предъявляют требования после смены руководства и удивляться здесь нечему. Продолжайте тезка.

– Четвертое. Почему каждый день на обед дают гороховый суп? Неужели нельзя приготовить за те же деньги что-либо другое. Причем после этого супа, непременно должны выдавать и противогазы, чтобы никто не задохнулся. Мы требуем пересмотреть меню в сторону разнообразия и экологических стандартов!

– А что, кроме горохового супа, больше ничего не дают? – перебил Новостроев.

– Дают, доктор, – отвечал шутливо Долбиелдаев, – тески, …это с морковки обрезки и покли, что в кадушке мокли! Я продолжу, с Вашего позволения, излагать требования…. Пятое. Для того чтобы записать все

это, нам потребовалась бумага и авторучка. В этом категорически отказано! Требуем, чтобы у каждого пациента была возможность получать бумагу и авторучку, чтобы мы могли писать, например, жалобы на свое существование. На данный момент это все наши требования…. Пока!

– Спасибо Вам за бдительность! – поблагодарил его Новостроев, – и вот что, зайдите сразу же после обхода в мой кабинет, мне нужно с Вами кое о чем переговорить.

Долбиелдаев понял, о чем хотел поговорить с ним главный врач. Это было заметно по его глазам, которые в отличие от тусклых взглядов подавляющего числа пациентов клиники, горели живым интересом. Долбиелдаев серьезно относился к своей «новой роли» в обществе пациентов клиники. Кроме него и главного врача, никто не догадывался о содержании предстоящего разговора между ними. Заведующий отделением посчитал что, Михаил Сергеевич хочет поговорить с Долбиелдаевым о недопустимости его поведения с выдвижением требований.

Если бы главный не пригласил Долбиелдаева к себе «на вливание», то заведующему отделением пришлось бы временно и негласно перевести Долбиелдаева на первый этаж в «гестапо». Это постоянно практиковалось в клинике в воспитательных целях. Если пациент не сговорчив, дерзок и груб, то его могли поселить в отделение в одну палату с буйными больными, дабы воздействовать на «бунтаря», при этом подвергая его жизнь реальной опасности.

Естественно, что главный врач еще не знал этих незаконных порядков и действий коллег и не сразу поверил Долбиелдаеву, когда тот на первом собеседовании рассказал об этом. В больнице, где он работал раньше, такой практики не было. Там никто не обращал внимания на вызывающее поведение пациентов. Можешь требовать, что угодно, писать жалобы, даже буянить – статус психически больного надежно охранял администрацию и врачей от любых непредсказуемых действий пациентов.

Когда Михаил Сергеевич закончил обход, он вернулся в кабинет в приподнятом настроении. Его эксперимент начинался удачно, он даже не надеялся на такое активное начало, ведь сегодня на обходе он убедился в этом. Новостроев внимательно смотрел в глаза тем пациентам, которые выдвигали требования, и отметил начавшиеся позитивные изменения в их поведении и огоньки интереса к теме деловой игры. Его предположение о том, что она сама по себе станет массовым инструментом для выздоровления, подтверждалась.

Вскоре секретарша Верочка доложила Новостроеву, что к нему на беседу пришел больной Долбиелдаев. Она по незнанию возмутилась по поводу того, что пациент пришел без сопровождения санитара, не подозревая, что такой порядок установлен «главным». Официального приказа по этому вопросу еще не подписано, но Новостроев устно распорядился на обходе по этому поводу.

– Михаил Сергеевич! – скороговоркой произнесла Верочка, – в приемную приперся Долбиелдаев и требует встречи с Вами. Пришел без санитара… сам. Это же очень опасно… вдруг набросится на кого-нибудь,… на меня, например! Может, он маньяк и… изнасилует меня в приемной! Страшно…, просто жуть!

– Вера Петровна, – с иронией произнес Новостроев, – поверьте мне, как психиатру, Вас уже никто не изнасилует…, это чревато для самого маньяка! А вот выдавать желаемое за действительное, относится к определению фантастической конфабуляции, это патология. Успокойтесь и пригласите больного ко мне в кабинет.

Верочка даже не обиделась, поняв намек, она пробормотала себе поднос: «напрасно Вы так думаете, я еще очень привлекательна и женственна!» и вышла в приемную.

– Можно к Вам? – спросил Долбиелдаев, войдя в кабинет, – я пришел, как Вы и просили для разговора.

– Проходите! – предложил Новостроев, – я уже жду Вас и готов выслушать все о проведенной работе.

– Несколько дней подряд я разговаривал с пациентами нашего отделения, – начал он рассказ, – и многие поддержали Вашу идею. Мною сформирована команда, как Вы и хотели, которая продолжит эту работу.

– Спасибо Михаил Сергеевич, – поблагодарил его Новостроев, – Вы записали фамилии всех членов этой команды?