Три грустные истории. Он её любит, она его нет. Что с этим делать – а есть ли ответ?

Три грустные истории. Он её любит, она его нет. Что с этим делать – а есть ли ответ?
Яна Гецеу

Первая моя книга, написанная в пятнадцать лет.Здесь уже есть все основные мотивы моей прозы – трагическая любовь, мистика, немного мрачнятины, конечно. Наивно, неровно, подростково, но это – я. Ваша #писательница_яс Книга содержит нецензурную брань.

Три грустные истории

Он её любит, она его нет. Что с этим делать – а есть ли ответ?

Яна Гецеу

«Причудливо тасуется колода…»

М. Булгаков «Мастер и Маргарита»

© Яна Гецеу, 2019

ISBN 978-5-0050-2660-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I. Живая вода

Никому не посвящаю…

Отчего да почему,

Да по какому случаю,

Одною тебя люблю,

А десяток мучаю?»

Фольклор.

1995 год.

Ника всегда любила сидеть на подоконниках, и смотреть на улицу, словно кошка. Независимо, день там или ночь, зима или лето. При том она умудрялась помещаться на самых узких площадях, хотя и не была слишком худой. И сейчас, когда мы сидим теплой компанией лучших друзей, она на изменила своей привычке: сидела на подоконнике и размеренно потягивала пиво, а я смотрел на нее, и думал, какая же она красивая! И как мне повезло, что она моя девушка!

Это один из моих лучших вечеров! Вокруг друзья-студенты, завтра воскресенье, и можно сидеть до утра. Электричество отключили – а мы только рады, зажгли свечи, расселись по всей комнате, пьем пиво и просто молчим, созерцая тихое счастье. Раньше мы собирались чаще, но теперь такие тусовки не всегда удаются. У всех дела, учеба, новые друзья, «взрослая жизнь». Но это только добавило, цены нашим вечерям.

Тишина длилась недолго. Хозяйка квартиры, моя подруга детва Катя, достала потрепанные гадальные карты. Этот предмет антиквариата достался ей от бабушки-венгерки. От того казалось, что в них скрыта какая-то особая, таинственная сила. Катя говорила, что им никак не меньше 100 лет, и они никогда не врут. Так выходило, что я женюсь в этом же году, но вроде как не сразу скреплю отношения, а сначала поживу в гражданском браке. А у Кати через 12 лет будет семеро детей. Тоже с какими-то нюансами. Иногда выходили ужасные вещи, иногда смешные. В хорошие хотелось верить, ужасные – списывать на неточность гадания. Все это, конечно, очень несерьезно, тем более в нашем возрасте, но вместе мы снова превращались в детей, и забывали, что нам уже по 20 лет.

В то время, как мои друзья следили за таинственным раскладом судьбы, я глубоко ушел в себя. Я думал, что никогда не женюсь. В этом же году… Да разве и за пять лет что-то изменится? Жениться я мог бы только на Карине. Но она, должно быть, давно нашла другого! Да и я не один. Очередная подружка. Наверное, меня уже нельзя считать «приличным человеком», каковым оставаться учила мама. Сегодня – одна, завтра другая. Но мне не забыть Карины. Я люблю только ее. И всегда любил. Я мечтал видеть ее своей женой с детства, но она бросила меня как только закончила школу, и уехала учиться в МГУ. Чтож, БГУ ей мало, Уфа тесна. Я так надеялся, что она не пройдет, не наберет баллов, и вернется домой, ко мне! Но случилось невероятное, совершенно невозможное: ее приняли, и она осталась в Москве. Я ненавижу этот город, этот университет. Как я их ненавижу!! Они отняли у меня любимую. Моя Ника прекрасная, добрая девушка, достойная всего самого лучшего, него все, что меня держит рядом с ней – это ее черные глаза, ее стрижка, так живо напоминающие о Карине! Мне нужна только их похожесть. Я пытаюсь любить Нику, я хочу любить ее, ведь она реальна, она здесь, а не где-то за 2000 км, но я не люблю ее. Увлекаюсь – да. Но не люблю!

– Эй, ты чего такой смурной? – меня подтолкнули в бок.

– Я? Да нет, все нормально. Устал просто! – я попытался улыбнуться. И чего я опять засох? Нет, надо очнуться, и не думать о плохом, ведь и повода нет! Но почему же мне не легче? Я обнял Нику за плечи. Снова установилась тишина. Нет, с этим пора кончать!

– Ну, че молчим-то? – забросил я сети. Давайте хоть анекдоты рассказывать!

– Вот с тебя и начнем. – поймала меня Лерка, моя одноклассница, единственная блондинка в компании. Как отказать?

– С меня? Ну ладно! Значит так, приходит как-то Штирлиц к Мюллеру…

Так мы сидели еще где-то около трех-четырех часов. Потом я почувствовал, что больше не могу. В голове гудело, все вокруг то и дело расплывалось, а глаза слипались. Я толком не спал уже трое суток, и вот, не выдержал.

– Устал? – Ника смотрела на меня заботливо и нежно. У женщин это бывает, инстинкт материнства.

– Да, не могу больше. Может, пойдем?

– Вы что, домой? – катя изогнула красивую бровь. – а я думала, вы еще посидите?

– Прости, катюша, мы очень устали! Без обид, ладно? – Ника поднялась, и потянула меня за руку.

– Ё-мое, уже семь натикало! – Юрка Князев, «Рюрик» аж присвистнул.

– Тебе-то что торопиться? у тебя подруги нет, провожать некого! – проворчала хозяйка. Рюрик был «в разводе», а Катя – просто одна, и она похоже стремилась исправить «статус кво», но до парня ее намеки плохо доходили!

– Не, я ничего, Кать, просто удивляюсь! – он оправдательно пожал плечами.

– Да, надо идти, – сказал я.

– Кто с нами? – Ника по всему видно, тоже не прочь опустить головушку на подушку. Поднялись еще несколько человек. Остались только те, кто живет далеко. На радость Кэт, среди них был и Юрка. Ну чтож, Бог им в помощь!

На улице сущий холодильник, хотя гулявший с вечера ветер утих. Занимался серый, прозрачный рассвет. Холодное небо окрасилось розовым, словно на стол пролили портвейн. Хотя это неудачное сравнение, но в голове звенело и болезненно мутилось, и ничего получше я не мог придумать. Я обнял Нику, и еще раз оглянулся вслед удаляющимся друзьям. Они шли на остановку, а я жил недалеко и мог дойти пешком. Ника шла со мной – тоже не горела желанием тащиться через полгорода домой. Проще было вместе отоспаться у меня, а потом уж являться на глаза тете, у которой она жила. Тетка знала, где частенько ночует ее Никуша, и не имела ничего против – я казался ей вполне подходящей партией для любимой племянницы.

Дома у меня был только кот, и общество Ники пришлось как нельзя лучше. Я живу в большой двухкомнатной квартире, вместе с кузиной Натальей. Квартира перешла нам по наследству от бабушки, и очень кстати, поскольку это избавило нас от лишних проблем и родительского глаза. Наташа училась в медколледже, вместе с Никой, а я – в БГУ, на рекламе. У нас разные компании и жизнь, мы не мешаем друг-другу – и это главное. Но, помимо родства, у нас много общего. Например, парень Натки – кузен Ники, у которого она собственно и живет. Такой вот родственный обмен.

Едва добравшись до постели, мы упали прямо на покрывало, не раздеваясь. Кот повертелся возле меня, но я не обращал внимания на его пушистую персону, и он ушел к Нике. Как вернулась Наташка, я уже не слышал, счастливо пребывая в объятиях Морфея.

Проснувшись, я посмотрел на часы, и обнаружил, что уже 12. В окно глядел новый серый и мокрый день, близнец вчерашнего. По всему видно, прошел дождь. Страшно не хотелось вставать, болела голова, и настроение – никакое. На месте Ники сладко посапывал кот, а она сама, судя по бренчанию радио и звону посуды, на кухне. Я ощутил легкий голод. Надо бы встать, привести себя в порядок относительный, и присоединиться к подруге. Но так не хочется что-либо делать! Так я и лежал, слушая шуршание крови в ушах, словно в голову натолкали газет и в них завелись мыши. Подошла Ника, присела рядом, потрепала по волосам.

– Вставай! Вставай, my heart, мне одной скучно! – я ощутил поцелуй в шею: – ну хоть чаю со мной попей, я уже принесла! Даже идти не надо! – так жалобно, звонко. Прохладные пальцы пробежались по лицу, легли на лоб. Я взял ее легкие ладошки и поднес к губам. Она нежно рассмеялась.

– Болит голова? – ее губы коснулись моих.

– Уже легче! – пробормотал я. Как приятны ее холодные руки! Лежать бы так вечно, не открывая глаз, держа маленькие ладошки подруги в своих! Жаль, что это невозможно. Пришлось медленно и осторожно приподнять веки. Потом сделав глубокий вдох, рывком сесть. Сейчас же к горлу подкатил комок тошноты.

– Вот это героизм! – засмеялась Ника. – на, выпей чаю, и можешь идти умываться!

– Удивляюсь, откуда в тебе столько сил! – я принял горячую чашку, слегка обжегшую пальцы. – Ты уже и причесана, и вполне жива, а я еще долго буду «явлением»! наверное, и покушать приготовила, зайка?

– Конечно! Я-то знала, ты проснешься голодный, ну и соорудила та кое-чего!

– Ты моё солнышко! – я пил чай мелкими глотками, и чувствовал горькую нежность. Она такая тонкая, милая, заботливая – ну почему же я не люблю ее?

Тошнота отступила. Внезапно я забеспокоился:

– Ник, а Натаха пришла?