Евангелие от Лазаря. Деяния сорока апостолов

– На счёт этого не беспокойся. Они будут в один голос твердить о нападении служителей справедливости на их тайник.

– Вы монстр! – сказал ему Роланд с отвращением.

– Я – стратег, готовый пожертвовать здоровой рукой ради сохранения жизни! И не только собственной, – сказал он многозначительно.

На это Роланду не нашлось что ответить…

Взрыв прогремел неожиданно, даже с учётом того, что Роланд знал время подрыва. Земная твердь содрогнулась так, будто сам дьявол собрался пробиться из подземного мира, чтобы учинить в мире людей сущий ад. Впрочем, и без него на поверхности творился настоящий хаос. Многотонный заряд тринитрогексогена, сварганенного химиками отступников, с лёгкостью взбесившегося мастодонта, превратил в мелкое крошево опоры одного из высотных домов, завалившего своими останками всю парковую зону громадной кучей искорёженного металла, перемешанного с глыбами бетона высочайшей прочности. Многомиллионный Порус, не слыхавший до этого звуков громче взрыва фейерверков, озарявших своим пламенем праздничные небеса в день повторного воссоединения сына творца с земной твердью и последующим вознесением в бескрайние просторы космоса, сотрясся от чудовищного по своей силе грохота, заставившего взвыть тревожные сигнализации административных зданий соседних округов. По широким проспектам и узким улочкам, поднимая тонны пыли и прелых листьев, выбивая окна жилых зданий и панорамные витрины торговых корпусов, пронеслась тугая ударная волна, заставляя падать на землю всех, кто оказался на её пути. Вслед за этим высотка издала низкий утробный глас и завалилась на соседнее здание, лопнувшее от непредвиденной нагрузки от фундамента подземных этажей до середины конструкции. Несколько секунд она пыталась зацепиться за соседа крепкими выступами, но не выдержала собственного веса и осыпалась на землю громадным карточным домиком, перемалывая в труху собственные внутренности и попавшую под удар скромную обитель митрополита Гневия – церковь святого причастия. По улицам растеклась густая пыль, забивая собой выбитые окна и двери. Небо заволокло плотным облаком мелких частиц, мешая светлому лику солнца нести тепло и радость каждому жителю злосчастного округа. Некогда мирному округу был нанесён чудовищный, по финансовым меркам, ущёрб. Это не говоря о тысячах невинных граждан, ставших невольными жертвами в продуманном до секунды плане кровожадного полковника. В течение получаса к месту локальной катастрофы стекались отряды чистильщиков и служителей справедливости под предводительством отдельных групп инквизиционного корпуса. Теперь округ напоминал растревоженный улей смертельно опасных огненных шмелей, чей укус в девяноста случаях из ста приводил к летальному исходу, несмотря на заоблачный уровень медицинских технологий единственной на всей планете империи.

Старший апостол лично встречал четвёртую группу зачистки, возглавляемой приором Роландом. Позади него, в окружении механической армии загонщиков, резво бежавшей по мостовой, двигался бронированный грузовик с остатками одной из крупнейших группировок религиозных фундаменталистов, когда-либо попадавшихся инквизиторам в руки. Это был триумф силы и высшей справедливости, ниспосланной самим Господом Богом! По лицу апостола расползлась довольная улыбка. Его преосвященство кардинал Клорад собственноручно пожаловал чин Доверенного заготовщика своему верному служителю, дававший ещё больше преимуществ перед рядовыми братьями особого корпуса. О каждом этапе операции апостол докладывал кардиналу лично, не доверяя ближайшему окружению нести свет истины главе церкви. В иерархии инквизиторов чин Доверенного заготовщика значился особой строкой и давал власть над самим верховным епископом, приближая тем самым светлый миг посвящения в кардиналы. Кардинал Реций в скором времени ступит за грань, отделяющую мир живых от мира мёртвых, и округ опального вершителя судеб останется без должного присмотра. Не исключено, что после столь блестяще проведённой операции, его преосвященство поручит временный надсмотр Доверенному заготовщику. Со временем его преосвященство поймёт, что лучшей кандидатуры на роль нового кардинала ему не найти, и оставит старшего апостола на заслуженном месте на неопределённо долгий срок. А уж сколько привилегий можно было получить, заимев красную рясу! От радужной перспективы у апостола слегка закружилась голова. Обладатель золотой пайцзы вдруг осознал, что в свете последних событий его лик должен выглядеть согласно будущей занимаемой должности и сбросил с лица довольный образ, приняв строгий вид всекарающего ока господня. Похоже, Его преосвященство предвидел каждый шаг трижды проклятого приора. Этому ублюдку мало того, что удалось схватить подлых еретиков полным составом, так ещё он умудрился не сдохнуть от шальной пули в то время, как вокруг него с каждой новой минутой множились трупы товарищей по защите интересов святой церкви. А апогеем его блистательного расследования стало обнаружение планов радикально настроенных фундаменталистов, пожелавших превратить половину Поруса в груду дымящихся обломков. Исходя из всех фактов, проклятому приору придётся отдать место никчёмного аббата, труп которого сгорел в огне всеочищающего пламени совсем недавно. Тем более, Его преосвященство лично отдал приказ о назначении Роланда де Бриса аббатом осиротевшего округа. Чтобы подсластить собственную пилюлю, старший апостол решил до поры не выдавать приору приказ кардинала.

– Что ж! Посмотрим, что ты за птица. Поварись для начала в чане с дерьмо,. – пробурчал себе под нос инквизитор. – Сегодня тебе удалось взлететь высоко, а завтра я пристрелю и тебя. Дай только мне повод.

Роланд шёл навстречу застывшему гранитным изваянием носителю золотой пайцзы. Под взглядом старшего апостола ноги приора становились ватными, а сердце начинало выколачивать сумасшедшую дробь, грозя сбиться с ритма. Тем не менее, Роланд старался держаться уверенно. Если он хотя бы на секунду покажет страх или слабину, вряд ли ему дадут шанс умереть быстро. Мучения, которыми его подвергнут мясники из отдела дознания, могут растянуться на годы. До тех пор, пока не будет запротоколирован каждый вздох от начала рождения Роланда до конца его бренного существования.

– Я благодарю всемогущего нашего Господа Бога за шанс оказаться полезным гражданам великой империи. К моему великому сожалению, я не успел спасти невинно убиенных, – сказал приор, подойдя к инквизитору и склонив учтиво голову.

Воцарилась тягостная минута ожидания ответа. Роланд услышал, как скрипнули зубы апостола, выдавая его ярость.

– Тебе повезло, приор, – наконец удосужился он сказать. – Невероятно повезло. А что до убиенных? Туда им скатертью дорога! – апостол проявил на лице ядовитую ухмылку. – Их смерть была лишь вопросом времени. Половину сожгли бы на кострах. А так… без мучений и криков боли. Чистые земли страдают от переселения. Так что лучше в минус, чем в плюс.

– Как скажете, Ваше сиятельство. – Проговорил Роланд, не соглашаясь в душе с доводами инквизитора.

– Ты мне зубы не заговаривай, приор! – прикрикнул апостол, нервно теребя зажимы фатпарализатора.

Его нервозность заставляла Роланда мелко трястись. Однако, благодаря просторной рясе и поднявшемуся ветру, дрожь приора была незаметна.

– Окажись ты на моём месте, не показалось бы тебе подозрительным, что именно ты остался в живых? – инквизитор сузил глаза, всматриваясь в подчинённого.

– На всё воля Творца, а я слуга его верный, стоящий на страже спокойствия порядка и справедливости! – выпалил Роланд заученную фразу.

– Вряд ли Творец имеет отношение к тому, что здесь происходит, – произнёс инквизитор загадочно. – До выяснения всех обстоятельств, приказом его преосвященства кардиналом Клорадом, на тебя возложена великая благодать. Ты назначаешься временным исполнителем обязанностей почившего аббата. Если твои слова подтвердятся, жди внеочередного повышения и особого внимания Его преосвященства к своей загадочной личности.

– Благодарю Его преосвященство и Ваше сиятельство за оказанное доверие! – выпалил поражённый новостью Роланд.

– Ну-ну! – Доверенный заготовщик окинул новоиспечённого аббата скептическим взглядом.

Во время следующего сеанса связи бывшего старшего апостола с кардиналом Клорадом, последний приказал свернуть блокаду округа, радуясь шикарному улову еретиков, так долго пивших кровь и служителей справедливости, и инквизиционного корпуса, и самого кардинала. Их последняя выходка обошлась святой церкви Поруса в триллионы кредитов налогоплательщиков. Прореживание «стада», пусть даже не руками инквизиторов, было проведено в отведённый срок и с минимальными затратами. А что до рухнувшей высотки? Его преосвященство, посредством несущих слова его, дал ясно понять жителям, что случившаяся беда стала карой небесной округу, пригревшему у себя на груди смертельно опасное гнездо религиозных фанатиков. И, дабы искупить сей грех потом и кровью, гражданам надлежало в кратчайшие сроки очистить захламлённую территорию от мусора собственноручно. Чтобы укрепить принятое решение твёрдой волей, кардинал Клорад приказал аббату Роланду организовать перепись оставшихся после чистки граждан империи, а двум отрядам инквизиторов провести надлежащий присмотр за исполнением его приказов.

– Все несогласные, либо уклоняющиеся, либо притворяющиеся больными или немощными, согласно воле святого синода сорока, будут показательно казнены на площади окружного отдела управления веры, – твердили громогласно все доступные каналы означенного округа. – Граждане империи, показавшие себя с наилучшей стороны, будут поощрены, от лица священного синода, освободившимися жилыми площадями и благодарственными записями в общей приходской книге. Все жители, оставшиеся без второй половины, под страхом наложения епитимьи должны явиться в приход по месту приписки и завизировать брак с новым гражданином империи. Оставшиеся без пары прихожане будут выселены из округа в неблагодатные земли…

Теперь некогда опальный округ должен был дать ростки новообразованных ячеек общества с утроенной силой.

Под конец передачи воли священного синода перед, несомненно, благодарными зрителями появлялся глас Его преосвященства в лице Доверенного заготовщика с пламенной речью:

– Для всех нас события минувших дней стали трагичными. В устроенной еретиками бойне, многие из нас потеряли своих родных и близких. Но мы обязаны скинуть с себя скорбное покрывало и встретить трудности лицом к лицу. Выходите на улицы и приводите округ в надлежащий вид. Мы знаем, что гидра фанатично настроенных фундаменталистов ещё жива, и мы отсекли лишь одну конечность. Поэтому мы должны показать, что дух наш не сломлен и нам не страшны ни угрозы, ни действия с их стороны. Восстанем из пепла с ещё большей силой, подобно мифическому волу, сжигаемому в день солнцестояния, и возродимся вновь. Во имя святой церкви, во имя синода святых великомучеников, во имя самого будущего веры!!!

Глава 6. Тайные знамения

Маврию нездоровилось. Последние несколько дней после процедуры полного причастия он просыпался посреди ночи от собственного крика в липком холодном поту. Ему снилось, будто его разрубают на куски громадным, отточенным до бритвенной остроты, топором, заляпанным его собственной кровью. Палачей было трое и все с неизменно изуверскими выражениями на лицах. Они по очереди брали топор в руки и отрубали от Маврия кусок за куском до тех пор, пока он не просыпался с жутким криком, разносившимся по дому, словно глас апокалипсиса. Мать, не спавшая уже несколько суток, спешила сыну на помощь, заключая в объятия младшее дитя и прося Господа Бога об избавлении от ночных кошмаров. Под утро утомлённый ночными видениями юноша засыпал, давая и матери сомкнуть глаза на пару часов перед рассветом. Несмотря на усталый вид и ночные кошмары, в доме полным ходом шли приготовления к предстоящей свадьбе. Обе семьи, обрадовавшись возвращению молодого человека, поспешили в законном порядке заключить союз двух влюблённых сердец, пока благословение господне невидимым светом озаряло начало пути новой ячейки великой империи. От недосыпа у Маврия заострились черты лица, а под глазами проступили тёмные круги. Его движения стали дёрганными и резкими. Он мог долгое время сидеть в одиночестве, обхватив голову руками, и, уставившись в одну точку, мерно покачиваться. Облегчение наступало, когда Игнесса приходила его навещать. Поэтому мать стремилась к тому, чтобы будущая дочь оставалась с сыном, как можно дольше. К концу недели на щеках молодого человека заиграл румянец, и оба семейства решили, что пора бы уже узаконить долгожданные отношения. Молодые люди явились в церковь святого причастия, где Маврию совсем недавно посчастливилось пройти процедуру полного очищения от грехов, и, под бдительным присмотром митрополита, заполнили бланки заявления. После уплаты пошлины, сумму которой оба семейства собирали в течение полугода, был назначен день торжества.

Поскольку оба семейства не имели постороннего дохода в виде реализации продуктов интеллектуальной деятельности или ценных бумаг, доставшихся по наследству от предыдущих поколений, торжество решили сыграть по скромному, пригласив лишь близких родственников. Однако в планы семейств, с утра отправившихся к церкви святого причастия, вмешался злой рок, заставший их на пороге обители митрополита Гневия.

О блокаде округа, приглашённые на торжество, гости узнали во время свершения тайного обряда зачатия ячейки общества, где митрополиту должно было собственными глазами лицезреть следы прошедшего причастия на теле юноши, а девушку проверить на наличие девственной плевы. Для этого оба желающих составить новую семью должны были предстать пред святыми очами священнослужителя абсолютно нагими. Молодые люди, явно стесняясь своей наготы друг перед другом и перед священнослужителем, нерешительно топтались на месте, пытаясь прикрыть срам руками, и с тревогой поглядывая на стопку аккуратно сложенной одежды, в ожидании разрешения напялить её на себя поскорее. Гневий же, по хозяйски окинув округлости будущих супругов, без какого-либо стеснения приблизился вплотную к юноше. Он возложил свои персты на свежие шрамы и, закатив глаза, начал нечленораздельно бормотать, поднимая свои ладони от коленей юноши до округлостей ягодиц. Рот его непроизвольно перекосился, а изо рта потянулась тягучая жирная слюна.

Чтобы не смотреть на это отвратительное зрелище, Маврий закрыл глаза. Ему на миг показалось, что совсем недавно он видел этого жирного священника, пускающего слюну до его… Спины!? Перед его глазами тут же материализовался ночной кошмар с дикими воплями и невыносимой болью. И этот жуткий священник, бормочущий неведомую бредятину, с довольной рожей, тыкающийся сзади… Липкие от крови пальцы, массирующие ягодицы, теребящие половой орган… И въедливый запах свернувшейся крови, в изобилии размазанной подошвами по сверкающему стерильной чистотой полу… Его, Маврия, руки, изуродованные затупившимся топором мясника… Воспоминания обрушились на юношу подобно многотонному водопаду, сметая со своего пути хрупкое сознание молодого человека.

Маврий, закатив глаза, медленно осел на пол, теряя сознание.

В грешный мир его вернули протестующие вскрики Игнессы, пытавшейся стряхнуть с себя многокилограммовую тушу заголившегося священнослужителя, пристроившегося поверх разведённых бёдер девушки. Её стоны были наполнены неподдельной болью. Из глаз лился неиссякаемый поток горьких слёз. Одной рукой она пыталась отпихнуть священнослужителя, тянувшего свои пухлые руки к упругой девичьей груди, а второй пыталась прикрыть ту самую часть тела, не дававшую священнику покоя. Однако мастерство, приобретённое в подобных процедурах с годами, смогло перебороть молодую неопытность. Защита девушки пала под тяжёлым натиском митрополита, сдав последний барьер. Гневий, после нескольких фрикций, издал хрюкающий звук, притянул Игнессу за ягодицы к себе, напряг обрюзгшую задницу и тут же обессилено обмяк.

Маврий взирал на происходящее в полуобморочном состоянии, не зная, как стоило реагировать в подобной ситуации, когда его будущую жену оприходовал какой-то жирный ублюдок, пусть и носящий рясу священнослужителя, дающую неприкосновенность. Ведь ни отец, ни старшие братья в тайнодействие сочетания браком его не посвятили, сколько бы он у них не выспрашивал. Лишь старались перевести разговор на другую тему или стыдливо отводили взгляд. Теперь стало понятно почему. Но, в свете неожиданно появившихся воспоминаний, он знал, что будет делать далее. Он расскажет близким, каким пыткам его подвергали во время полного причастия души и тела. По какой причине на теле каждого мужчины появляются рубцы. Пусть они решают сами, продолжать с гордостью носить сей отличительный знак «настоящего мужчины» или сгореть от стыда, признав своё бессилие перед смертоносной махиной, перемалывающей в кровавый фарш судьбы людей.

Священник, довольно просияв ликом, натянул поверх одутловатой туши просторную рясу. Помог девушке, прячущей от Маврия залитое слезами лицо, подняться, протянув ей стопку одежды. Игнесса, как могла быстро, оделась, вытирая рукавом праздничного наряда припухшие глаза и стыдливо опустила взгляд, будто чувствуя свою вину. Маврий молча оделся, не сводя взгляда с возлюбленной. Сердце его обливалось кровью, а в душе, затмевающим разум тёмным потоком, закипала ненависть ко всему окружающему миру.

– Теперь, дети мои, – воспел торжествующим голосом священник, в котором слышалась неподдельная гордость, – вы считаетесь настоящей ячейкой великой империи Агилары! Выйдите к родственникам своим и донесите до них радостную весть! – Игнесса повернулась к своему законному супругу и робко улыбнулась.

Двери алтаря с тихим шелестом разошлись в стороны. Маврий было набрался решительности рассказать о деяниях святых отцов всю неприглядную правду, но вместо сияющих радостью лиц родни, он наткнулся на встревоженные взгляды. Пока за алтарём проходило тайнодействие, призванное на веки вечные соединить два любящих сердца, в округ пожаловали «чистильщики душ», принеся с собой жестокость и необузданное желание пролить реки крови местных жителей.

Услышав перешёптывание испуганных прихожан, передававших из уст в уста «метку» особого инквизиционного корпуса, митрополит, согласно внутренней инструкции, предписанной самим синодом кардиналов, поспешил выставить молодожёнов, окружённых многочисленными родственниками, за дверь своей обители. Было слышно, как сработал скрытый механизм и поверх входной двери, предназначенной для встречи прихожан, опустился тяжёлый занавес стальных щитов, отсекая мир святых от мира грешников.

Чуть вдалеке, где-то в квартале от начала парковой зоны, через мощные усилители загрохотал механический голос загонщика, приказывая всех праздношатающихся, оказавшихся в эту минуту вне границ собственного жилища, пройти к месту регистрации для выяснения обстоятельств и ожидании вынесения приговора. Вполне естественно, что граждане империи, не страдая крайней степенью идиотизма, бежали прочь со всех ног от приближающегося с каждой минутой громоподобного гласа. Маврий затравленно оглянулся по сторонам, пытаясь определить направление наименьшего риска.

– Надо уходить! – практически выкрикнул он, наблюдая, как небольшая группа молодых людей пронеслась перед крыльцом церкви и скрылась в близлежащих зарослях. – Туда! – он ткнул в заросли.

Его отец, подчиняясь годами вбиваемому в подкорку сознания инстинкту, развернулся в сторону усиленного громкоговорителями голоса, предлагающего пройти процедуру идентификации личности.

– Маврий! – требовательно позвал он младшего сына. – А ну, пошли за мной!

Родня безоговорочно потянулась за главой семейства. Игнесса, влекомая матерью, отошла от супруга на несколько шагов. Она обернулась, набрав воздуха в лёгкие, чтобы позвать за собой молодого мужа, но остановилась на полуслове. Совсем рядом раздался мощный взрыв. Маврию показалось, будто небо рухнуло на земную твердь, подломив своей тяжестью столпы мироздания. Земля вздыбилась разъярённым скакуном, бросив твёрдо стоящих секунду назад людей на колени, а вслед за этим по парку, ломая высокие деревья, словно сухие ветви, пронеслась упругая ударная волна, подминая под собой родню, оказавшуюся в этот момент на дорожке. Маврий увидел, как Игнессу, словно пушинку, легко подняло в воздух и с силой приложило о ствол растущего неподалёку дерева, размозжив мечте всей его жизни голову. Маврий, больно ударившись коленями о полированный гранит крыльца, будто в замедленной съёмке, ошеломлённо смотрел, как череп его возлюбленной треснул, выплёскивая наружу содержимое, а сама она, завязнув в воздухе, медленно упала на землю. Мир снова принял подобающую скорость. Громадный ствол дерева, потеряв где-то не менее громадные ветви, бешено вращаясь, пролетел перед его глазами, сметая собой большую часть родственников. А тех, кто остался в живых, унесло следующим потоком воздуха, напитанного пылью, мелкими камнями и всем, что смогла оторвать от земли чудовищная ударная волна.

От смерти Маврия спасло лишь то, что он остался стоять на пороге церкви, ведь взрыв произошёл позади неё. Она приняла на себя тот удар, который должен был поставить жирную точку в конце короткой жизни, не познавшего женской ласки, юноши. Он из последних сил подполз к металлической преграде и вжался в неё спиной, моля Господа Бога забрать его душу в мир мёртвых, где бы он смог встретиться со своей женой. Несколькими мгновениями позже он услышал ответ. Небеса вновь содрогнулись, издавая протяжный стон, и на церковь сверху рухнула громадная железобетонная плита, знаменуя собой чудо, дошедшей до ушей Господа, молитвы, минуя посредников в лице огромного сонма священнослужителей.

Двумя днями позднее

Временно исполняющий обязанности аббата, приор Роланд стоял перед огромным, во всю стену, панорамным окном, созерцая захватывающую дух картину сумеречного города с высоты птичьего полёта. Однако ни великолепный вид миллиона разгорающихся в темнеющих сумерках огней, ни постепенно погружающийся в ночную мглу Порус, ни шикарное, во всех смыслах, убранство «рабочего» кабинета высокого должностного лица – ничто не могло смахнуть печать глубокой задумчивости с чела приора, застрявшего, в прямом и переносном смысле, между небом и землёй.

– Сколько дней вам понадобиться, чтобы полностью расчистить завал? – устало спросил Роланд вытянувшихся, как на приёме у Его преосвященства, десяти приоров округа, если можно было назвать равнением по стойке «смирно» выпяченные животы свиноподобных служителей справедливости, нарастивших свои утробы в денном и нощном бдении исполнений заповедей святого синода.

Аббата пошатывало от усталости, он стал более нетерпелив и резок в общении с подчинёнными. Оно и понятно, двое суток, проведённых без сна, не прошли бесследно. Это не считая времени, проведённого наедине с полковником, проверявшим самым изуверским способом прочность его нервной системы. К тому же, новый смотритель за округом, проявляя чудеса служебного рвения, держал исполняющего обязанности аббата в тонусе, подсылая в роскошные палаты через каждые два часа дознавателей из отдела «Божественной воли», которые в течение получаса задавали одни и те же вопросы относительно странных событий поимки представителей радикального сектора фундаменталистов. Что же пытались выяснить ищейки? Вполне вероятно, что они выискивали нестыковки в показаниях. Однако Роланд был тёртым калачом и все ответы на задаваемые вопросы выучил наизусть с первого раза. Но это им не мешало раз за разом приходить в кабинет аббата с педантичной пунктуальностью. По ним можно было сверять хронометр, заключённый в антрацитовую оправу из тёмного горного хрусталя и небрежно усыпанный драгоценными камнями разного размера, что создавало иллюзию разбросанных по небу звёзд.

– По предварительным оценкам, – начал самый храбрый из собравшихся, – на это уйдёт порядка двух недель.

– Почему так долго? – спросил задумчиво Роланд, разворачиваясь к говорившему.

Тот смущённо прочистил горло и ответил:

– Дело в том, что у нас не хватает рабочего ресурса. Строительные роботы, присланные из центра, обеспечивают, от силы, десятую часть необходимого количества рабочих рук. Жители напуганы недавним взрывом и сидят дома, запершись от служителей справедливости на все замки.