Дело Иисуса: беззаконие по закону?

Детали реформы, проведенной Ездрой, неизвестны. Исторические источники сообщают лишь, что Ездра ознакомил иудеев с основами забытой ими религии, провел первую кодификацию Торы и запретил браки с иноверцами. А. Мень отмечал, что Ездра настаивал на отделении членов общины от иноплеменников «с такой страстностью, будто в этом заключалась самая суть Закона»[76 - Мень А. История религии. Т. 5. Глава 22. М.: СП «Слово». 1993.].

И действительно – тема запрета на браки с иноверцами – центральная тема книги Ездры. Он называл эти браки «преступлением переселенцев», «беззаконием» и «мерзостью». То обстоятельство, что в нарушение закона «смешалось семя святое с народами иноплеменными» Ездра связывал с пленом и чужеземным гнетом (1 Езд. 9:1—15). Ездра благодарен «царям Персидским» за то, что они дали возможность восстановить дом Бога из развалин, «дали нам ограждение в Иудее и в Иерусалиме» (1 Езд. 9:9).

Почему эта проблема так волнует Ездру?

Крупнейший специалист по иудаизму Джордж Фут Мур писал, что «одной из неотложных задач религиозных вождей была борьба с примесью язычества и отступлениями от иудаизма»[77 - Цит. по – Райт Н. Указ. соч. С. 362].

Вряд ли подлежит сомнению, что Ездра считал обособление Израиля от языческого мира главным условием его спасения.

Поэтому первое, что он сделал после ознакомления народа с Торой – потребовал от иудеев развестись с язычницами (1 Езд. 10:1—14). Его решение вызвало ропот и сопротивление, в том числе среди священнослужителей. Однако Ездра, спасая, как он считал, иудеев от гибели, был непреклонен. Он учредил из верных ему людей специальную комиссию, которая в течение нескольких месяцев проводила расследование. Были составлены списки всех иудеев, заключивших смешанные браки. В этих списках оказалось более ста священников, которые должны были развестись со своими женами.

Этот и другие шаги, предпринятые Ездрой и Неемией, способствовали самоизоляции иудеев и формированию их нетерпимости к иноверцам. Естественно, у последних такие действия вызывали ответную враждебную реакцию. Автор очерка по еврейской истории В. Л. Теуш отмечал, что требование Ездры и Неемии об изгнании иноплеменных жен и родившихся от них детей «привело к усилению враждебности к евреям со стороны соседних племен»[78 - Теуш В. Л. Краткий очерк внутренней истории еврейского народа (на сайте – http://bdn-steiner.ru/modules/Books/files/2602.pdf).].

Известный религиовед М. Элиаде писал, что реформа Ездры «привела к этнической сегрегации израильского народа и к окончательному утверждению законничества, которое отныне стало доминировать в его религиозной жизни»[79 - Элиаде М. История веры и религиозных идей. Академический Проект. 2008. Т. 2, §199.]. А. Мень добавляет, что «именно Ездра создал „ограду Закона“, которая непроницаемой стеной отделила иудейство от язычества»[80 - Мень А. Исагогика. Фонд имени Александра Меня. 2000.], породил «узость сухого буквализма, фарисейское самодовольство и высокомерие». Этот «фанатичный законник окончательно превратил Израиль из нации в своего рода религиозный орден или замкнутую касту», а проведенная им «тираническими методами реформа принесет в будущем неисчислимые страдания еврейскому народу»[81 - Мень А. История религии. Т. 5. Глава 22. М.: СП «Слово». 1993.].

Между тем, авторы трактата «Пиркей Авот» с деятельностью Ездры связывают становление Великого Собрания, мудрецы которого впервые сформулировали предписание – создать ограду вокруг Торы (Авот 1:1). В свою очередь, названное собрание считают предшественником Великого или Большого синедриона – высшего органа власти в Иудее, наделенного не только законодательными функциями, но и судебными полномочиями.

Для настоящего исследования важно отметить, что ко времени Ездры и Неемии относится одно из первых четких библейских свидетельств, связанных с толкованием Закона (Неем. 8:7—8). Стоит также обратить внимание, что Неемия (в отличие от Ездры) был не только религиозным деятелем. Он являлся правителем Иехуды (Иудеи) и в силу своей должности обязан был следить за исполнением действовавших на этой территории законов, а также пресекать их нарушения и вводить при необходимости новые законоположения. Известно, например, предписание Неемии об отстранении самаритян от участия в строительстве Храма – «вам нет части и права и памяти в Иерусалиме» (Неем. 2:20). Этот его шаг, обусловленный, вероятно, тем, что Неемия не считал самаритян частью еврейского народа, способствовал дальнейшему с ними размежеванию.

2. В те же годы в Иудее начали проявляться две взаимосвязанных и постоянно нарастающих тенденции. С одной стороны, стал набирать силу процесс эллинизации иудейского общества, который с течением времени привел к его существенному преобразованию. «Знакомство с эллинской мыслью произвело в иудействе своего рода умственный переворот», который стал прологом «к эллинизации иудаизма»[82 - Мень А. История религии. Т. 6. Глава 16.]. С другой стороны, именно в эти годы начала пробивать «себе дорогу новая идея, идея Устной торы»[83 - Элиаде М. Указ соч. Т. 2. §199.]. Вероятно, что одной из причин ее зарождения как раз и стали проявления эллинизации. Цель понятна – поставить заслон от проникновения чуждых идей в иудейскую среду. Все это послужило толчком для разработки новых законов – не только ограждавших иудеев от чуждых их вере идей, но и сурово каравших тех, кто этими идеями уже проникся и не желал от них отказываться.

Проблема, по мнению законоучителей, заключалась в том, что в самой Торе, не оказалось достаточно жестких и эффективных мер по пресечению этих явлений. Поэтому ограду вокруг Торы и начали воздвигать путем ее дополнения, то есть с помощью Устного закона.

В ЕЭБЕ сказано: «С распространением в Палестине эллинской культуры после Александра Македонского возникло опасение, что народ увлечется соблазнительными формами греческого идолопоклонства… опасность распространения среди евреев языческих обычаев и обрядов, существовавших повсюду во всем античном мире, была так велика, что законоучители не могли найти против этого никакого „ограждающего“ средства».

Они его все же нашли… Толкования законоучителей постепенно стали приобретать такой же авторитет, как и Письменная тора. То есть силу непререкаемого закона. А значит, эти толкования и дополнения стали применяться на практике, в процессе отправления правосудия. И дело Иисуса – одно из наглядных тому подтверждений.

Между тем, история появления чрезвычайных законов внутри Устной торы – это лишь малая часть более широкого и многовекторного исторического процесса. В IV – II веках до н.э. потребность в обновлении законодательства была выдвинута самой жизнью, необходимостью законодательного регулирования различных ее сторон и проявлений. И противодействие эллинизму – далеко не единственная причина активизации законотворчества.

Принято считать, что появлению Устного закона способствовала утрата иудеями родного языка по причине длительного пребывания в плену. Об этом также можно прочесть в энциклопедии Брокгауза и Ефрона: «Понадобился перевод Моисеевых книг на народный сиро-халдейский или арамейский язык, что и делали книжные левиты, сопровождавшие чтение закона переводами и толкованиями. Здесь именно и зародилось зерно так называемых таргумов и мидрашей (переложений и толкований), а также класса соферимов (книжников)». Ну а поскольку Ездру принято считать первым книжником, естественно предположить, что Устная Тора – его ровесница. Рут Сэмюэлс писал: «Со времени Эзры и так называемых „писцов“ (соферим) устная традиция развилась в отдельную область Закона и религиозного ритуала»[84 - Сэмюэлс, Рут. По тропам еврейской истории. Библиотека – Алия. 1993.].

Впрочем, ряд серьезных ученых доказывают, что и сама Устная Тора, и представление о том, что она дарована Богом Моисею с целью пояснения глубинного смысла Письменной торы, начали формироваться несколько позже. Сохранились свидетельства того, что наиболее активно законотворческий процесс проходил во II – I веках до н.э., когда возникло и стало набирать силу фарисейское движение.

Впервые упоминание об Устном законе встречается у И. Флавия, писавшего об унаследовании фарисеями древней традиции. Однако, как отмечал Л. Шиффман, у фарисеев «нигде не встречается утверждения о том, что эти традиции были даны на Синае». В своем окончательном виде уникальная идея о том, что «неписаный закон» является второй Торой, также ниспосланной Богом, оформилась, вероятно, уже во времена таннаев, которые появились на авансцене истории как раз в те годы, когда состоялся суд над Иисусом. Л. Шиффман писал: «В какой-то момент между концом I в. до н.э. и I в. н.э. возникло представление о том, что устный закон, наряду с письменным, был дарован на Синае. …эти идеи возникли как естественный результат многочисленных попыток в период Второго Храма дать письменному закону дополнения, которые позволили бы Торе применяться на практике в греко-римскую эпоху. В фарисейско-раввинистическом иудаизме это было достигнуто при помощи «устного закона»[85 - Там же. С. 174.]. И в эти же годы впервые приобрел осязаемые очертания чрезвычайный закон как неотъемлемая часть Устной торы.

Непосредственная причина, обусловившая его становление, коренилась, по мнению автора, не только в необходимости ограждения народа и его веры от чуждых влияний, но и в обеспечении эффективного (быстрого и сурового) судебного преследования религиозных противников, с которыми законодатель расходился во взглядах на толкование писаного закона.

В роли такого сурового законодателя выступили фарисеи. Чтобы подтвердить этот вывод, достаточно обратить свой взор на исторические события II в. до н.э.

Глава 7. Ревнители за веру – воинство Всевышнего

Начало II в. до н.э. ознаменовано завершением кровопролитной войны между Селевкидами и Птолемеями[86 - Две династии правителей эллинистических государств, образованных Селевком и Птолемеем при распаде империи Александра Македонского. В период наибольшего могущества государство Селевкидов включало часть Малой Азии, Сирию, Финикию, Палестину и Месопотамию. Птолемеи правили в Египте.]. Последствием этой войны, положившей конец вековому господству Птолемеев в Иудее, явилось опустошение и разорение последней. Иерусалим был разрушен, Храм поврежден. В стране господствовало «убеждение, что Дух угас»[87 - Иеремиас И. Богословие Нового Завета. Восточная литература. РАН. 1999. Ч. 1 Глава 3.]. Люди пытались понять причины обрушившихся на них бедствий. И не случайно именно в это время на авансцене истории стали появляться религиозные движения (секты), определившие в итоге дальнейшую судьбу Иудеи. А заодно, и магистральный путь развития иудейского закона.

И. Флавий упоминает три основных течения (философских школы), которые доминировали в стране в период Маккавеев-Хасмонеев. Школы отличались друг от друга пониманием и способами применения Моисеева закона к реальной жизни. Это саддукеи, фарисеи и ессеи.

Говоря конкретнее, среди множества отличий между их доктринами выделяют два основных: отношение к свободе воли и к Устной торе.

Саддукеи отвергали Божественное предопределение и полагали, что судьба человека находится лишь в его руках; ессеи верили в абсолютное Божественное предопределение; фарисеи же считали, что все предначертано Богом, но и человек может влиять на мир, выбирая между добром и злом. Из этого вытекали разногласия в области эсхатологии: саддукеи, в отличие от фарисеев и ессеев, не верили в бессмертие души, посмертное воздаяние и воскресение мертвых.

М. Пантелят писал, что все действовавшие в то время секты (кроме фарисеев) отличались друг от друга большим разнообразием во всем, кроме одного: все они отвергали традиции Устной Торы, полученные из рук предыдущих поколений», поэтому «мудрецам приходилось не только заботиться о том, как обучить Торе подрастающее поколение, но и о том, как дать отпор мощному натиску фальсификаторов и реформаторов всех мастей»[88 - Пантелят М. От Синая до наших дней. Швут Амии. 1996.].

Добавим к этому, что фарисеям приходилось давать отпор в условиях, когда их движение еще не окрепло и находилось в стадии формирования. В своем отношении к Закону оно еще не представляло монолитного единства, что не могло не наложить свой отпечаток на формы и методы их борьбы.

Первые упоминания о фарисеях (на иврите – перушим (отделенные) относятся ко времени правления одного из братьев Маккавеев – Ионатана (ок. 150 г. до н.э.). Саддукеи же, их противники, к тому времени являлись уже давно сформировавшимся течением[89 - Название «саддукеи», вероятно, происходит от имени Садока, первосвященника времён царей Давида и Соломона, ставшего родоначальником династии первосвященников (цадокитов), занимавших этот пост беспрерывно до прихода к власти Хасмонеев.], которое объединяло наиболее влиятельные, аристократические слои общества и храмовую элиту, склонявшуюся к умеренному эллинизму и компромиссам с иноземной властью.

Фарисеи, конечно, тоже появились не на пустом месте. В процессе зарождения протофарисейская среда была разнородной. Она включала в себя, вероятно, упомянутых соферим (книжников), выходцев из мирян и хасидеев. Последних вообще нередко идентифицируют с фарисеями, называя их наиболее радикальной группой внутри фарисейского движения. Полагают также, что хасидеи являлись предшественниками ессеев, поскольку «на восточно-арамейском диалекте слово хасидим звучит как хасайа»[90 - Мень А. История религии. Т. 6. Глава 19.]. В «Библиологическом словаре» А. Меня сказано: «В начале II в. до н.э. появляется группа хасидов, которая противопоставила эллинофилам верность Закону. Из нее в середине II в. до н.э. вышли „товарищества“ фарисеев, ревнителей отеческих преданий, и орден ессеев»[91 - Здесь и далее цит. по – «Библиологический словарь» А. Меня в 3 т. М.: Фонд им. Александра Меня. 2002 (на сайте – http://slovari.yandex.ru/).].

Вместе с тем, некоторые историки, не отрицая, что упомянутые философские школы вышли из протофарисейской среды, полагают, что на их становление могли оказать существенное влияние и священники-цадокиты (протосаддукеи), часть которых влилась в состав этих движений. Так, протофарисеи, по мнению И. Р. Тантлевского, сформировались как устойчивая религиозная группа из числа священников-цадокитов и представителей интеллигенции (законоучителей и книжников), а основатели Кумранской общины (протоессеи) вышли из числа радикально настроенных священников-цадокитов, проповедовавших отрешение от мирской жизни[92 - Тантлевскй И. Р. Загадки рукописей мертвого моря. РХГА. СПб 2012. С. 51.].

Как все эти процессы соотнести с движением хасидеев – сказать трудно. Л. Шиффман писал: «Знания о хасидеях очень ограничены, и весьма вероятно (если ориентироваться на использование этого термина в позднейшей раввинистической литературе), что они являлись не настоящей сектой, а скорее просто группой благочестивых людей… Единственное, что можно утверждать, – фарисеи как одна из лидирующих политических и религиозных групп в хасмонейский период не могли возникнуть на пустом месте»[93 - Шиффман Л. Указ. соч. С. 105.].

Что же представлял из себя хасидизм (на иврите хасидут – «праведность», буквально «учение благочестия») и представители этого течения – хасиды или хасидеи[94 - ЭЕЭ различает хасидов (благочестивых) и хасидеев (благоверных), относя к последним религиозно-политическое течение эпохи Второго храма.]?

Прежде всего, надо заметить, что нас будут интересовать совсем не те хасиды, которые откололись от ортодоксального иудаизма в XII – XIII веках, изложив свои взгляды в трактате «Сефер Хасидим» («Книга благочестивых»)[95 - Трактат, вероятно, написан Иегудой ха Хасидом (1150? —1217) в XIII в., напечатан в Болонье в 1538 году.], а позже, в XVIII веке, возродились в Подолии под руководством Бешта[96 - Исраэль бен-Элиезер (известный под именем – Бешт) (1698—1760) – основатель современного хасидизма.]. Речь пойдет о неком древнем религиозном братстве, ядром которого стало, по мнению В. Сорокина, «движение тех ревнителей веры и Торы, которые ещё при Маккавеях были известны под собирательным именем «благочестивых», которые «смотрели на себя, как на людей, призванных быть хранителями и носителями традиции подлинного и чистого яхвизма»[97 - Сорокин В. Историко-культурный контекст Ветхого Завета (на сайте – http://www.bible-center.ru/).].

Древних хасидеев действительно часто называют ревнителями веры. А традиция «ревнительства», судя по всему, уходит своими корнями в глубь веков. В ее основе лежала библейская заповедь, предписывавшая не сотворять себе кумира, не поклоняться и не служить ему, «ибо я Господь, Бог твой, Бог ревнитель» (Исх. 20:4—5; Втор. 5:9). То есть «ревность по Боге» заключалась, прежде всего, в бескомпромиссной борьбе с идолопоклонством. И если Бог Сам был «ревнителем», то и Своих последователей Он наделял правом ревнования.

Вероятно, протофарисеи эту идеальную модель поведения иудея-праведника положили в основу своей доктрины, полагая, что «ревнительство» применимо против любых отклонений от предписаний как Письменной торы, так и продукта их собственного законотворчества, то есть Устной торы.

В талмудических текстах, написанных последователями фарисеев, можно встретить понятие «хасидим ришоним» (ранние или первые хасиды)[98 - В ЭЕЭ сказано: «Эпоху упоминаемых в раввинистической литературе хасидим ха-ришоним (первых хасидов) невозможно датировать».]. Их отличительной чертой были особое усердие в соблюдении религиозных предписаний, стремление к праведной жизни, называемой ревностью по Торе. Внутри хасидейского движения сложилось несколько групп, в том числе хасидеи-законодатели и хасидеи действия, которых позже (в конце эпохи Второго храма) стали называть «хасидим ве-аншей маасе». Они и представляли костяк ревнителей веры. Это были своего рода крестоносцы иудаизма – боевой отряд воинства Всевышнего, который за тысячу лет до первых христианских крестовых походов был готов отстаивать свое монопольное право на Божественную истину и вести борьбу, в том числе с оружием в руках, против богоотступничества и идолопоклонства.

Раввин А. Штейнзальц писал: «Поход воинств Всевышнего… это не война с определенным врагом, а покорение мира, лишенного святости. Цель этой кампании – покорить несовершенный мир Всевышнему и подчинить Его власти… Исполнение приказа, полученного этим воинством, требует верности и самоотверженности, а нарушение его влечет за собой страшные последствия: «Проклят тот, кто не установит слова этой Торы, чтобы их исполнять!» (Дварим 27:26). «Установить слова Торы» – это не только повеление исполнять заповеди. «Установить» – значит сделать слова Торы основой существования. И каждого, кто уклонялся от этого, раввины, ссылаясь на Писание, называли «проклятым»[99 - Штейнзальц А. Воинства Всевышнего. Лехаим. Июнь 2010.].

И это не просто слова. Ревнители веры – это те иудеи, которые не раз брали закон в свои руки с целью уничтожения вероотступников. Ревнители веры – авангард воинства Господа, которое богословы, как правило, отождествляют с воинством небесным. Между тем, эти воинства не всегда упоминаются на страницах Ветхого завета с положительной стороны (как в Нав. 5:13 или 3 Цар. 22:19). Так, книга Второзаконие предписывала приговаривать к смерти за поклонение «воинству небесному» (Втор. 17:3—5).

Надо заметить, что в переводе на иврит ревнители – канаим, а по-гречески это слово означает – зелоты. Смысл здесь один и тот же. Канаим – это ревнители, которые с особым упорством отстаивали Тору и иудейскую веру. А зелоты – одна из наиболее радикальных религиозных сект в Иудее, добивавшихся упразднения эллинистического влияния и свержения римского владычества.

Согласно определению, которое дано А. Штейнзальцем, ревнитель (канай) – человек, переживающий за осквернение Имени Всевышнего, ревностно относящийся к соблюдению законов Торы и возмущенный их преднамеренным и неприкрытым нарушением. Если он застает преступника в момент преступления, Тора оставляет за ним право убить нарушителя закона[100 - Штейнзальц А. Введение в Талмуд. Иер.-М. 1995. С. 198,304.].

Примеры такого рода внесудебных расправ хорошо известны. Они подробно описаны еще в древнейших ветхозаветных источниках. Это истории пророка Моисея, убившего египтянина, который всего лишь ударил еврея (Исх. 2:11—12) и Финееса (Пинхаса), внука священника Аарона, лишившего жизни иудея за то, что он вступил в запретную связь с мидьянитянкой[101 - Такая же «ревность по Боге» была присуща и другим библейским персонажам. Например, пророку Илии (Элияху), убившему «пророков Валовых» (3 Царств 18:36—46; 19:10—18). О ревнителях говорится и в Новом Завете. Так, в Деяниях апостолов упоминается заговор, который составили более сорока ревнителей, поклявшихся убить апостола Павла по дороге в синедрион (Деян. 23:12—15). Да и сам Павел был в юности «неумеренным ревнителем» (Гал. 1:14).]. А. Барац отмечал, что традиция не считает их преступниками: «Устная Тора квалифицирует действия Пинхаса и Моше не как самосуд, а как прецеденты, выявившие Б-жественный закон»[102 - Барац А. Талмуд и народы мира (на сайте – http://www. abaratz.com).].

Библия свидетельствует: когда израильтяне в очередной раз впали в идолопоклонство и начали блудодействовать, «сказал Господь Моисею: возьми всех начальников народа и повесь их Господу перед солнцем». После этого Моисей дал указание убивать идолопоклонников. И Финеес убил на глазах всей общины израильтянина и мидьянитянку, с которой тот вступил в связь[103 - В одном из мидрашей рассказывается о том, что Пинхас (Финеес), увидев растерянность и подавленность Моше, напомнил ему о неком законе, который он до того слышал из его уст. Согласно этому закону ревнитель обладает правом карать святотатца.]. Всего же тогда умерших «от поражения было двадцать четыре тысячи» (Чис. 25:1—13).

Комментируя этот библейский эпизод, А. П. Лопухин отмечал, что «право ревнования», которым руководствовался Финеес, «признается раввинским учением за каждым евреем в случаях опасности соблазна для народа». А обвинение в соблазне – это одновременно и обвинение в самом тяжком преступлении – идолопоклонстве.

Огромное число казненных от рук ревнителей – 24 тысячи иудеев, «умерших от поражения» – всегда вызывало сложности у толкователей Библии. И с течением времени сложилось мнение, что все они скончались от моровой язвы. Однако апостол Павел утверждал, что погибших было не 24, а 23 тысячи, и погибли они «в один день» (1 Кор. 10:8), то есть все же не от «язвы», а «от меча по приговору Моисея и судей»[104 - Лопухин А. П. Толковая Библия. Комментарий к книге Числа. Т. 1. Даръ. 2009.].

В хасмонейский период правовые воззрения хасидеев-ревнителей, требовавших неукоснительного исполнения закона, нашли отражение в Маккавейских книгах. «С наибольшей полнотой, как отмечается в ЭЕЭ, воззрения хасидеев отражены в ранних пластах II книги Маккавеев». Суть этих воззрений отражает постулат: «нечестиво поступать против Божественных законов невозможно ненаказанно» (2 Макк. 4:17). То есть, нечестивец, отступивший от Торы, обязательно должен за это ответить, понести самое суровое наказание.

Еще в большей степени идея нетерпимости к богоотступникам прослеживается в Третьей книге Маккавейской. В этом сочинении рассказывается, как царь Птолемей IV Филопатор (221—203 гг. до н. э.) разгневался на александрийских евреев за то, что они отказались служить языческому богу. Он решил их умертвить на ипподроме – растоптать слонами, которых опоили вином. Однако Бог обратил слонов против царских воинов. После этого Птолемей Филопатор раскаялся и освободил своим рескриптом иудеев от всех обвинений. При этом он приказал всем «начальникам Египетским» не предпринимать «против них что-либо злое», поскольку в этом случае придется «иметь против себя не человека, но властвующего над всякою властью всевышнего Бога отмстителем за дела наши». Получив это послание, иудеи, перед тем как устроить «пиршество спасения» и отправиться на свою землю, «просили царя, чтобы те из рода Иудейского, которые самовольно оставили святаго Бога и закон Божий, получили через них должное наказание». Филопатор предоставил им такие полномочия. Иудеи «воспели „аллилуия“ и радостно отправились» на святое дело: «Всякого соплеменника из осквернившихся, которого встречали на пути, они наказывали и убивали в пример другим. В этот день они умертвили более трехсот мужей и торжествовали с весельем, умерщвляя нечистых» (3 Макк. 7:1—13). На месте пиршества иудеи поставили столб и после этого «приобрели они бо'льшую, нежели прежде, силу и славу и сделались страшными для врагов» (3 Макк. 7:18).

При чтении этой книги складывается впечатление, что авторами описанной легенды были хасидеи-ревнители, члены неформального древнеиудейского братства. Его наиболее радикальное крыло наделяло себя исключительным правом убивать во внесудебном порядке. И совсем не случайно, упомянутые зелоты (экстремистская религиозная организация, сформировавшаяся в конце I в. до н.э.) отдавали предпочтение насильственным, террористическим методам борьбы. Римляне по этой причине именовали наиболее радикально настроенных представителей этой секты «сикариями» (кинжальщиками).

Обращает на себя внимание, что обоснование «права ревнования» наиболее четко фиксируется именно в источниках II – I веков до н. э. Так, в Книге Премудрости Соломона, являющейся неканонической (второканонической) книгой Ветхого Завета, написанной, по мнению проф. П. А. Юнгерова, «египетским иудеем, жившим в эпоху Птолемеев», сказано: Господь «возьмет всеоружие – ревность Свою, и тварь вооружит к отмщению врагам» (Прем. Сол. 5:17).

Именно радикальные хасидеи, составившие, по всей видимости, первоначальное ядро фарисейского течения, начали проводить политику, направленную на то, чтобы узаконить свои исключительные, монопольные права на истинное понимание Торы путем ее дополнения и придания этим дополнениям статуса Божьего закона.

Так, возведение ограды вокруг Закона, которую сооружали хасидеи и их последователи фарисеи, свелось, в том числе и к узаконению внесудебных расправ над вероотступниками, лжепророками и идолопоклонниками.