Фронтир Индикона. Часть II

– Так что же с вами было дальше, Листарх?

– Нас связали и посадили на лодки. Мы плыли много дней вверх по течению этой реки.

– А порог проходили? – заинтересовался я.

– В одном месте, нам пришлось тащить лодки и товар на себе.

– Так я и думал! Это река Ати или Галана. Водопад Левинсона – небольшой порог в двухсот пятидесяти километрах от устья.

Павел подробно расспрашивал капитана про корабль, и тот его даже нарисовал. Я попросил разузнать его, из какого города он прибыл?

– Шурапака.

– Не слышал такого, – Павел пожал плечами.

– Павел, сейчас там неподалёку Мумбай.

– Кто же ваш правитель? – распрашивал Павел.

– Махараджа Сатьяшрая Пулакешин II, сын Киртивармана I, да будет он править вечно!

– Вот что, уважаемый Листарх, скажите, какой сейчас год?

Тот посмотрел на нас удивленно, но незамедлительна ответил:

– Шестьсот семьдесят пятый от начала эры викрам самватд.

Мы переглянулись.

– Ну а что ты на меня смотришь, Павел? Не знаю, не силён я в индийском календаре. Надо с другой стороны зайти. Листарх, сколько лет прошло со времени битвы при Иссе?

– Той, где победил великий Александр?

– Именно.

– Минул ровно девятьсот восемьдесят один год.

– Так, – рассуждал Павел, – сражение при Иссе триста тридцать третий год до нашей эры, значит, сейчас шестьсот восемнадцатый год. Вы были довольно близки в своих догадках, Ярослав Александрович!

– Листарх, а идет ли война между Византией и Персией?

– Проклятая война остановила торговлю! Ираклий не пускает суда из красного моря, хорошо, что шахиншах Хосров второй дает мне хорошие льготы.

Всё разом стало на свои места – и время, и место. Значит, сейчас VII век. Тёмные века в Европе, жестокая война Византии и Сасанидов. Впрочем, нам эти технологии по барабану. Второй век, седьмой или семнадцатый, всё одно – примитив, а вот людские ресурсы другое дело.

***

К четырем часам мы закончили с ранеными и занялись складом, куда бхунту годами стаскивали награбленное. Тут было чем поживиться! Пусть мы и не нашли наших коллег, но в материальном плане мы точно не прогадали. Список плюшек получился весьма внушительным. Две большие хижины под завязку забиты кожами, шкурами и корзинами с провиантом. В той что поменьше были железные крицы, медь и восемь бурдюков, плотно набитых красноватым золотым песком. Из-за примеси он ценился меньше, ведь разделять медь и золото здесь не умели. Я сделал щуп из клинка и нашёл бонус – мешок из кожи крокодила с корабля Листарха полный сокровищ: индийские и персидские монеты, ожерелья и посуда из золота и серебра. Под этим мешком, чуть ниже, нашёлся ещё один тюк, туго набитый местными деньгами – миниатюрными топориками и наконечниками стрел.

Пока я занимался трофеями, Павел занялся организацией дозоров и восстановлением стен.

– Докладываю, у бхунту в наличии восемь больших лодок из кожи. Сделаны крепко. Они-то на них удрать хотели, но мы им успели путь отрезать.

– Насколько они велики?

– В каждую войдёт по десять-двенадцать гребцов.

– Негусто.

– Так мы же пойдём вниз по течению, тогда и четырёх достаточно на каждую, остальное загрузим товаром. К тому же маленьких лодок с дюжину точно будет. Кое-как подлатать и всё, а не хватит так на складе полно кожи. Сбить хребет – невеликое дело!

– Павел, тогда, пожалуйста, займись этим вопросом. До завтра мне надо точно знать сколько людей брать и сколько груза.

– Добро!

– Дня два у нас есть на организацию, не больше. Ты составил список людей?

– Обижаете, ещё утром! Туземцев с ребятишками двести восемьдесят четыре человека, из них сто сорок шесть мужиков, полностью здоровых – меньше сотни, а греков, значится, с Листархом двадцать четыре человека. Только с этими ухо надо востро держать, они себе на уме.

– Раздели, половину оставим здесь с Листрахом, будут за нашим добром присматривать.

– Не пойдёт, Ярослав Александрович, если корабль отобьём, кто же на нём матросами будет? С дюжиной человек с такой-то громадиной не справимся. Нет, точно не справимся.

– Павел, ну ты же сам офицер, командир корабля. Отбери штурмана, отбери самых сообразительных матросов, остальных заменим нашими ребятами да пленниками смышлёными. В конце концов тебе всё равно обучение и слаживание команды организовывать.

– Значит, разделить? Ну что же и то дело. Из трофеев то, ничего не хотите купцу отдать?

– Нет. Нам всё нужно! Но и купец в накладе не останется.

***

Для ревизии складов я взял Листарха и двух наших ребят. Листарху передал бумажные листы и карандаш, чтобы он дублировал записи на латыни. Начали с самого ценного, с его товаров. Индийского железа отличного качества, не хуже моей стали, сто двенадцать кило. Пять плотно набитых мешков небольших, по килограмму криц. Отлично выкованных ножей – сто сорок два, топорищ – тридцать одно, два меча и восемьдесят наконечников для копий. Меди в слитках, похожих на туши пять тысяч килограмм, и как бхунту столько приперли то? Хотя от всего металла это копейки. Арабы отдали им немного меди, железо, ткани и золото, оставив себе самое ценное.

Когда Листарх описывал свой товар, он чуть ли не плакал, постоянно бубня, что он разорен и его семью продадут в рабство, так как его доля составляет лишь третью часть. Спрашивается, на кой ляд тебя с медью понесло на Занзибар, рискнул, хотел лично себе подзаработать, надеялся на хорошую охрану? Не вышло. Ничего, к утру сговорчивей будет. Сделаю ему предложение, от которого невозможно отказаться.

Железо и медь перевешивали и записывали под подпись, отчего опись затянулась до глубокой ночи. Два тюка шёлковых и льняных тканей, шестнадцать хлопковых. Отдельно описали монеты, ожерелья, посуду. Порадовали специи – несколько мешочков с ванилью, корицей и перцем. Листерах пояснил – с корабельной кухни.

Через пару часов дошло дело до товаров местной промышленности. Железных криц семьдесят шесть. Дерьмо, конечно, губчатые, ошлакованные комки непрокованного толком железа, но зато почти тонна. Пятьдесят два слоновых бивня всех размеров: от огромных, весом больше сотни до маленьких. Шесть рогов черного носорога и там же корзина полная зубов гиппопотама. Те отчего то ценились много выше бивней слона. По одной корзине розовых кораллов, жемчуга. Тут же аккуратно уложенные штабеля чёрного и розового дерева. Богато! Корзины сплетены очень аккуратно из прочной светлой лозы и плотно закрыты.

Порадовал и продуктовый склад: сорок корзин с привычными злаками из люпина и столько же сорго. Корзины с диким медом, плодами баобаба и дум, орехами стояли в два ряда. Тут же и яйца страуса, мешки с сушеной рыбой и мясом и плетеные короба с брусками соли почти двести килограмм. У противоположной стены три ряда горшков с маслом ши и ароматной камедью.

Местное оружие не записывал, его сразу уносили Павлу, который занимался его учётом и распределением, но по весу его будет побольше, чем индийского.

Думаете всё? Не-е! Главные богатства на втором складе. Выделанные кожи, сложенные в толстые пачки. Куда уж там вождю Нгози. Шкур ватусси насчитали двести восемьдесят две штуки, леопардовых и гепардовых двадцать четыре штуки, жирафов восемь штук, двадцать две шкуры зебры, львиных – шесть, гиен – сорок две и двадцать крокодиловых. Качество выделки, правда, сильно гуляло. Хм. Дарёному коню в зубы не смотрят. Тем не менее основной объём склада занимали не кожи, плетенные из прочной травы и волокон рафии циновки, дернина и мешки. Смотанные пуки волокон, бухты верёвок. Тут же беспорядочно свалены тюки с местными тканями, мотыги, сосуды из тыквы и ленточной керамики, маски, идолы, статуэтки, деревянные бусины. Весь этот шлак я оставил записывать и укладывать Листарха, дав ему в помощь четверых ребят. От усталости я уже падал с ног.

***

Утром отправил Буру с сопровождением к торговцу в Кереве. Путь ему предстоит долгий. Бывших пленников собрал с помощью толмачей, далеко не все из них понимали язык кевенги и агитировал на работу. Обещал за каждый день бесплатную еду, соль, железные ножи, женщинам украшения и бусы. Руку в агитации туземцев я набил, и большая часть с радостью согласилась. Павел сейчас занимался отбором воинов, охотников и ремесленников. Листарх самостоятельно продиктовал список имён и умений своих людей. Он внимательно осмотрел наши товары: иглы, зеркала, бусы, керамику. Глаза загорелись, но он ещё не решался заговорить со мной на эту тему. В обед я взял Листарха с собой на съёмку местности и в общих словах показал, как составляю карты. Он был хорошо образован, знаком с начертанием карт, компасом и сходу понял зачем на карту нанесены параллели и меридианы. Он засыпал меня вопросами: «Зачем я залил в клепсидры ртуть вместо воды?», «Как работает труба, приближающая деревья?», «Что за механизм со стрелками, зачем я откачиваю из него воздух?». В конце концов я отдал ему подзорную трубу, чтобы он оставил меня в покое. Когда же я закончил измерения, то передал ему тубус с большой картой всего восточного полушария. Тот, едва увидев её, бросил трубу и жадно вцепился взглядом в лист, разом забыв о волшебной трубе и о потерянном товаре. Лишь водил пальцем и что-то неразборчиво бормотал под нос: