Рассказ Лега РМ

Страшно подумать, чего Татьяна ещё могла себе напридумывать, но тут из кухни появились Ольга и тётя Аня. Началось какое-то таинство, приковавшее внимание всех присутствующих. Тётя Аня и Ольга проплывали мимо стола и, не делая ни одного лишнего движения, расставляли блюда, тарелки, салатницы. Своими движениями, они напоминали девушек из Ансамбля Игоря Моисеева, исполняющих какой-то завораживающий танец. Я, понятно, не являюсь знатоком еды, но в поведении Евгения проступило ничем неприкрытое оживление незаурядного чревоугодника в предвкушении трапезы. Он замирал в восторге, удивлённо охал и несколько раз приподнимался со своего места, чтобы поближе рассмотреть некоторые блюда высказывая своё одобрение: «Оля, тётя Аня, ну вы даёте. Да-а. С ума сойти можно. Смотрите, какое великолепие! Гениально, браво! Это же «Поэма экстаза» Александра Скрябина, воплощённая в еде». Вы, дорогой читатель, наверное, знаете по своему опыту, что только тот человек, кто сам переживал творческие судороги, может по достоинству оценить творческий успех и труд других людей.

За столом

Когда тётя Аня и Ольга сели на свои места, Евгений поднялся, чтобы высказаться:

– Тётя Аня, Оль, да вы знаете кто? Вы – волшебницы, вы – кудесницы, ворожеи. – Евгений укоризненно взглянул на Татьяну. – Вот, чем должна настоящая женщина заниматься, а не глупостями интересоваться, да ещё на диктофон записывать. Оля, тётя Аня, я выражаю общее восхищение всех присутствующих. Правда, Сань, дядя Коль?

– Ну, да, – согласился дядя Коля, которому такое великолепие на столе, похоже, было не в диковинку.

– М-м, – громко отозвался Александр, согласно кивая.

– Видите, – обратил всеобщее внимание на него Евгений, – даже немой готов заговорить. Мы должны это немедленно отметить. – Евгений налил полный бокал Татьяне и спросил: – Оль, а тебе шампанского?

– Нет, мне тоже, как Татьяне.

– Может, всё-таки шампанского, что оно тут стоит одиноко?

– Нет, наливай своё изобретение.

– И мне, – подвинула свой бокал тётя Аня.

Дядя Коля аж подпрыгнул, услыхав такое:

– Батюшки, что-то новенькое, на старости лет.

– Да, интересный поворот сюжета, – согласился Евгений. Он бросил лёд и налил коктейль в бокалы тёти Ани и Ольги. Мужской половине он налил водки. – Внимание! Я хочу выпить за хозяйку этого, как оказалось, гостеприимного и радушного дома, благодаря которой, мы все здесь сегодня встретились, познакомились и, я надеюсь, станем добрыми друзьями. За тебя Оля!

Все дружно поднялись и чокнулись, доброжелательно глядя друг на друга. Даже Александр и дядя Коля. А Евгений наклонившись к Татьяне, ненавязчиво порекомендовал:

– Обязательно до дна, а то хозяйку обидишь.

Все принялись закусывать. Татьяна подумала, что это очень хорошо. Сложившаяся ситуация была ей на руку. Она опять вспомнила курсы по психологии. Их преподаватель, профессор психологии из Филадельфии, объяснял, что человек, занятый трапезой, более податлив и легче даёт обещания, которые не дал бы в другой обстановке, и даже рекомендовал переносить значимые деловые встречи за обеденный стол. Разумеется, собрав предварительно информацию о вкусах и пристрастиях вашего визави. Сама Татьяна была равнодушна к еде. И не только к еде. У неё не было предпочтений в моде, не было молодого человека, не было подруг, она не мечтала о тех материальных предметах, о которых мечтали её сверстницы. Вся её жизнь была посвящена работе. Поэтому Татьяна не боялась выглядеть смешной и несовременной. Она даже не задумывалась, как она выглядит и что о ней думают.

– Ты, Таня, чего-то спросить хотела? – напомнил дядя Коля, который, как и Евгений терпеть не мог долгих пауз в разговоре.

– Знаете, я… – Татьяна икоса взглянула на Евгения. Но Евгений был занят поглощением приготовленного Ольгой и тётей Аней. И, кажется, продолжение разговора его нисколько не интересовало. – Я думаю, я не так начала наш разговор. Конечно, в первую очередь, я должна вам объяснить кто я, и интересы какой организации я представляю. Так? Я являюсь сотрудником духовно-просветительского центра «Алконост»…

– Как? Алко?… – переспросил дядя Коля. – Про вино, что ли?

– «Алконост», – повторила Татьяна. – Это из древних мифов. Высоко, в светлом Ирии, обитает сотворённая Богом, полуженщина-полуптица. Иногда слетает она на землю к людям, к избранным, чтобы отвечать на их вопросы о Боге, о мире, о счастье. Я сейчас покажу, – Татьяна повернулась к своей сумочке на спинке стула и достала из неё несколько цветных журналов. Она ткнула в фирменный знак на обложке своего издания: – Вот наш символ.

– Сирена? – спросила тётя Аня.

– Сама ты Сирена. Птица Гамаюн это, – так определил значок дядя Коля.

– Нет, – деликатно возразила Татьяна, – это и есть Алконост. Я вам эти журналы оставлю, вы их почитайте, здесь много интересного.

Дядя Коля принял из рук Татьяны журналы и протянул один из них Евгению. Жующий Евгений показал, что ничего читать он не намерен, что его руки заняты куском курицы. Дядя Коля сам пролистал несколько страниц, но читать за столом и у него не было охоты.

– Без очков не вижу ничего. Дома почитаю, – пообещал он Татьяне и сунул журналы, сидящему справа от него, Александру. К слову сказать, до этого момента дядя Коля читал без очков.

Татьяна мило улыбнулась дяде Коле, хотя ничем ее нельзя было обидеть сильнее, чем пренебрежительным отношением к её журналу. Учась на третьем курсе филологического факультета Московского Университета, Татьяна была приглашена на работу в «Алконост». Приглашение последовало после того, как она написала курсовую работу по русской философии. Её курсовая попала в аналитический отдел одной международной компании, которая, помимо прочего, занималась и издательской деятельностью. Курсовая Татьяны была вынута из потока информации предоставляемой для компании её негласными резидентами. Талант Татьяны был совершенно не при чём. Просто её курсовая содержала ключевые слова: мировой порядок, третья Мировая, Антихрист, роза. Наличие в тексте этих, и некоторых других слов, служило поводом к более тщательному изучению полученного материала. Конечно, основная масса уже при ближайшем рассмотрении оказывалась вздором, но иногда, попадались и жемчужины, которые уходили для последующей обработки их маститыми пропагандистами. К Татьяне решили присмотреться, для этого и предложили работу в «Алконосте». Главному редактору, Игорю Борисовичу, она понравилась своим трудолюбием и наивной дотошностью, с которой она подходила к любому поручению. Знакомить же Татьяну с негласными задачами издательства, редактор считал преждевременным и предпочитал использовать энтузиазм Татьяны втёмную. Сам себя, Игорь Борисович считал посвящённым и при сложении определённых обстоятельств намеревался посвятить и Татьяну. Татьяна замечала особое к себе отношение руководства. Ну, например то, что её никогда не торопили со сроками сдачи материала, что её вознаграждение превышает гонорары рядовых сотрудников. Но Татьяна объясняла это тем, что её коллеги чаще просто переписывали своими словами чужие статьи и чужие книги. И уж конечно, никто из них не верил в то о чём писал. А Татьяна верила. Верила, что, рано или поздно, на Земле воцарится мир и порядок. И в этом Новом мире будет маленькая заслуга самой Татьяны, посвятившей делу духовного просвещения свою жизнь.

– Так ты, значит, журналистка, – определил дядя Коля. – Как там у Пугачёвой дела?

– Я не совсем журналистка, – ответила Татьяна, хотя собиралась сказать, что она совсем не журналистка. – В нашем центре у меня только одна тема – «Роза мира» Даниила Андреева. Я ей уже третий год занимаюсь.

Евгений торжествующе посмотрел на изумлённого Александра – ну, что я говорил? – и, как ни в чём не бывало, потянулся к рыбной нарезке.

– «Роза мира»? Что-то знакомое, – силился припомнить дядя Коля.

– Так ты ей тоже третий год занимаешься – всё прочитать не можешь, – напомнила тётя Аня.

– Ах, эта. Дед твой, Олюшка, принёс мне почитать, а я всё никак. Больно уж мудрёная книга, – оправдывался старик. Он несколько раз принимался за книгу, и всякий раз он её откладывал, заменяя её книгами Дюма, Пикуля, Ефремова или Беляева, которые уже не раз перечитывал.

– Почему? – возмутилась Татьяна. Глаза её загорелись, она стала говорить резко: – Да, книга непростая, и судьба у этой книги непростая, но мрачной эту книгу называть никак нельзя. Прочтите её внимательно. Откройте своё сердце. Она больше не покажется вам мрачной. Скорее, наоборот – она и есть тот просвет, в окружившем нас мраке, тот единственный верный путь. Понимаете? Ведь что такое Роза мира. Роза мира – это церковь будущего, которая все религии, все верования прошлого и настоящего, все науки, вообще все знания, накопленные человечеством, соединит в одно великое учение. Понимаете? Нам откроется истина, объединяющая нас всех. Понимаете? Не будет: ни государств, ни наций, ни сословий, ничего, что разъединяет нас сегодня. Как в евангелии: «ни эллина, ни иудея». Все равны. Понимаете? Прекратятся войны, революции, вообще любые конфликты. Все будут воспитаны одной общей культурой, будет один сверх-народ. Это и будет Век Златой. Понимаете?

Вы обратили внимание на постоянное повторение Татьяной слова «понимаете»? Я вам расскажу, почему оно так часто встречалось в её разговоре. Для этого мне опять придётся вернуться к урокам американского профессора. Он утверждал, что если вы заканчиваете свою фразу вопросом, в котором звучит согласие, вы, минуя сознание своего собеседника, подводите его к тому, что он будет воспринимать ваши утверждения, как истинные. Понимаете?

Татьяна обвела всех взглядом. Кажется, её пламенную речь слушал один Николай Иванович. Тётя Аня, скрестив руки, сидела с неподвижным каменным лицом, Ольга непонятно чему улыбалась, Александр уткнулся в журналы, Евгений, не переставая, жевал. Но и от дяди Коли, как оказалось, дождаться понимания не пришлось.

– Вот умница, – обрадовался он, – такую толстую книгу в одну минуту объяснила. Теперь мне, старику, можно и не мучиться. Я тебе её, Олюшка, завтра занесу. Анхен, где она у нас лежит?

– Где положил – там и лежит, – неохотно ответила тётя Аня. – На селерванте.

Татьяну душила обида. В который раз она столкнулась с человеческим непониманием. Даже у себя в редакции она видела это нарочитое равнодушие к «Розе мира» – и к книге, и к самой идее. Только разговоры с главным редактором не давали ей впасть в уныние. Он даже организовал, что-то, вроде клуба, для тех, кто хочет узнать больше о «Розе мира». Вела эти философские вечера Татьяна. Ещё несколько раз, он просил её рассказать о своей работе двум англичанам – неофициальным владельцам их журнала. Беседы их велись, обычно за городом, и обычно около полуночи. Это были настоящие аристократы – безупречно выглядевшие, тактичные, вежливые, образованные. Говорили через переводчика. Говорили о многом. Татьяна даже была приглашена этими джентльменами в Лидский городской Университет, где какое-то время была на сохранении рукопись «Розы мира». Поездка планировалась на конец этого года. Татьяна всерьёз занялась английским языком. Но, ни ожидание поездки в Англию, ни напряжённая работа, не могли отвлечь Татьяну от, часто посещающих её в последнее время, странных мыслей. Татьяна размышляла: стоит ли спасать это человечество, если оно не слушает посланных ему пророков, если век за веком повторяет одни и те же ошибки, если не было ни одного дня, за многие тысячелетия, когда воцарился бы мир на всей Земле. Татьяна не могла не заметить зарождающееся в ней презрение к людям. При этом, если бы счастье всего человечества зависело от её жизни, она бы не задумываясь отдала её.

– Я думала, что эта книга вас заинтересует, – уныло произнесла Татьяна.

– Нам, с Анютой, до этого «века златого» точно не дожить, – объяснил старик, заметив расстройство Татьяны. – И перспектива у нас одна: все помрём, когда-нибудь.

– Но вы, хотя бы, знаете, что «Роза мира» была написана здесь, во Владимире, – спросила Татьяна.

– Знаем, – охотно подтвердил дядя Коля. – А ты, знаешь, что Дмитрий Алексеевич писателю помогал. Можно сказать: спас его.

– Были такие догадки. Поэтому и приехала к вам. И буду вам очень признательна, если поможете мне в этом разобраться, – к Татьяне вернулась прежняя деловитость. «А всё-таки неплохой старик. На кого только он похож, не вспомню».

– Поможем, – обещал Николай Иванович.

– Спасибо. Это важно не только для меня одной. Нас уже очень много – людей, которых объединила «Роза мира». Если бы вы знали, какие люди к нам приходят – умные, талантливые и, главное – неравнодушные к истине, – Татьяне захотелось рассказать, в качестве примера, о своих единомышленниках, но в памяти её всплыли только два английских джентльмена. А рассказывать о них, они Татьяне не рекомендовали.

– А что есть истина? – задал дядя Коля пилатовский вопрос.

– На сегодняшний день, истина в том, что мир на всех парах, с учёным видом, добровольно несётся к пропасти. А современное построение общества – это всего лишь трамплин, перед этой пропастью. Вам кажется, что вы поднимаетесь всё выше, прогрессируете, а дальше всё равно – та же пропасть. Понимаете? И несётся человечество по этому, выстроенному им самим, помосту и не слышит те редкие призывы остановиться и образумиться. Но общество: или затаптывает своих пророков, не замечая их, или, зажав их толпой, увлекает за собой.

– Так, может, не бежать со всеми? – предположил дядя Коля. – Пристроится, где-нибудь в сторонке и не торопиться.

– «И последние, станут первыми», – напомнила тётя Аня.