Странные люди. Сборник рассказов

Маг потрепал головой, как мокрый пёс:

– Всё, я запутался. Мотив какой тогда? Такое с нормальной головы не сотворишь.

Жнец довольно крякнул:

– Тогда я за тебя обобщу: Жил-был человек, что подавал надежды в науке и наверно, мог даже стать академиком. Ну не последним человеком в отечественной науке – точно. Но в период распада Союза предпочёл голодной науке тёпленькое место на госслужбе, благо, время было смутное, и вскочить на первую ступеньку иерархии было несложно. Но дальше его социальный лифт стопорнулся, оставив его техническим директором в жилконторе. Человек востребованный и нужный, но – без перспектив. И с возрастом, когда всё больше тянет к духовным ценностям, он вдруг понял, что, собственно, разменялся по мелочам. И что дальше, за пенсией – только угасание и забытье. Детей не было, жена умерла, друзья… ну какие друзья у технического чиновника? Он полез было в духовные практики, но только глубже увяз в чёрной меланхолии. А уж когда из-за запущенного здоровья и закупоренных вен появилась гангрена, он дозрел. Но духу самому наложить на себя руки не хватало. Хотя он и пытался пару раз. И тогда он сложил два и два, и предпринял усилия, чтобы принять смерть лютую, циничную и концептуальную. Искупленец, блин.

– Он тебе чем-то насолил?

– Не люблю болезненную манерность. Впрочем, догнивать в больнице или, если повезёт, дома в инвалидной коляске при полной утрате смысла жизни… это цугцванг, которого врагу не пожелаешь. Тут не поможет даже дедушка Кашпировский. Впрочем, возможно, что он просто не учёл того, что самобичевание и кроверазжижающие препараты несовместимы. Нанял почасового садиста по вызову и… до упора. Что делает его смерть ещё более манерной и концептуальной.

Повисло гнетущее молчание. Маг бесцельно попереключал окна, ища в них подсказку:

– Ладно, предположим – заказчик найден. А что с исполнителем? Как минимум на нём непредумышленное убийство, да и вообще – с такими замашками за ним много чего может тянуться.

Жнец сложил руки на груди:

– А это детектив – правильный вопрос. Но об этом – в следующей комнате…

– Что?!

Психолог хмыкнул:

– А ты думаешь, я бы стал тебя втягивать в настоящее расследование, хотя бы не спросив твоего мнения? Просто есть ребята, что делают качественные квеструмы. И им нужны свежие сценарии. И чтобы убедиться, что они достаточно сложны и в пределах зазора интересности – заготовку присылают мне на проверку. А я заодно проверяю их на профессиональную совместимость.

Жнец захлопнул ноутбук и помассировал глаза:

– И поскольку ИТ-люди в такие места тоже иногда заходят, пришлось проверять на тебе. Особенно когда ты жужжишь и пощёлкиваешь.

Крыша

Васю мутило после вчерашнего.

Погудели вчера знатно – геликон отдыхает. Вот только пол в квартире у него какой-то другой. Более коричневый и ровный. А этот какой-то наклонный, волнами и шершавый. Руки бы укладчикам оторвать.

Вася сфокусировал слезящиеся глаза. Не ламинат. Скорее бетон. Или даже шифер. Не хватало ещё на подвальном козырьке уснуть. Чай, не бомж какой.

Вася приподнялся на руках. Шифер отодвинулся от глаз, но как-то недалеко. Вася наклонился было, чтобы сделать внушение конечностям, но тут же поехал. Инстинкт заставил впиться всеми конечностями в поверхность. Скольжение вниз прекратилось. Осторожно переставляя конечности, он развернулся головой вверх. И ещё раз попытался строго взглянуть на непослушные руки.

Внизу были две рыжие лапы.

Вася с интересом их разглядывал. Лапы были короткошерстные, переменного колера, у когтей переходя в беленькие носочки. Лапы продолжались вверх и, похоже, были его.

Вася обернулся назад. Сзади был гладкий хвост и весьма тощее шерстистое тело. Вася попытался подвигать бёдрами (ноги отрывать было боязно) – хвост хлестнул его по боку.

Похоже, что тоже от него.

Развить мысль Васька не успел – сбоку завозились и мрачно поинтересовались:

– Вась, скажи мне, а что мы такое вчера пили, что проснулись на крыше где-то в деревне?

– То есть то, что мы коты, тебя вообще не смущает?

Саня посмотрел на свои лапы и добрую минуту бездумно на них таращился. А потом заорал так, что в голове у Васьки снова застучали отбойные молотки. Ешё через минуту-две он превозмог себя, на неверных лапах подплыл к Сане и дал тому леща. Вышло слабо и криво – мохнатые лапы не рассчитаны на хороший хук. Но Сане хватило – ультразвуковый мяв сменился членораздельностью:

– Да как мяу… твою мяу… вообще мяу… мяу мяу мрряу!

– Да заткнись ты уже – рявкнул Васька, которому совсем поплохело.

Вообще для нормального человека рвота – это что-то ненормальное, постыдное и уж точно не предназначенное для посторонних глаз. Животные на это смотрят куда как проще. Их жизнь не настолько безмятежна, чтобы усложнять её излишними запретами. Так что когда комок осклизкой шерсти шмякнулся и покатился вниз, Ваське резко стало легче.

– Гадость – заметил Санька, который во всём и всегда видел только противное.

Васька потёр язык о верхнюю губу – плеваться это тело тоже не умело. Он поднял лапу и попытался протереть ей язык. Шерсть оказалась безвкусной, и противной на ощупь.

Санька взял быка за рога:

– Что вчера было, помнишь?

Васька напряг голову. Там гудел перегруженный трансформатор, и из полезного было только два слова:

– Пить хочу.

– Тогда слезать надо, кэп – В другое время Санька бы уже носился по всей крыше, как в попу укушенный шмель, но его тоже давило похмелье.

Васька осторожно подполз к краю крыши. Внизу были какие-то невнятные трухлявые доски вместе с каким-то непонятным хламом. С другой стороны крыши был огород, с краю которого было дерево. От него до края крыши было далековато, но…

Под лапами простучала крыша, потом наступило чувство полёта. Затем в подошвы ударило что-то твёрдое. Васька замолотил лапами в разные стороны, пока перед глазами мешалось зелёное с серым.

И тут всё кончилось – он стоял вниз головой, вцепившись когтями в выступающий корень. Васька поднапрягся, когти втянулись и он перекувыркнулся через голову.

Снизу дом выглядел не таким уж чтобы большим. Два-три прыжка вверх и всё. Можно и так спрыгнуть.

– Сань, давай! Здесь не так высоко! Разбегись только получше.

Санька долго примеривался, прикидывался, затем криво оттолкнулся и полетел боком. Стукнулся об ветку и ссыпался на землю хвостом вперёд, разразившись новой порцией русско-кошачьих выражений.

Васька хотел его подколоть, но его занимал более важный вопрос. Ему сильно хотелось пить. Васька огляделся – не может быть, чтобы на участке не было колонки.

И она нашлась – в зарослях лопуха и крапивы. К счастью, его шкуре это было безразлично.

Под кривым краном стояла мятая кастрюля, в которую время от времени капало. Саня заглянул в неё – из-под зеленоватой воды на него нагло смотрела лягушка. Затем она прыгнула, обрызгав ему морду. Саня закрыл глаза и, стараясь не думать о выстилающем дно иле, попытался пить.

У него ничего не получилось – кошачий рот сильно отличается от человеческого. Тогда Саня выдвинул язык и начал лакать. Получалось плохо – большая часть воды выливалась обратно, а то, что удавалось захватить, было слишком мало, чтобы заглотать.

Так что когда Саня наконец напился, язык болел так, будто он им Жигули вытягивал. Всё-таки человеческий способ удобнее.

А перспектива наводить чистоту под хвостом с помощью языка заставила его похолодеть. Впрочем, он вспомнил, что в случае чего можно и помыться, и это его несколько успокоило.