Игры в героев. Воля свыше. Часть первая

– Эллирий гуляет, – проворчал Каллист. – Лучше бы вам сейчас не ходить туда, переночуйте где-нибудь – хотя бы у нас в караулке, если начальник разрешит. А то на неприятности нарвётесь.

– Да куда мы пойдём – ночь на дворе, или сам не видишь. Не хватало ещё по темноте шарахаться, – отмахнулся Эйнар. – Ты тогда сам зайди, спроси насчёт нас.

– Так фонари зажгут сейчас, мостовые твёрдые, ну, лужи есть, конечно… Хотя, как знаете, мне приказали – я вас привёл. Только зайдём мы вместе.

Каллист открыл скрипучую дверь и пропустил спутников первыми. Эйнар вошёл, поморщился – в нос ударил ядрёный запах кислого вина. Ноздри защекотало, и он громко чихнул. Бирнезий недовольно пихнул его в бок и что-то прошипел.

Они очутились в закопчённом, грязном зале таверны. В центре стояли сдвинутые вместе столы, заставленные бутылками, посудой, какой-то снедью. Вокруг них сидели люди – мужчины, женщины. Некоторые из них уже были мертвецки пьяны, другие ещё держались, а некоторые даже умудрялись извлекать из заляпанных жиром лириц и флейт некое подобие музыки. Всем заправлял здоровый круглолицый мужик с ёжиком коротких рыжеватых волос на голове и аккуратной бородкой. Как самый трезвый из всех своих собутыльников, он первым заметил пришедших и, недовольно хмурясь, поднялся навстречу.

– Здорово, Каллист. Что припёрся? А это кто с тобой? Живо отвечай, а то сейчас отсчитаем полсотни палок по мягкому месту.

– Да иди ты, тоже мне, напугал. А эти новенькие по твою душу, командир прислал в полк.

– И где он раскопал этих заморышей?

– Сами они пришли, беженцы. Деревню иху спалили, они и пришлёпали в город.

– Ну и отведи их в лагерь к остальным. Чего сюда притащил, дороги не знаешь? Утром разберёмся, кто это.

Внезапно из-за стола вскочил ещё кто-то. Здоровый, как и Эллирий, он скалой навис над Каллистом и заорал, обдавая солдата крепким винным запахом:

– Какой, к чёртовой матери, лагерь. Гнать их из города в три шеи, дармоедов. Притащились тут. Полон город этого сброда, в какой трактир не зайдёшь, всё занято. И, нет бы, воевать шли – защиты просят, думают за каменными стенами отсидеться, пока мы кровь проливать будем.

Бедняга вжал голову в плечи, со страхом глядя на этого здоровяка. С него станется – двинет кулаком в ухо, и поминай, как звали. Эллирий попытался остановить собутыльника, что-то сказал ему, похлопал по плечу, но тот, закончив о беженцах, продолжал крыть Каллиста всеми известными ругательствами.

– Хватит, – проговорил вдруг Эйнар. – Мы сюда пришли не прятаться, а воевать. Или ты не слышал, что мы лагерь полка ищем, а не место, где приткнуться.

– Ха! Воевать они пришли! Толку-то от тебя, деревенщина неотёсанная. Сам сгинешь и товарищей погубишь.

– Да, может, побольше, чем от тебя.

– Ты, что, сопляк, силой со мной помериться хочешь?

Здоровяк растянул губы в неприятной, кровожадной улыбке.

– О-о!!! Сейчас начнется потеха, – сидевшие за столом оживились, забыли о наполненных стаканах, и даже спавшие попытались оторвать головы от столов.

– А ну, место освободите, уберите эту рухлядь, – распорядился Эллирий. – Давай, Салтис, размажь его по стенке.

Тот отстегнул от пояса ножны с мечом и положил их на стол, затем выгнулся назад, разминая спину, пару раз махнул кулаками, да так, что воздух загудел. Его товарищи, тем временем, быстро оттащили столы и лавки в сторону, освободив центр зала для поединщиков. Эйнар снял с себя пояс и отдал его Бирнезию. Салтис заметил пустые ножны и едко заметил:

– А ножик-то потерял? Безоружного же пощадят, не прибьют. Правда, не все такие добрые.

– Ножик в кольчуге застрял, – просто ответил Эйнар.

– Парень в одиночку с конным сладил, – добавил Бирнезий. – Зря цепляешь его, он меч не хуже ветерана знает, только что опыта боевого нет.

– А вот мы сейчас и устроим ему боевой опыт, – захохотал Салтис. – Иди сюда, не тяни. Меня вон девки ждут, не дождутся.

Зрители расселись по лавкам, наполнили стаканы вином. Эллирий провозгласил тост за честный поединок и ударил ногой в валявшуюся на полу пустую глиняную бутыль. Звон разбившейся посудины послужил сигналом начала драки, и Салтис, бросившись вперёд, махнул своим пудовым кулаком. Эйнар, славившийся на весь Феринол, да и на соседние деревни лучшим бойцом, легко увернулся, поднырнув под руку соперника и, шагнув вперёд, со всего размаха, ударил правой рукой под грудину. Хы-г, – резко выдохнул Салтис и, согнувшись пополам, упал на пол.

– Стой, парень, – Эллирий, пошатываясь, бросился к нему. – У нас упавших на пол не бьют.

– И не собираюсь.

Эйнар направился к двери, где его ждал Бирнезий. Не стоит оставаться здесь, надо хватать этого Каллиста, и пусть он ведёт их в лагерь полка. Испытывать судьбу…

– А ну, стой! – раздался за спиной рёв поднявшегося на ноги Салтиса, а затем лязг выхваченного из ножен меча. – Я тебе сейчас руки твои длинные подравняю!

– Стой, Салтис! Не надо! – Эллирий схватил его, пытаясь удержать. – Мне не нужны здесь трупы. Если хотите убить друг друга, давайте за городом. Ну или на пустыре.

– В нужник бросим, – тот легко избавился от объятий собутыльника. – Кто его искать будет? Иди сюда!

Эйнар глубоко вдохнул, выдохнул, успокаивая себя и, не слушая что-то шептавшего Бирнезия, взял его меч и сделал несколько шагов навстречу Салтису. Окинув взглядом его огромную фигуру, он взял клинок наизготовку. Сердце бешено колотилось, но отступать было поздно. Противник уже двинулся навстречу, выставив вперёд руку с широким мечом, словно намеревался сразу пронзить его. На мгновение они остановились друг перед другом. Салтис шумно дышал, раздувая широкие ноздри, его покрасневшее, потное лицо исказилось от гнева. Эйнар, напротив, был внешне спокоен, правда, заметно побледнел. Противник издал звериный рык и ударил, целя остриём в глаз.

Эйнар легко парировал нехитрый удар и, присев, молниеносно крутанул меч на уровне пояса. Остриё достало противника, вспороло ему рубашку и слегка оцарапало кожу живота. Тот час стихли все смешки и шутки наблюдавших за поединком. Все поняли, что дело Салтису предстоит нешуточное – противник не из лёгких. Разъярившийся здоровяк сделал серию отчаянных выпадов, целясь Эйнару то в горло, то в живот, затем несколько раз ударил боковыми ударами сверху, но и эти удары натолкнулись на выверенную до мелочей оборону противника. Потеряв осторожность, Салтис, рыча, словно дикий зверь, ринулся вперёд, рубя мечом направо и налево, но Эйнар ловко увёртывался, и раз за разом отбивал удары. Наконец, Салтис, нанёс очередной непродуманный, мощный удар, промахнулся, и его меч врубился в стоявший посредине зала деревянный столб. Эйнар же, не щадя противника, сделал выпад, и отточенный клинок, как в масло, вошёл в бок, и проткнув тело насквозь, вышел возле левой лопатки. Салтис вздрогнул, жалобно простонал и рухнул на пол.

– Э, ты как там, живой? – тихо спросил остолбеневший Эллирий.

– Скорее мёртв, – ответил Эйнар. Руки его немного дрожали, и он то и дело бросал взгляд на тяжёлые капли крови, стекавшие с лезвия на каменный пол.

Командир полка издал громкий стон отчаяния, и, зажмурив глаза, с размаху грохнул зажатый в руке глиняный стакан о пол. Бирнезию в этот миг показалось, что сейчас вся застывшая в удивлении толпа очнётся от ступора и бросится на них. Но этого не произошло. Рыжий повернулся к братии и заорал, срывая голос:

– Что расселись?! Давайте, поднимайтесь, заверните эту тушу во что-нибудь и бегом на задний двор! И вымойте здесь всё!

Несколько человек подхватили Салтиса за плечи и ноги и вытащили из зала. Ещё двое схватили где-то в углу швабру, ведро с водой и принялись оттирать следы крови с пола.

– Кто ты такой? – Эллирий вплотную подошёл к Эйнару. – Как звать тебя, и где ты научился так драться?

– Меня научил Сокс, может слышал? Он сотником был. А зовут меня Эйнар.

– Сокс? Слышал о таком, говорят, равных ему не было во всей округе. Давно только было это. Где он сейчас? Наверно, внуков нянчит?

– Сокс погиб сегодня утром.

– Погиб?! Такой боец?

– Стар он стал, да и окружили его со всех сторон, – ответил за Эйнара Бирнезий. – Я видел, но помочь уже не мог. Сам еле ноги унёс.

– А ты кто?

– Бирнезий.

– Эйнар, Бирнезий… Вот ведь, свалились вы на мою голову, – в этот момент на лице Эллирия отобразилась целая гамма совершено противоречивых чувств. – Добро пожаловать в наш полк. Забудьте этого дурака Салтиса и живо за стол. Каллист, давай тоже сюда.

Пирушка продолжалась, как ни в чём не бывало. Тело Салтиса исчезло в выгребной яме на заднем дворе, а более ничего не мешало хорошему отдыху. Принесли ещё вина и еды, снова завязался живой разговор о предстоящей войне, о том, как они – конечно же все великие воины, герои – едва ли не в одиночку разгромят талланцев и с победой вернуться домой. Эйнар старался пить немного, но ему всё подливали и подливали, так что, в конце концов, он упал лицом на стол.

Наступило холодное утро. Сквозь открытые окна в зал таверны врывался свежий ветерок, быстро согнавший хмель с больных голов. Один за другим просыпались спящие вповалку люди. Первым проснулся Эйнар. Морщась от пренеприятной головной боли, он растолкал Бирнезия. Тот, недолго думая, первым делом приложился к кувшину с остатками вина. Вскоре проснулся Эллирий, который сразу же разбудил храпевшего на всю округу Каллиста.