На другом конце света

– Сама в шоке от нашего решения, но я действительно этого хочу, – поясняет Ленка. – А по поводу денег не беспокойся. Тут уж пусть Антон раскошеливается.

– Рил не поверит, когда я ему расскажу…

– Кстати о вас с Рилом, – нетерпеливо перебивает она. – Мы решили сделать вас нашими свидетелями на свадьбе!

Ух ты. Я ещё не освоилась с мыслью, что моя подруга выходит замуж, а тут ещё одна новость. Нет, если подумать, то их решение, вполне логично, но все равно как-то странно. Тем более, это, вроде, большая ответственность, и мне придётся помогать Ленке с организацией. Хотя для меня это будет только в удовольствие.

– Мы уже подали заявление в ЗАГС и не хотим откладывать это событие. Так что все состояться двадцать четвёртого мая.

– Так скоро? – удивляюсь я.

– А чего оттягивать? – пожимает плечами она.

– Рил может не успеть вернуться, – говорю я то, что меня обеспокоило.

– Успеет, – отмахивается она. – А если не успеет, значит пропустит главное событие в его жизни, – смеясь, говорит она, пытаясь отогнать от меня тревожные мысли.

Домой пришлось ехать на такси, потому что на метро мы катастрофически опоздали. Да и ехать в метро в таком состоянии, как было у нас с Ленкой, не безопасно. За вечер кроме шампанского мы успели перепробовать несколько сортов пива, и в конце концов остановились на вишневом, которое и пили до самого закрытия бара в три часа ночи. За это время мы успели в деталях обсудить все, что связано с предстоящей свадьбой, то, как Антон делал предложение, и кого Ленка хочет видеть на торжестве. А также не раз возвращались к теме Алисы и Рила.

Только выходя из такси, понимаю как я устала, ведь после перелёта отдохнуть так и не получилось. Когда доставала деньги платить за такси, замечаю, что сегодня уже потратила кругленькую сумму и такими темпами до зарплаты не дотяну. Надо будет экономить, ведь командировочные еще не пришли и придут неизвестно когда.

Зайдя в квартиру, машинально просчитываю, сколько времени сейчас в Корее. Выходит, что семь утра. Рил должен уже проснуться. Достаю мобильник и звоню ему

– Привет! – сразу отвечает он. – Уже собирался уходить, а тут ты звонишь.

– Привет! – радуясь его голосу, говорю я.

– С Леной гулять ходили? – догадывается он, услышав мою нетрезвую речь.

– Да. Откуда знаешь?

– Да по интонации понял. Только вернулась с гулянки? – смеётся он. – От сплетен, наверное, голова уже пухнет.

– Да, и одна есть для тебя! – я создаю интригу театральной паузой. – Антон с Ленкой женятся! – провозглашаю я, когда нужный эффект был достигнут.

– Антон женится? – после недолгих раздумий переспрашиваешь он, не веря своим ушам. – Лена точно за того Антона замуж выходит?

– За того! – смеюсь я. – Сама не сразу поверила. И больше того! Хотят сделать нас своими свидетелями! Как думаешь, до конца мая вас вернут в Россию?

– Сложно сказать, америкосы опять зашевелились. Но если ничего не случится, попробую выбить отпуск у Титаренко.

– Ты просто обязан попасть на эту свадьбу! Не бросишь же ты меня одну!

– Я постараюсь! – обещает он. – И мне пора бежать, а то опоздаю.

– Ладно, пока! Целую! – прощаюсь я.

Рил отвечает тем же, и мы отключаемся. Эх, столько всего произошло за последние два дня. Вот только вчера я ещё была на другом конце света и не знала забот, а сегодня уже в Москве и помогаю планировать свадьбу лучшей подруге. И все-таки, на мой взгляд, они немного спешат. Всего три месяца вместе и уже обручены. Вот я точно пока не хочу замуж. Но уж если что-то планировать, то никого другого, кроме Рила, я в роли жениха не вижу. Наша свадьба будет гораздо скромнее той, что планирует Ленка. Мы бы позвали только самых близких друзей и родственников и собрались для празднования в небольшом, но уютном ресторанчике рядом с каким-нибудь сквером. Все было бы скромно, но очень мило.

Ложась спать, последней мыслью, промелькнувшей в уплывающем сознании, было то, что я все же, наверное, хочу замуж.

Часть 3

Глава 3.1. Беда не приходит одна

Лани

Долгожданные майские праздники наконец-то наступили, и Москва погрузилась в атмосферу спокойствия и хорошего настроения. Больше нет пробок на улицах, давки в метро и угрюмых людей, бредущих с утра на работу. Но я ждала май не из-за выходных, ведь у врачей свой график работы, и на него не распространяются государственные праздники. Я ждала День Победы как раз из-за праздничного настроения, витающего вокруг. Ну и, конечно же, из-за погоды. Май – это самое приятное время в Москве. Летом невыносимая жара, плавящая асфальт, зимой то холодно, то сыро, осенью выдаются пару недель хорошей погоды, но все остальное время дожди и мрачное небо. А тут ещё ко Дню Победы все улицы превратили в одну большую клумбу. Из-за этого я даже стала выходить на работу на пятнадцать минут раньше, чтобы прогуляться по небольшому парку, находящемуся по пути в больницу для поднятия настроения.

Сегодня, в преддверии праздника, был самый обычный день. На работе ничего интересного, и я, как это вошло у меня в привычку, ждала вечера для того, чтобы поболтать с Рилом. Последнее время, по его словам, обстановка у них изменилась. Программу переобучения на новые машины они уже давно закончили, но теперь их все чаще и чаще стали поднимать по тревоге для перехвата разведчиков США, летавших вдоль границы КНДР. Такая активность была очень странной, ведь враждующие стороны почти договорились и решили свои разногласия миром. Лишь дипломаты США нагнетают обстановку и ищут повода вновь продемонстрировать миру свои военные возможности. Ещё бы! Три с половиной месяца назад Рил со своими товарищами постарались на славу и разбили америкосов на голову! Такую пощечину самолюбию они не смогли стерпеть и вот теперь машут кулаками после драки. Но самое главное, что до стрельбы дело не доходит, и это меня радует. По условиям перемирия ни одна, ни другая из сторон не должны нарушать воздушного пространства соседей, но разведчики США занимаются провокациями, постоянно летая вдоль самой границы.

После рабочего дня я, как обычно задержалась на работе, чтобы позвонить Рилу. Он взял трубку почти сразу, но, услышав его, улыбка тут же сошла с моего лица.

– Рил, что случилось? – вместо приветствия вырывается у меня.

– В новостях ещё не говорили? – охрипшим голосом угрюмо спрашивает он.

– Не знаю, – теряюсь я, ища пульт от старенького телевизора, стоящего в углу.

Найдя пульт, нажимаю на кнопку первого канала, и тут же с экрана телевизора, на меня обрушивается картинка горящих обломков и разрушенных зданий знакомого аэродрома в Северной Корее.

– США нанесли массированный удар крылатыми ракетами по нашему аэродрому, – поясняет он. Я замечаю, что голос у него дрожит, и создается впечатление, что он еле сдерживает себя, чтобы не заплакать

Дальше он начинает рассказывать, а я слушать, ужасаясь все сильнее и сильнее с каждым его словом.

Утро у них началось, как обычно, с того, что очередной разведчик появился у границы, и звено МиГов подняли для перехвата. Но только все пошло не как обычно. Когда истребители сблизились с разведчиком на расстояние видимости, экипаж последнего неожиданно покинул самолёт, и тот разбился на территории Южной Кореи. То, что МиГи его не атаковали – факт, ведь вернулись они с полным боекомплектом, но США, в свойственной им манере, не стали выяснять причину падения самолёта, а обвинили Россию в несоблюдении перемирия и ответили массированным обстрелом крылатых ракет.

Тут-то и произошло самое ужасное. По условиям перемирия России запрещалось иметь в зоне конфликта системы ПВО большого и среднего радиуса действия. Поэтому перехватить ракеты на большом расстоянии было нечем. Единственной возможностью заблаговременно отразить атаку – это поднять в воздух истребители, что наши и сделали. В это время как раз дежурило звено Титаренко, и ему скомандовали взлёт. Но подлость американцев не заканчивалась пуском крылатых ракет “Томагавк”. В момент взлёта на горизонте появились истребители США. Четверка F-22, воспользовавшись технологией стелс, смогла обмануть слабенькие радары северокорейцев и, летя на сверхмалой высоте, подобраться к аэродрому незамеченной. Единственным прикрытием авиабазы были комплексы ЗРПК Панцирь С-1, но, как объяснил Рил, этот комплекс ПВО работает в коротковолновом режиме и не способен отследить самолёты “Стелс” с большой дистанции. Когда союзники смогли обнаружить незваных гостей, было уже поздно. Пара комэска как раз заканчивала разбег по взлётной полосе, когда ракета, пущенная с F-22, направленным взрывом уничтожила самолёт ведомого. Титаренко же недаром считался лучшим лётчиком эскадрильи. Он тут же заложил вираж максимальный по тяге, и ракета проскочила мимо, разорвавшись в стороне не нанеся ему повреждений. Но, спустя несколько секунд, Рэпторы долетели до аэродрома, и уже можно было разглядеть угловатые обводы этих самолётов. Один из них отделился от общего строя и спикировал на комэска, не успевшего набрать скорость и высоту. С расстояния в несколько сотен метров он открыл огонь из пушки. Длинная очередь угодила точно в истребитель Титаренко, не оставляя ему шансов на катапультирование и превращая его самолёт в пылающую груду обломков. Все это происходило на такой малой высоте, что Рил даже смог разглядеть бортовой номер Рэптора. Это был командир эскадрильи американцев, ведь номер HH001 указывает именно на это.

Рэпторы тут же скрылись, но пуститься вдогонку пилотам, наблюдавшим эту катастрофу, не получилось. В этот момент “Томагавки” были уже на подлёте, и всем пришлось прятаться в укрытия. А вот тут ЗРПК “Панцирь” показал себя на славу, и поток крылатых ракет был существенно прорежен. Лишь несколько ракет разорвались на аэродроме. К счастью персонал не пострадал, а из техники было повреждено лишь две машины. После бомбардировки все бросились к разбитому истребителю Титаренко, но спасать было некого. После такого не выживают. Прямо сейчас то, что осталось от комэска, отправляется на родину в закрытом цинковом гробу для захоронения.

Рил с трудом заканчивает рассказ, ведь судя по интонации, его начинает бить крупная дрожь. Голос наливается ненавистью и печалью. Видимо он не смог удержаться и заплакал, фыркая носом.

– Не смогли в воздухе нас одолеть, решили на земле! – подводит итог он.

И тут я осознаю все происходящее. Война снова началась, и будет гораздо беспощаднее, чем раньше. Рил снова будет летать на боевые задания и участвовать в воздушных схватках. А это значит, что он опять в опасности.

– Я этого гада из-под земли достану! – дрожжит и хрипит Рил после затянувшейся паузы. – Он мне ответит за этот удар в спину! Я с ним поквитаюсь! – свирепея, Рил громко и часто дышит, переходя на злой шепот. Надо срочно менять тему и поддержать его.

– Значит, война снова началась? – спрашиваю я, чтобы немного его отвлечь.

– Судя по всему, да, – отвечает он, немного успокоившись. – Такое наши генералы не проглотят. Они вынуждены ответить..

– А что случилось со вторым пилотом, которого сбили? – продолжаю расспрашивать я на отвлеченные темы. Ведь если продолжим говорить про Титаренко, я и сама заплачу. Даже представить не могу, что такого хорошего человека больше нет.

– Он катапультировался и благополучно приземлился, – отвечает Рил.

– Как жаль, что меня нет рядом.