Игры в героев. Воля свыше. Часть первая

– У меня… я шатен.

– Цвет глаз?

– Серые.

– Расскажите о ваших увлечениях. Чему вы посвящаете свободное от работы время, где, скажем, проводите отпуск?

– Зимой выезжаю за город покататься на лыжах, летом – велосипед. Предпочитаю проводить время активно.

– Ваш размер обуви?

– Двадцать седьмой.

– Вы женаты?

– Нет.

– Употребляете наркотики или сильнодействующие лекарственные препараты?

– Нет.

– Ваше отношение к алкоголю?

– Могу позволить себе немного по праздникам, бывает, захожу в бар попить пива.

– Ваши предпочтения в литературе и кино?

– Из книг в основном детективы, кино – комедии.

– В вашем роду или у вас самого были заболевания нервной системы или психические расстройства?

– Нет, не слышал ни о чём подобном.

– Помните ли вы, когда начались эти сны? Что, по вашему мнению, могло стать причиной их появления? Или всё это произошло без видимых причин?

– Мне было около пятнадцати, когда начались сны, – Александр замолчал, задумавшись, затем продолжил, но голос его изменился, стал глухим. – Не знаю, было ли это причиной, или просто совпадение, но сны начались после… У меня был школьный товарищ. Хороший товарищ. Вместе гуляли, ходили к подружкам. Любили в парке по штольням гулять. Знаете наверное – внизу в откосе, видимо, для водоотведения сделаны, чтобы не было оползней. Ну и как-то раз забрались в одну ещё с парой мальчишек, дошли до развилки. Не знаю, что на него нашло, все пошли налево, а он вдруг направо рванул. Ничего страшного, конечно. Лабиринтов там нет, бетонные подпорки стоят – разве что руку между ними просунешь. Вот только он пропал. Сначала мы сами, потом спасатели прошли по его следам. Они вели вглубь штольни и заканчивались там же, где заканчивался коридор. И никаких обратных следов, ничего, что позволило бы понять, куда он подевался. И в ту же ночь мне приснился сон.

– И в этих снах, наверное, являлся друг или кто-то в его образе?

– Нет, за все эти годы он мне ни разу не приснился. Я вижу совершенно других людей, другой мир.

– И всё же, можно сказать однозначно – была ли эта трагедия причиной появления снов или нет? Никогда всерьёз не задумывались?

– Мне кажется, нет.

– Ну, для начала, пожалуй хватит, – Стрижевский остановил запись. – Анечка, теперь твоя очередь.

Девушка открыла небольшой пластиковый портфель для документов и, достав из него несколько скреплённых степлером листов бумаги, протянула их Александру.

– Здесь вопросы, для каждого есть варианты ответов. И огромная просьба – читайте внимательно, не торопитесь.

– А это обязательно? – Давыдов бегло просмотрел листы бумаги с едва ли не сотней вопросов и скорчил кислую мину. – Это же всё так… субъективно.

– Обязательно, – Анна ответила ехидной улыбкой и протянула ему карандаш с полустёртым ластиком на конце. – И не спешите. Один у нас как-то поспешил, понаставил крестиков где попало, так чуть на принудительное лечение не попал.

– Дорогуша, – засмеялся Русаков. – Не пугайте бедного юношу. Пусть спокойно отвечает на вопросы, а мы пока устроим кофе-брейк.

На ответы ушло больше часа. Александр решил ответить на всё добросовестно, хотя и было огромное желание заполнить анкету наугад. Но, в конце концов всё это нужно ему самому, и не в его компетенции ставить под сомнение применяемые методы. Аня, всё-таки, сжалилась над ним и принесла большую чашку ароматного кофе со сливками и сахаром, и даже присела рядом, подглядывая через плечо за тем, как кончик карандаша неспешно путешествует от одного напечатанного на бумаге квадратика к другому. Будь на её месте любой из докторов-мужчин, Александру точно не понравилась бы такая бесцеремонность. Но от её общества отказываться вовсе не хотелось.

– Готово, – он выдохнул, отложил анкеты и потёр затёкшие от карандаша пальцы правой руки.

– Замечательно, – Анна собрала листки и, положила обратно в портфель.

– Даже не посмотрите?

– Всему своё время, – Стрижевский подсел с другой стороны, энергично размешивая сахар ложкой в третьей по-счету чашке кофе. – А сейчас пройдёмте в лабораторию?

Лабораторией оказалась самая обычная комната, служившая до сегодняшнего дня комнатой отдыха, вход в которую скрывался за одним из шкафов. Несмотря на свой вес, этот предмет обстановки легко поворачивался на шарнире, словно обычная дверь.

– Не подумайте, что я там что-то прячу, – поспешил пояснить Иван Сергеевич. – Дизайнер предложил.

– А чёрный потолок тоже его идея? – хмыкнул Топосов. – Что-то мне подсказывает, не просто так сюда дизайнер приходил.

– Ты просто не видишь всей гениальности его задумки.

Из бывшей комнаты отдыха было убрано всё лишнее, вместо чего теперь в центре стояла застеленная свежим бельём кровать, рядом с ней ширма для переодевания, а с другой стороны стол с медицинским оборудованием и парой ноутбуков.

Стрижевский взял стоявший на стуле бумажный пакет с эмблемой магазина одежды, достал из него пижаму и протянул пациенту.

– Прошу, переодевайтесь.

Тот скептически посмотрел на украшавших одежду африканских животных, усмехнулся и скрылся за ширмой – доктора, тем временем, заняли стоявшие у столика кресла. Быстро переодевшись, Александр босиком прошёл по мягкому ковру и лёг в кровать.

– Я готов.

Свет начал постепенно гаснуть, и только сейчас он заметил, что высокий потолок был не совсем обычным. На чёрном фоне зажглись похожие на звёзды крохотные лампочки, глаза сразу нашли знакомый всем с детства ковш Большой Медведицы, а затем и Полярную звезду. До слуха донеслась тихая, успокаивающая музыка, и он зевнул. Все волнения остались позади, ему стало хорошо и спокойно. И даже когда чьи-то руки аккуратно прикрепили к голове датчики, Александр не обратил на это внимания. Сон пришёл легко и незаметно.

4

Город встретил запахом подворотен, где неделями копились горы мусора, шумом улиц и постоялых дворов. На узких улочках, зажатых между каменными громадами трёхэтажных домов, быстро смеркалось. Лучи заходящего солнца не могли проникнуть в эти закоулки, и в них стремительно сгущался мрак. Кто-то из горожан спешил возвратиться домой, к домашнему очагу; иные, наоборот, только-только покидали свои пристанища, чтобы скоротать вечер, а то и ночь с компанией весёлых девиц в какой-нибудь забегаловке. А Эйнар и Бирнезий послушно плелись следом за Каллистом, провожая взглядами встречавшихся по пути женщин в ярких, украшенных выдающими профессию алыми бантами, платьях с глубоким декольте. Солдат петлял то влево, то вправо, заглядывал в попадавшиеся по пути трактиры, выискивая знакомых. Порой он просил немного его подождать, а когда выходил, запах дешёвого вина от его раскрасневшейся физиономии становился сильнее и сильнее.

– Квартал здесь хороший, – проговорил, наконец, он после очередного возлияния. – В лесу вашем домов таких небось и в помине нет.

– Нету, – согласился Бирнезий.

– А это старый квартал. Сколько себя помню, такие дома уже стояли. Вон и под ногами камень. А зайди к гончарам, так там и дома не дома, а халупы, а под ногами хорошо если плахи бросили, а то и грязь совсем. Кстати, пришли мы. Я не я, если Эллирия нет здесь.

Они остановились рядом с ничем не примечательным зданием, похожим на соседние, словно брат-близнец – каменные светло-серые стены, три этажа, крыша из черепицы сочного тёмно-коричневого цвета. Первый этаж занимала таверна, над входом в которую висела грязная, не читаемая вывеска, на двух других располагались комнаты для постояльцев. Из-за прикрытых ставнями окон пробивался яркий свет, был слышен громкий смех и музыка.