Рассказ Лега РМ

Но Татьяна, ни дядю Колю, ни тётю Аню уже не слышала. Перед её глазами проносились картины гибели мира:

– Основные свои силы человек направляет на вытеснение с лица Земли себе подобных. Методы разные: военные, политические, экономические, но суть одна. Но не поняли люди за тысячи лет того, что любая их победа над другим человеком – это добыча зверя, который, в конце концов, растерзает и оставшегося победителя. Чем больше в нас злобы, ненависти, зависти, тем сытнее зверю – это его пища. Даниил Андреев понял это и написал об этом ещё полвека назад. И что же? – как всегда – пророк не в чести. А сколько за это время было войн, конфликтов, вырванных жизней и сколько ещё будет. Страшно становится.

– «Когда услышите о войнах и военных слухах, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но это ещё не конец» – напомнила тётя Аня слова Писания.

– Вот так вот, – улыбнулся дядя Коля, чрезвычайно гордый за супругу. Между прочим, читала тётя Аня ничуть не меньше дяди Коли. Читала всё, что попадалось ей на глаза. И, в отличие от дяди Коли, прочитывала всё от корки до корки и старалась понять суть, даже, если для этого приходилось перечитывать заново. Дядя Коля не знал, а «Розу мира», например, тётя Аня прочла уже через две недели, как эту книгу принёс к ним домой Дмитрий Алексеевич.

– Я понимаю, о чём вы. «И восстанет народ на народ, и царство на царство, и будут глады и моры, и землетрясения по местам», – продолжила Татьяна цитату из евангелия. – А вы никогда не задумывались, что всё, о чём это написано уже свершилось? Посмотрите! Весь двадцатый век был именно таким. Сколько миллионов погибло, сколько разрушено – неужели мало, и должно быть ещё страшней? А может, как раз и пришла пора для Нового неба и Новой Земли, как было обещано богом? В цивилизованных странах, не все, конечно, но многие уже начали понимать, что пришло время объединяться для Нового мира.

– В цивилизованных? – переспросил дядя Коля.

– Видали? – возмутился Евгений, сидевший с набитым печёночным салатом ртом, – А нас она за дикарей держит.

– Некоторые очень похожи, – строго посмотрела в его сторону тётя Аня.

– Нет, Евгений, дикарями я, конечно, никого не считаю, – миролюбиво, но с ноткой высокомерия отреагировала Татьяна. – Но, что есть страны более цивилизованные, чем мы, это приходится признать.

– Да, – согласился дядя Коля. – А почему?

– Ну, как почему? – Татьяна даже удивилась, что приходится объяснять такой очевидный факт. – Там совсем другое отношение к человеку, к культуре, к искусству, к науке…

– Танюша, – с насмешливой задушевностью встрял Евгений. – Ты извини, что я с тобой так, по-родственному, можно сказать. Но ты мне напоминаешь мою двоюродную сестру. Она, как познакомится с каким мужиком, такое про него нам начинает рассказывать – диву даёшься. Не в каждом женском романе встретишь описание такого положительного героя. Спрашиваешь её: «Ты с чего взяла, что он весь из себя такой идеальный?» Отвечает: «А он сам мне о себе всё честно рассказал». В сентябре четвёртый раз замуж выходит. А девке тридцати ещё нет.

– Извините, Евгений, я не поняла, причём здесь ваша двоюродная сестра, – в недоумении спросила Татьяна.

– Ну, хорошо, не будем брать сестру. Пусть себе идёт спокойно замуж, – невозмутимо продолжил Евгений. – Возьмём для примера моего кота и мою собаку. Кот считает собаку – дурой, а собака думает про кота, что он – сволочь. Но когда я сижу за столом и кушаю, эти двое с вожделением ожидают – не перепадёт ли им чего от моей трапезы. И рады получить со стола, хоть корку хлеба. И это при том, что питаются они гораздо лучше меня.

– Если честно, я всё равно не поняла, – призналась Татьяна.

– А то, что у них так принято думать, что то, что я ем, должно превосходит то, что они видят в своих мисках каждый день. Так и у нас. Решили, когда-то, что только то, что на Западе, и есть цивилизация и порядок. А почему? Потому, что они сами так говорят. Так мы с этим и живём, и детей так учим. А про мясо в своей тарелке забываем. И не замечаем, что едят-то они дрянь, да ещё и грязными руками.

– Хорошо, – Татьяна решила привести пример, доказывающий её правоту, – возьмём, ту же, «Розу мира». Там, и я это знаю точно, в каждую строчку вчитываются, каждое слово изучают. А у нас же, даже читать не хотят. Что, не так? И мы опять дождёмся того, что это своё, наше учение, мы будем получать от других. – Татьяна устало вздохнула. – Почему они всегда на несколько шагов впереди нас?

– К пропасти?– напомнил Евгений, нарисованную самой Татьяной, картину гибели мира. – А вообще, знакомая песня: там у них всегда всё в шоколаде, а у нас всё, тоже, вроде бы, в какой-то глазури, но, не к столу будет сказано – это явно не шоколад. Там прогресс, цивилизация, процветание, а у нас мрак, невежество, упадок…

– И засуха, – подсказал дядя Коля.

– И засуха, – машинально повторил Евгений. – Почему засуха?

– Ты не наливаешь, – пояснил дядя Коля.

– Да? Точно, – согласился Евгений. – Замутился, простите.

– Всегда есть шанс исправиться, – подсказал дядя Коля.

Евгений положил вилку, отодвинул свою тарелку и быстро налил каждому соответствующие напитки. Он поднял рюмку:

– Я, правда, дико извиняюсь. Тут просто заслушался нашу московскую гостью и весь насквозь растерялся. Так жутко стало. Бр–р. Мурашки по спине одна за другой, так и бегают. Я думаю все присутствующие со мной согласятся, мы просто обязаны выпить за мир во всём мире. – Евгений посмотрел на Татьяну. – О том, что до дна, мне кажется, и говорить не стоит.

Тётя Аня взглянула на Евгения и наклонилась к Ольге: «Такой же болтун, как и мой».

Немой заговорил

На Татьяну было больно смотреть. Всё опять пошло не так, как она себе представляла. Она бы хотела видеть восторженные лица, воодушевлённые её речами, а встретила непонимание и равнодушие. Вот в Англии такого не будет. Она была в этом уверена. Ей рисовалась картина, как она с университетской кафедры, перед затаившем дыхание залом, будет говорить те же самые слова, что говорила здесь. Разумеется на английском, который она обязательно подтянет. Её ждёт триумф. Она это видела ясно.

– Ты чего, Таня? – вернул её на Родину дядя Коля. – Обиделась на Женьку? Зря. Слыхала, как он извиняется – дико. Ну, точно – дикарь, что с него взять.

– Нет, за что на него обижаться, – отозвалась захмелевшая Татьяна. – Он нам такой замечательный коктейль приготовил – просто волшебный.

– Точно, волшебный, – согласился дядя Коля. – Вон, даже, майне фрау пьет, не морщится. Женька, ты мне рецепт запиши.

– Какой рецепт – здесь чистая импровизация, – охотно откликнулся Евгений. – Всё до гениального просто. Если вы чуткий, добросердечный и неординарный человек, как я, например, вам это будет сделать легко. Смотрите внимательно на мир Божий, вокруг себя, слушаете и запоминаете: вон берёзка с ветерком играются; вон ручеёк бежит – маленький совсем, но журчать старается по-взрослому; а там, у дороги, из травы выглядывают цветочки. Вы знать не знаете, как их зовут, и вообще первый раз в жизни их видите, а они улыбаются вам и кивают. И вы им кивните в ответ. И вот, вы приходите домой и всё, что вы видели и слышали преобразовываете в граммы и тщательно перемешиваете. Ну и плюс вдохновение и талант, конечно.

– Я подозревала, про талант, – засмеялась Ольга.

– А я и не отрекаюсь – Боги наградили, – похвалился Евгений.

– А когда Боги скромность раздавали, ты выходил, что ли куда? – поинтересовалась тётя Аня.

– Он, наверное, спрятался, – предположила Ольга.

– Да. Я испугался от неё умереть. Она была гигантской, – Евгений лукаво улыбнулся. – Я её Саньке уступил.

– Это похоже на правду, – согласилась тётя Аня.

– Мне кажется, Александр, вы злоупотребляете подарком Евгения,– сказала Ольга.

– В самом деле, Александр, за всё время, что я здесь, вы не произнесли ни слова, – удивлённо заметила Татьяна. Она вдруг прониклась атмосферой доброжелательной, дружеской лёгкости, с которой пошёл общий разговор. Хотя, ещё полчаса назад она посчитала бы этот разговор пустым и недостойным её внимания. Татьяна обнаружила в себе, невиданное доселе, желание пококетничать. – Александр, вы нам скажете что-нибудь? – захлопала глазками Татьяна. – Мы, всё-таки, услышим сегодня ваш голос?

Александр обижено нахмурился, как будто только что его пригласили танцевать пасадобль на кладбище.

– Уж пусть лучше помолчит, а то такое скажет – сами не рады будете, – предостерёг дядя Коля, который таким образом решил заступиться за неразговорчивого Александра.

Но Татьяна не послушала совета Николая Ивановича. То ли это коктейль так на неё подействовал, то ли ей понравилось ощущать себя женщиной, а может, и в самом деле ей приглянулся Александр, и она решила его всё-таки разговорить. Татьяна просто приклеилась взглядом к мрачному Александру. Если бы, Александра и её не разделял, по диагонали, стол, то, мне кажется, она пустила бы в ход свои руки. Придав своему голосу бархатных оттенков, Татьяна поделилась со всеми своей догадкой:

– А мне показалось, что Александр, как раз понял, о чём я говорила. Я права? – она одарила Александра чувственной улыбкой.

– Конечно понял, – неожиданно для всех ответил Александр.

– Замечательно! – умильно восхитилась Татьяна. То, что Александр заговорил, она приписала своему пробудившемуся женскому обаянию. Надо было закрепить успех: – А книгу вы читали?

– Конечно читал, – не стал скрывать Александр.

– И наши журналы вы уже посмотрели? – Татьяну всё больше увлекал этот приятный разговор.

– Конечно посмотрел, – Александр признался и в этом.

– А если я спрошу, – игриво улыбнулась Татьяна: – понравились ли они вам, вы скажете: «Конечно, понравились»?