Неполное собрание сочинений. 1979—2024

Он подарки нам принёс!

– Здравствуйте, мои хорошие, – ласково сказал Дед Мороз. – Мы с внучкой пришли с вами встретить Новый год, и действительно принесли вам подарки. Ну ка, Снегурочка, что там есть в нашем мешке?

– Здесь есть белые варежки и носки для зайчика, чтобы у него не мёрзли лапки. Для котёнка – новый голубой бант. Я знаю, он давно его хотел. Для бельчонка – маленькие щипчики, чтобы он мог ими колоть орехи – пока свои зубки не выросли. Для лисёнка – мяч. Для оленёнка у нас есть серебряные рожки. Пусть он быстрее растёт и больше не падает в ямы. Для медвежонка – лыжи.

Бьянка уже большая девочка, но мы знаем, что она очень любит играть в куклы. Поэтому для неё у нас есть вот эта кукла. Она умеет закрывать глаза и говорить «мама».

– Ой, какая хорошенькая! Большое вам спасибо!

А Эрик умный и смелый мальчик, поэтому ему Дед Мороз дарит книгу об отважных людях – путешественниках. Она ему понравится.

Все радостно бросились к Деду Морозу. Всем зверятам хотелось посидеть у него на руках и поблагодарить за подарки. Все радостно смеялись и танцевали вокруг Снегурочки. Всем было очень хорошо. И все совсем забыли про часы, висящие на стене. А они вдруг ожили и стали отбивать удары – один, два, три… И замолчали они только после двенадцатого удара, а это значило, что в избушку пришёл Новый год.

    19—20 декабря 1981 г., Москва

Рассказ без названия

А потом они долго молчали. Она лежала на боку, положив голову на руку и смотрела на его профиль. Было очень тихо. Город спал. Только в доме напротив горел свет в двух окнах. Это было приятно. Значит, они не одни в этом мире. На столе в приземистом бронзовом подсвечнике горели две свечи. Ровный тёплый свет заливал комнату. Она улыбалась. До чего же хорошо – ночь, свечи, цветы, и рядом – он.

Она пододвинулась ближе и прижавшись к нему, закрыла глаза. Подумать только, как хорошо может быть от бокала шампанского. И от того, что он рядом. И от свечей. И от воспоминаний…

– Солнышко, как хорошо, что ты меня нашёл. – она помолчала. – И пригласил танцевать. А то мне пришлось бы тебя приглашать самой. Мне это тогда трудно было сделать. Я ведь была такая маленькая и глупая. Как хорошо было танцевать с тобой.

– Я был слегка пьян. Это мне придавало уверенности. Трудно приглашать того, кто тебе нравится. Особенно такую красивую девочку.

– И всё-таки ты подошёл ко мне. А я так обрадовалась, что только стояла и улыбалась. И смотрела на тебя. Ты был такой красивый и взрослый. У тебя уже тогда была лёгкая седина, и от этого ты был ещё красивее.

– А потом мы танцевали и о чём-то разговаривали. Только я не помню о чём.

– Я тоже. Кажется, о лыжах и о зиме. А потом ты меня поцеловал. Это подрывало мои моральные устои. Я очень удивилась, потом возмутилась и тоже поцеловала тебя. А вокруг танцевали пары и до нас никому не было дела. Весёлые там были люди. Особенно твои друзья. Кажется, ты сказал тогда, что вы ходили в баню.

– Да, баня там была отличная. И банщик – большой любитель весёлого общества. За червонец он не только встречал всю нашу компанию поздно вечером, но и притаскивал откуда-то ящик пива. Ну, и мы, конечно, его угощали тем, что было с собой. А после парилки мы выбегали на улицу и валялись в снегу. До чего там был глубокий и пушистый снег! А когда мы с тобой танцевали, ты тоже была мягкая и пушистая, только тёплая. Волосы у тебя пахли какими-то цветами. И грима на тебе не было. Не то, что на твоей подруге.

– Не надо о подруге. Давай лучше вспоминать дальше.

– Про баню?

– Да, и вообще про всё, что было.

– Ладно. Потом мы ныряли в мелкий бассейн с холодной водой, а потом опять шли в парилку. Парилка там была большая и мы умещались в ней все. Сначала мы парились очень сухим паром, и градусник на стене показывал сто двадцать градусов. Двое из нас умели делать массаж, и у них это очень хорошо получалось. Лежишь в парилке, млеешь, а тебе делают массаж. Только под конец мы подпускали побольше пара и парились вениками. Пахло сосновыми досками и разогретыми берёзовыми вениками. А потом мы сидели, завернувшись в простыни, вокруг большого стола, сколоченного из толстых, гладко обструганных досок, пили пиво и ещё что-нибудь, смотрели телевизор, разговаривали. Хорошие там были ребята. Жаль, что всё хорошее не повторяется дважды.

– Мне тоже немного жалко, но я не хочу, чтобы всё это произошло опять. Вдруг что-нибудь повернётся не так, и мы с тобой не встретимся. Я этого не переживу. Ведь ты единственный, кого я искала. Таких больше нет.

– Милый мой кролик. Как приятно это слышать от тебя. Подумать только, мы с тобой знакомы уже сто месяцев! Как ты думаешь, это мало ли много?

– Думаю, что мало. Но и много тоже. Во всяком случае – другого я не хочу. После встречи с тобой я продолжала встречаться со своими прежними знакомыми. Но они вдруг стали мне неинтересны. С ними и раньше было не особенно весело, но я тогда не знала, как хорошо может быть с тем, кого любишь. И знаешь, иногда я боялась, что так никогда и не узнаю. Милый мой.

Она потёрлась щекой о его подбородок и положила голову ему на плечо.

– Колючий. Но это только снаружи. А внутри ты не такой. Внутри ты такой, какой бываешь, когда побреешься – мягкий-мягкий. И очень любимый. Знаешь, я люблю тебя ещё сильнее, чем в те первые дни. А может, это называется как-то иначе. Но мне бывает очень плохо, когда ты уезжаешь. Не уезжай больше. Ладно?

– Ладно. Сейчас я никуда не поеду. Мышонку надо немного подрасти. А потом мы уедем вместе. Куда-нибудь.

– А куда?

– Не знаю. Но там не надо будет каждый день ходить на службу. Это я знаю точно. И там можно будет делать то, что любишь больше всего, а не растрачивать жизнь в мелкой суете. Знаешь, я иногда чувствую, как между пальцами утекает время. Как песок в часах. И становится страшно. Тогда я говорю себе, что ещё немного, и этот неприятный период закончится. Кажется, он уже закончился.

– И что мы теперь будем делать?

– А что бы ты хотела?

– Не знаю. Но я хочу всегда быть с тобой. Ладно?

– Ладно. И мы вместе будем ездить, смотреть, думать, читать и писать.

– А у нас денег хватит?

– Пока хватит. А потом, может быть, меня будут чаще публиковать. Или придумаем что-нибудь другое. Мы же с тобой многое умеем. Для счастливой жизни надо не так уж много. Люди по своей слабости склонны преувеличивать сложности жизни. Взвалят на себя непосильный груз забот и стонут всю жизнь.

– А мы с тобой так делать не будем?

– Не будем.

– А помнишь, как мы с тобой целовались в тот вечер?

– Да, помню.

– Мы упали в сугроб и не смогли встать. Мне сначала казалось, что рушатся все мои моральные устои. А потом я перестала об этом думать. Было так хорошо. Я вдруг поняла, что ты – мой принц. А помнишь, что ты сказал мне?

– Наверное, что ты самая лучшая девчонка в мире.

– Ты закрыл глаза и сказал: боже мой, неужели я нашёл тебя. Это ты сказал не мне, а себе. Я это поняла сразу. Но сделала вид, что не поняла. И очень обрадовалась. Я боялась, что могу тебе не понравится. Что бы я тогда делала без своей второй половинки?

– Ты не могла мне не понравиться. Я увидел тебя и сразу догадался, чем это может закончиться.

– В поезде?

– Нет, позднее. В поезде на тебе была твоя глупая розовая шапка. Я посмотрел на неё и больше уже не смотрел в вашу сторону. Зато потом…

– Когда?

– В столовой. Я чувствовал, что кто-то на меня смотрит. Повернулся, и увидел твои глаза. Ты их не опустила. Смотрела на меня и улыбалась. Хочешь шампанского?

– Нет.

– Жалко оставлять. Оно выдохнется.

– Выпей.