Странные люди. Сборник рассказов

Дробью садят, гады – понял он. Сзади затопали тяжёлые сапоги.

– Ну зачем же ты убегал, рыженький? Пришлось из-за тебя патроны тратить. Ну ничего, я тебя ножичком поправлю, и в расчёте будем.

Васька с трудом поднялся. Даже будь он человеком, против двоих, да ещё с ружьём – шансов у него не было. Но даваться просто так – это не в духе сацумских самураев. Васька принял что-то отдалённо похожее на боевую стойку и пожалел, что не успел вымазать когти в какой-нибудь дряни. Глядишь, что-нибудь подхватили бы, садисты недорезанные.

Тот, что с гаденькой ухмылочкой, подошёл уже почти вплотную. Васька собрал силы в кулак и, сделав обманный финт, проскочил между выставленными руками и вцепился гадкому в лодыжку.

– Мррряу! – на сочинение более грозного клича времени не было.

– Ах ты погань! Мало я вас душил…

Поганый не успел развить мысль – Васька разинул пасть пошире, и вцепился в его ахиллесово сухожилие. Сверху раздался истошный вопль, и на затылок опустилось что-то тяжёлое, вдавливая его в землю.

Васька лишь сильнее сжал слабеющие челюсти.

Земля надвинулась и ударила в глаза. А темнота всё не наступала…

– Тихо-тихо-тихо, ишь моду взял – вопить.

Над Васькой склонился ненавистный портрет из класса русского языка и литературы. Васька выбросил вверх лапу, надеясь, что и на этот раз получится выпустить когти. Портрет перехватил её и с размаху съездил Ваське по морде раскрытой ладонью.

Васька обиженно заорал, засучил всеми ногами и свалился с кресла. Пол оказался слишком жёстким и Васька подпёр тело рукой, чтобы подняться… рукой?

Вася посмотрел на себя. То же, что и последние тридцать семь лет. Он посмотрел вверх – рядом с креслом стоял старомодно одетый импозантный мужик под сорок. Второй, помоложе и повсклокоченней, возился в углу с каким-то сильно умным оборудованием, от которого шли провода к двум креслам. В одном, видимо, раньше был Вася, а во втором сидел смутно знакомый мужик.

– Саня?..

Мужик ошалело посмотрел на Васю.

– Васька?

– Так-так, обниматься потом будете, на сегодня сеанс окончен. Давайте-давайте мужики, время дорого, у меня и так очередь – Жнец прикинулся хамоватым доктором и теперь активно выпихивал недавних пациентов за дверь. Те рыпались, пытались задавать какие-то вопросы, но Жнец был настойчив.

– Я сказал – всё! Следующий сеанс через неделю.

– А кто это был? – поинтересовался Маг, когда Жнец наконец-то выставил двух ошалевших мужиков за дверь.

– Эти-то? Злостные догхантеры. Мне их в районном суде отдали на опыты.

– Вместо общественных работ? Так разве бывает?

– Ну, в обычном случае – нет. Но если за порогом их ждут линчеватели в виде хозяев – то возможны вариации. Не скажу, что было легко убедить все стороны. Особенно тех, у которых очередь на потомство была расписана на пару миллионов и лет на пять вперёд. Но сама идея слишком уж хороша, чтобы размениваться на такие мелочи.

– Подсаживать людям в гипносне ложную память с помощью альфа-излучателя и набора фотографий?

Жнец с лёгким сожалением посмотрел на Мага:

– Бери глубже. Они действительно были котами – настолько, насколько вообще можно впихнуть сознание крупного прямоходящего гуманоида в чётырехлапое хвостатое тело. Погружение недолгое, но зато впивается в память.

Маг задумчиво посмотрел на экран, где специально обработанное слайдшоу давало широкую панораму высохшей крымской степи с кусочком села. Он немало постарался, подбирая фотографии для него в соответствии с мутными инструкциями Жнеца. А также настраивая оборудование неведомого назначения только по инструкции с картинками.

– Думаешь, если они на своей шкуре испытают, каково это – быть кошаком, они перестанут на них охотиться?

– Мне бы хотелось на это надеяться. Но если до них всё-таки не дойдёт… – Жнец неприятно улыбнулся – На такой случай я оставил им триггер, который будет активизировать нужный набор образов каждый раз, когда в их присутствии кто-то будет совершать насилие над животинами. И они либо станут своими противоположностями, либо…

– Что либо? – поинтересовался отвлёкшийся Маг.

– Либо эти сны станут их навязчивой идеей, что приведёт их в жёлтый дом, где никаких животин нет. Что тоже вполне защитит питомцев.

– Ладно-ладно, убедил – поднял ладони Маг. – Но почему именно село и именно в Крыму?

– Потому что они городские и загородную жизнь видели только на шашлыках. Когда даёшь столь мощную вводную, нужно уходить от привычной обстановки. Зацепишь привычный ассоциативный ряд и весь эффект погружения в незнакомую среду уйдёт коту под хвост. Когда вокруг слишком много незнакомого, мелкие несуразности и несоответствия в глаза как-то не бросаются. Всё-таки я не кот и только примерно могу вообразить, как оно в нём.

Жнец подошёл к экрану, посмотрел на широкие тёмно-жёлтые просторы под выгоревшим небом и решительно выключил экран:

– К тому же, если бы мы делали крышу хрущёвки в Саратове, работы бы было раз в десять больше.

Секреты практики

Маг знал, что если входить без стука, можно получить в бубен вне очереди. Но ешё он знал, что тогда можно увидеть что-то необычное. Вот и сейчас Жнец , уверенный, что его никто не видит, открывал потайную дверь в стене. Маг и раньше подозревал, что у психолога есть секреты, но только не знал, как к ним подступиться.

И не узнал – Жнец обладал хорошим слухом, а Маг не озаботился покупкой особо мягких кроссовок.

– А, это ты… – Жнец аккуратно вынул ключ и спрятал его в нагрудный карман – Вообще по законам жанра сейчас я должен сказать, что здесь нет ничего интересного, отвлечь внимание, а потом с помощью гипноза изъять из твоей памяти воспоминания об этом эпизоде. Но мне лень и я не люблю действовать по указке стереотипов. Заходи. – Жнец посторонился, пропуская Мага. Затем спохватился и загнул руку за стену, нащупывая выключатель:

– Иногда, выслушивая очередного посетителя, я ловлю себя на мысли, что мир устроен достаточно просто. И люди – не более чем небрежно собранные механизмы. Они слабо поддаются ремонту, отчаянно сопротивляющиеся профилактике и самонастройке. И что, в сущности, я мало отличаюсь от производственного наладчика или технолога. И вот когда мир становится прост и понятен, я иду сюда.

Маленькая комната выглядела слишком пустовато для столь пафосной речи. Ажурный столик со старой настольной лампой, да открытый стенд с тремя экспонатами. Стены не знали обоёв, а потолок – краски. На Жнеца, щепетильно относящегося к комфортности интерьера, это было непохоже.

Жнец поймал взгляд Мага и пояснил:

– Здесь хранится то, что в эту картину мира не вписывается. Что стоит торчком поперёк и чьё существование уязвляет меня.

Маг подошёл поближе к стенду и взял то, что лежало слева:

– И как тебя уязвляет горелая щепка?

– Сама щепка – никак. Но дом, что от неё…

Жнец заложил руки за спину и прищурился в невидимую даль:

– Ничем не примечательный и заброшенный нежилой фонд, в котором с незапамятных времён был фельдшерский пункт. Такой капитальный дом типовой постройки – из тех, чья отделка давно сгнила, но стены простоят ещё лет сто. В одну ночь он вдруг показался классным местом для проверки смелости группе молодых лоботрясов. Или это был какой-то челлендж? – Жнец поднял глаза, вспоминая. – А в результате – дом сгорел, заводила погиб, отравившись продуктами горения. Ну а остальные участники получили сильный испуг.

Все погорельцы утверждали, что полаявшись из-за девицы, парень обиделся и ушёл в процедурную, где орал, гремел и лязгал, вымещая злость на мебели. Потом потянуло дымком, но этому значения не придали – решили, что кальянчик прокумаривает. Когда спохватились, полыхало уже вовсю. В беспорядке они повыскакивали на улицу, где метались туда-сюда до приезда пожарных. Которые и нашли неживое тело в одной из комнат.

Экспертиза выявила у тела полные лёгкие сажи и лёгкое опьянение от пары пива. И всё. По всему выходило, что парень сам развёл огонь, а когда тот разгорелся, даже не попытался выскочить. К гадалке не ходи – суицид. Явление редкое и уродливое, но вполне возможное. Особенно в таком возрасте и в такой ситуации.

Вот только родители в эту нелепость не поверили. И будучи не последними людьми в городе, настояли на формулировке «смерть в результате неосторожного обращения с огнём», чтобы похоронить сына со всеми обрядами. А после наняли меня для установления справедливости.