М.В. Лентовский

– Как дикий! Ушел от мира.

И там, в тишине, в зеленой тени старых, развесистых деревьев, «выдумывает свои фантазии».

Он появляется на сцене, в жизни, только в шумной, эффектной роли. Вся Москва говорит:

– Слышали: скандал который сделал Лентовский! Грандиозный скандал.

– Избил князя X.

Скандал! Что, казалось бы, хорошего? Но и скандал у него благороден.

Какой-то князь, очень богатый и очень знатный, не давал своими ухаживаниями проходу артистке Б.[46 - …не давал своими ухаживаниями проходу артистке Б. – Скорее всего речь идет о Бельской.]

Молодой и очень красивой. Опереточной примадонне. Тогдашнему кумиру Москвы.

Не успевала выйти г-жа Б. из летнего театра по окончании спектакля, как перед ней в аллее вырастал поджидавший князь, с предложениями, наглый, самоуверенный и дерзкий.

Ничто, ни резкие ответы, ни просьбы, ни даже слезы не помогали.

– Оставьте в покое!

– Едем ужинать!

Артистка пожаловалась Лентовскому.

И вот, однажды, после спектакля, около театра, в аллее, пред дожидавшимся, посвистывая, князем, вместо примадонны, вырос Лентовский.

– Вы позволяете себе оскорблять у меня в саду артистку? Артистку! У меня!

Вся публика сбежалась на «львиный рык» и отчаянные вопли.

Бедный князь валялся на дорожке весь в крови.

Лентовский избил его палкою так, что переломил ему даже палец.

И Москва, – демократический город, – не нашла ничего другого сказать своему любимцу:

– Поучил князя? Ай да Лентовский! Так и следовало.

А через какую-нибудь неделю Москва говорила о новом:

– Слышали? Лентовский в клетке у льва завтракал!

– Как не слыхать!

Как всегда со «свитой», Лентовский в отдельном, заказанном вагоне выехал в Петербург.

По приезде завтракали.

Вивёр[47 - Вивёр (от франц. viveur) – прожигатель жизни, жуир.] и москвич, Лентовский умел есть и пить. «Сочинял» ботвиньи[48 - Ботвинья – похлебка из кваса, зелени и рыбы. Крюшон – смесь белого виноградного вина с ромом, ликером, коньяком, иногда со свежими фруктами.], как феерии, и выдумывал крюшоны.

– Симфония, а не крюшоны! – говорили в Москве.

После завтрака Лентовский предложил:

– Едем в Зоологический сад!

Тогда Зоологический сад в Петербурге держал знаменитый Рост[49 - Тогда Зоологический сад в Петербурге держал знаменитый Рост… – Рост Эрнест Антонович был вторым мужем голландки Софии Тер-Реген-Гебгардт, которая вместе со своим первым мужем, доктором зоологии Юлиусом Гебгардтом (умер в 1871 г.), в 1865 г. открыла в Петербурге Зоологический сад. После ее смерти в 1887 г. Э.А. Рост был единоличным его владельцем. Период с 1873 по 1897 гг. считается одним из наиболее ярких в истории сада. В 1898 г. Рост отошел от дел.], бывший укротитель зверей и мужчина сажени ростом.

– Здравствуй, Рост! Хочу в клетке льва за его здоровье шампанского выпить. Идем!

Рост в это время сам уже успел выпить за завтраком достаточное количество пива.

Он меланхолически ответил:

– Идем.

В пустой клетке поставили стол, стулья, бутылку шампанского, стаканы.

«Свита» остановилась на пороге.

Только один кто-то вошел за Лентовским и Ростом, пошатываясь, в клетку.

Втроем сели за стол.

Рост приказал своим рабочим, – и решетка, отделявшая эту клетку от другой, где был лев, поднялась.

Две клетки соединились в одну.

Лев лежал в углу.

Он не шевельнулся, когда поднялась решетка.

Все время пролежал в углу, – только пристально, не сводя глаз, глядя на людей, пивших шампанское.

Бутылка была допита до дна.

– Я вошел в клетку совершенно пьяный. Вышел из нее, как будто никогда ничего не пил! – рассказывал третий собеседник.

– Все! – сказал Лентовский, допивая последнюю каплю из стакана.

Они поднялись.

С ревом поднялся и лев.

Но в эту минуту с грохотом упала решетка и разделила две клетки.

Яростный прыжок льва приняла на себя решетка.