На другом конце света

– Это и хорошо! – отмахивается Рил, фыркая носом. – Америкосы оказались теми ещё стрелками. Половина не сбитых ракет даже в аэродром не попала. Пара штук разорвалась рядом с госпиталем. Не дай Бог, ты гуляла бы там. Именно из-за их “меткости” почти вся, техника цела. Так что летать будем.

– Все равно я бы хотела вернуться.

– Не надо, – качает головой он. – мне так будет спокойнее.

В этот момент у Рила звонит телефон по второй линии. Он говорит, что это командир, так что ему надо ответить. Мы прощаемся, и он оставляет меня наединые с моими мыслями.

Интересно, а гражданских врачей будут снова привлекать? Если да, то мне надо все разузнать и успеть записаться первой. В этот раз желающих может быть гораздо больше, ведь за прошлую командировку мне неплохо заплатили. И не важно, что по этому поводу думает Рил, ведь я вижу, что ему нужна моя поддержка. Он только что потерял очень дорогого человека, который был для него гораздо больше, чем просто командир. По большому счёту я обязана Титаренко решением лететь в Корею. Надо будет узнать, где его будут хоронить, и сходить попрощаться с человеком, которого мы с Рилом так уважали.

А ещё, раз началась война, то Рил точно не успеет на свадьбу к Ленке с Антоном. Как говорится, беда не приходит одна.

Глава 3.2. Сделка с совестью

Кирилл

Если сам командир полка звонит мне на личный номер телефона, значит, у него что-то важное, и задерживаться не стоит. Но предстать перед командованием в таком виде, как у меня сейчас, ни в коем случае нельзя. Поэтому я бегу в ванную, умываюсь, поправляю перепачканную причёску, и через пять минут уже направляюсь обратно на аэродром в свежей одежде.

На командном пункте, как я и ожидал, стоит суматоха, и чувствуется общая подавленность. Видимо спать они не собираются, а ведь уже первый час ночи.

Командир полка Петр Петрович, ещё издалека завидев меня, машет рукой, чтобы я подошёл. Пока я иду, пытаюсь расслышать, о чем говорят вокруг. Целой картины понять не удаётся, но ключевые фразы я могу разобрать. Видимо, история со сбитым разведчиком США была провокацией. Что ж, в духе американцев. Они не привыкли играть честно. Только кто сказал, что, развязав войну, на этот раз они выйдут победителями? Пусть они привезли сюда своих лучших пилотов и самолёты, но и у нас теперь машины не хуже, а мы уже заслуженно считаемся ветеранами.

Подойдя к командиру полка и выполнив военное приветствие, понимаю, что Петр Петрович от усталости еле держится на ногах.

– Выйдем, прогуляться? – предлагает он, указывая рукой в сторону двери на улицу.

– Конечно, – соглашаюсь я.

Выйдя на улицу, он достаёт сигарету и закуривает. Не знал, что он курит.

– Невозможно бросить, – поясняет он, увидев мое удивление. – Уже лет десять как “бросил”, – он жестом пальцев выделяет слово кавычками, – но происходит что-нибудь такое и все, не выдерживаю, – говорит командир с отвращением разглядывая дымящуюся сигарету.

Мы несколько мгновений стоим, каждый думая о своём. Не знаю, что крутится у него в голове, а я недоумеваю: зачем он меня вызвал в такое позднее время. Уж точно не для разговоров о сигаретах.

– Как ты? – наконец-то спрашивает он.

– В порядке, – не сразу отвечаю я, ища подвох в вопросе.

– Гибель Титаренко – большая потеря для всех нас, но мы не должны раскисать. Как никогда нам надо быть во всеоружии.

– Так точно, – киваю я в ответ. По большому счёту он прав.

– Президент Соединенных Штатов выступил пару часов назад. Он объявил о том, что Россия, не выполняя условий перемирия, напала на их разведчик, который совершал плановый полет над территорией Южной Кореи.

– Но, ведь, это бред! Я сам видел, как вернулись МиГи. Все ракеты были на месте!

– Пойди и объясни это им! – он кивком указывает на юг. И мне кажется, что они это сами прекрасно знают. Уже две недели они нас провоцировали своими разведчиками и беспилотниками, а как поняли, что ничего не выйдет, разыграли спектакль с рухнувшим самолётом.

– Ничего, мы покажем этим Рэпторам кто хозяин неба! – сжимая кулаки, говорю я.

– Не покажете! – огорошивает меня он. – Президент США заявил, что раз Россия и КНДР не выполняют условий перемирия, то им придётся взять ситуацию под свой контроль. Игнорируя запрет использования систем ПВО, который действовал с самого начала конфликта, они демонстративно разместили три дивизиона комплексов “Пэтриот” на территории Южной Кореи, фактически объявив себя хозяевами неба. С сегодняшнего дня территория южной и северной Кореи это – бесполетная зона.

– Как это они успели доставить их сюда? – удивляюсь я. Комплекс ПВО Пэтриот – не игрушка. Перевезти их с континента на континент через Тихий океан – занятие непростое и требует времени.

– Есть мнение, что спектакль с разведчиком, обстрел крылатыми ракетами, Рэпторы над аэродромом и чудесное появление трёх дивизионов Пэтриот – это все детали одного хитроумно составленного и блестяще разыгранного плана. Так что подлетать к границе с Южной Кореей сейчас, мягко говоря, небезопасно.

– И как на все это отреагировало мировое сообщество?

– НАТО, как всегда, всецело поддерживает американцев, в ООН голоса разделились, а Китай и Индия пока четкого ответа не дали.

– И что же? Нам только остаётся сидеть на земле и ждать развития событий?

– Нет! Во-первых, командование уже приказало в срочном порядке доставить сюда наши комплексы ПВО С-400, но на это потребуется время, а в плане США оказалась маленькая оплошность. Никто из них не думал, что обстрел крылатыми ракетами будет столь малоэффективен. Уже завтра аэродром будет приведен в рабочий режим, и мы сможем делать вылеты.

– Вот только летать у нас не выйдет, ведь мы прикованы к земле, – заканчиваю мысль я. Петр Петрович кивает и достаёт ещё одну сигарету.

– Ваша вторая эскадрилья осталась без комэска, – меняет он тему, и я понимаю, что мы вплотную подошли к тому разговору, ради которого он меня вызвал. – С сегодняшнего дня ты временно будешь назначен на эту должность.

– Так точно! – отвечаю я без малейшего энтузиазма. Мне это кажется чем-то неприятным. Ещё и сутки не прошли с момента гибели Титаренко, а командование уже назначает ему замену. Сама мысль, что кто-то попытается заменить его, отвратительна.

– Вижу, ты не в восторге, – он оценивающе смотрит на меня. – Понимаю, что тебя смущает, но сам Титаренко ставил тебя своим заместителем. Я уверен, он был бы не против, – говорит Полковник и делает короткую паузу, чтобы я осознал сказанное. – У командования есть какой-то план, как поднять нас в воздух. Был дан приказ быть готовыми к вылетам. Так что выхода нет, принимай эскадрилью.

Никто не готовил меня к таким поворотам событий. Прошло всего полгода с того момента, как я был ведомым комэска, а теперь я сам им стану. Надо признать, что полковник прав и Титаренко, действительно, пусть ненавязчиво, но готовил меня к этому. А раз на меня обрушилась такая ответственность, то надо быть к ней готовым. Придётся по ходу дела учиться быть командиром.

Мы обсудили все тонкости и нюансы предстоящей работы, и Петр Петрович отпустил меня, попросив как следует выспаться перед завтрашним днем. Только дойдя до кровати, я понял, как сильно устал. Завтра предстоит ранний подъем. После того как мы попали под бомбардировку, было решено провести углубленную медкомиссию для всех пилотов, и мне, как новому комэску, надо все организовать. На этой мысли я засыпаю прямо в одежде, так и не удосужившись ее снять.

На следующее утро я, как и планировалось, веду эскадрилью на медосмотр. Товарищи, узнав о моем назначении, восприняли это спокойно, мол, так и должно было быть. Меня это сильно обрадовало, ведь я беспокоился на этот счёт. Многие из лётчиков нашей второй эскадрильи старше меня. Да и, вообще, на моей памяти не было таких молодых комэсков. По дороге в больницу я даже поделился своими переживаниями со своим другом Владом. Он бывает серьёзным, только когда мы в воздухе, а на земле всегда остаётся главным шутником, но тут задумался.

– Рил, помнится, три месяца назад ты остался один, чтобы прикрыть наш отход. Пожертвовал собой ради подчинённых. Люди такое не забывают, – похлопывая меня по плечу, говорит он. – Не переживай, у тебя все получится. Мы отомстим за Титаренко. Точнее ты отомстишь, а мы тебе в этом поможем.

Его слова меня немного успокоили, и в больницу я зашёл в приподнятом настроении. Но кто бы мог подумать, что все мои переживания и волнения в момент сменятся застенчивостью и неуверенностью, как только я переступлю порог уже ставшего мне родным госпиталя. И дело, как всегда, было в Алисе. Она встречала нас для прохождения этого медосмотра и, видимо, собиралась проводить его большую часть.

– Привет, Алиса! – выдавливая из себя улыбку, говорю я.

– Товарищ старший лейтенант! – радостно отвечает она. – Как я рада Вас видеть. Как только мне сообщили, что летчикам приказано пройти обследование, я сразу поняла, что увижусь с Вами.

– “Тобой”, – напоминаю я. Эта её манера Выкать всегда забавляла меня. – Ну что, куда нам идти?

– Я опять забыла, – обворожительно улыбаясь, отвечает Алиса. – Соколики, все за мной! – повышая голос и обращаясь ко всем сразу, говорит она.

– Я же говорил, что прозвище “Соколы” приживётся! – шутит Влад, и настроение у всех сразу поднимается.

По пути я начинаю понимать, какое влияние Алиса имеет на моих сослуживцев. Это я привык видеть её модельную фигуру в провальной попытке спрятать её под медицинский халат. Ребята же видят Алису впервые. Все взгляды устремлены только на неё, а у многих даже рты пооткрывались. Ещё бы! Мы тут уже пять месяцев, и большинство ребят “на сухом пайке”. Любая девушка вызовет у них интерес. Ну, а уж Алиса произвела фурор!

Весь медосмотр проходит в атмосфере возбуждения, вызванного Алисой. В конце, когда все кабинеты были пройдены, и мы собирались уходить, она подошла ко мне, и вид у неё был настороженный.

– Ну как там мои Соколы? – подмигнув, спрашиваю я.

– Теперь ты комэск? – отвечает вопросом она.