Гелеон. Космический Оазис

– Неужели вы допустили какую-то ошибку при работе? – после этих слов Ева быстро прикрыла ладонью рот, словно пытаясь поймать только что вылетевшие из него слова, а ее и без того большие глаза раскрылись еще шире.

– Что! Нет! Как вообще можно было так подумать?! – возмутился ученый. – Да, я действительно пошел на риск, чтобы осуществить задуманное, но это того стоило. Не вдаваясь в подробности, скажу, что мне пришлось поставить на место одного зазнавшегося выскочку и в результате процесса перевоспитания он подох.

– Звучит… скверно, – неуверенно произнесла Ева.

– Нет, звучит так, как и должно было быть. Не люблю зазнаек, а он, поверьте, таким и был. Забавно, что всему виной его собственная гордыня. – Жак затих, а на его лице появилась улыбка, он просидел с ней около пяти секунд, прежде чем продолжил говорить. – Ну ладно, я расскажу. В ходе спора о том, кто тормозит проект, его отдел разработки искусственного интеллекта или мой биотехнологический отдел, он лично вызвался доказать безупречную работу их ИИ на практике. И знаете, он так завелся, что даже не проверил, что было включено в последнюю компиляцию программы, оттого еще смешнее было наблюдать, как его собственное детище его и прикончило.

– Прикончило? – переспросила Ева, все еще не понимая, как искусственный интеллект мог убить человека и при чем тут вообще костюмы и хэлс-бэнды.

– Именно! Когда он чихнул, «КРАТОС», неправильно интерпретировав происходящее с организмом, произвел внутриартериальную инъекцию трех миллиграммов вито… витотраба… – хоть Жак и не мог выговорить название вещества, его восторженное состояние никуда не делось, и он продолжил как ни в чем не бывало: – Да неважно, главное, что у него была непереносимость данного препарата и эта доза оказалась смертельной, а когда он потерял сознание, дефибрилляторы костюма…

– Стоп! – остановила его Ева, удивившись столь странному факту работы костюма. – Но неужели искусственный интеллект не учитывает персональные аллергии и уж тем более столь распространенный безусловный рефлекс, как чихание?

– Он, может, и учитывал, но там же десятки тысяч отдельных сценариев, а многие из них просто не вошли в конечную компиляцию. Я всегда говорю: доверяй, но проверяй! Особенно когда от этого зависит твоя правота… ну а в данном случае и жизнь.

– То есть вы знали, что какие-то сценарии не были включены в конечный вариант программы? – прямо спросила девушка, сделав вывод из тех слов, что сказал ей Жак.

– Я сам их отключил, – неожиданно ответил ученый, фактически признавшись в убийстве. – Но я же не мог предвидеть, что он будет чихать.

– Ну если так, то это конечно же несчастный случай, – постаралась понизить значимость признания Ева.

Жак замолк, а девушка насторожилась, ведь она невольно стала посвящена в тайну, которую ей точно не следовало знать, но ученый легко разрядил напряженную обстановку своим внезапным порывом смеха, расставившим все по своим местам.

– Ох… даже легче стало, я раньше еще переживал, но сейчас это все позади, где-то там на Земле, и я очень рад, что этого выскочки нет рядом, – с каким-то облегчением подытожил он.

«Это действительно было признание в убийстве… из-за какого-то спора? Да, по сути, просто так! У него точно не все в порядке с головой», – решила для себя Ева, а от ее легкой веселости и насмешливости в отношении Жака не осталось и следа, зато вернулись настороженность и неприязнь, что появились в первые же секунды знакомства. Однако она решила не прекращать вытягивать из него информацию, в конце концов ученый так и не рассказал, как он попал в биологический отдел.

– Но если система не отлажена, зачем мы вообще носим эти браслеты? – уже без театральной наигранности, а вполне встревоженно спросила его девушка, стараясь вернуть разговор в прежнее русло.

– Это давно уже не так, и я с уверенностью могу сказать, что на данном этапе программа прошла все тесты на отлично, в том числе и с живыми людьми, а носите вы их, потому что в целях экономии ресурсов корабля дешевле было сделать процедуру надевания костюмов на Земле. В те дни мы потратили колоссальное количество энергии, а в космосе это было бы неоправданным расточительством. И кстати, не всем выдавали по два костюма, на некоторых особ было выделено и по три, и по пять комплектов, и всем нужно подобрать размер, задать индивидуальную форму. Вы только вдумайтесь: пять костюмов! Каждый из них стоит как… хотя какая теперь разница.

– Ужас, и зачем им столько? – На мгновение в памяти Евы проскользнули воспоминания того, как она примерила с десяток отбракованных костюмов, и даже тот, который она по итогу выбрала, впоследствии оказался для нее корсетом, доставляющим ужасный дискомфорт. Как же девушка потом корила себя за решение не затягивать с примеркой в тот день и смириться с теснотой в области груди, посчитав это не столь серьезной проблемой, из-за которой можно было бы тратить драгоценное время.

– Хочу заметить, – голос Жака вернул сознание Евы обратно в кафетерий, сосредоточив все ее внимание на себе – что сейчас весь биометрический комплекс запитан исключительно за счет ваших действий и факторов окружающей среды. Неважно, поглощение это кинетических возбуждений, конвертация тепла тела или заряд солнечных батарей, расположенных, кстати, вот в этих цветных вставках.

– А я думала, они только показывают уровень допуска и в какие двери ты можешь заходить, – все еще настороженно по отношению к ученому прокомментировала услышанное девушка. Ей уже несильно хотелось шутить с ним или тем более пытаться угодить ему, но направление, в котором развивался диалог, ее вполне устраивало.

– Вообще-то нет, это работает совсем не так. То есть они, конечно, визуализируют область специализации, и для большинства она и в самом деле совпадает с уровнем допуска, но есть и те, кто может проходить в зоны, не совпадающие с цветом их костюма, так как в системе все идентифицируются по номеру биометрического модуля, а все остальное не имеет значения. В конце концов посмотрите на меня, у меня синие вставки на костюме, как и у всего инженерно-технического персонала, а я нахожусь в кафетерии биологического отдела.

– Ну да… как-то не подумала об этом, – уже произнеся эти слова, Ева поняла, что дает Жаку очередную возможность посмеяться над ее неосведомленностью в вопросе, и, не дожидаясь насмешки с его стороны, она поторопилась спросить: – А что, если у меня возникнет необходимость попасть туда, куда у меня нет доступа?

– Необходимость, может, и возникнет, но вот возможность вряд ли. Ведь кроме всего прочего, одной из важнейших функций биометрического комплекса является работа с базой данных корабля. Например, любое открытие двери будет сразу же занесено в соответствующий архив событий и передано на серверы охраны. А следовательно, если вам каким-то образом и удастся оказаться там, где вас быть не должно, то система безопасности сразу же сообщит об этом.

– То есть каждый наш шаг фиксируется и только в туалете мы можем по-настоящему побыть одни? – несильно удивившись, уточнила девушка.

– Разве я что-то говорил про туалеты? – с иронией в голосе усмехнулся Жак, а затем добавил: – Фиксируется не только каждый шаг, но и вдох и стук сердца. Абсолютно вся информация, собираемая «КРАТОС», передается на сервера в онлайн-режиме. Когда мы окончательно перешли на ДНК-носители, проблема хранения любых объемов данных перестала существовать как явление, лишь бы цифровой секвенатор поспевал за потоком.

– Получается, сотрудники охраны могут по своей прихоти узнать все что им угодно о любом пассажире на корабле? – разочарованно и одновременно с этим возмущенно поинтересовалась Ева.

– Нет! Конечно, нет. Для этого нужно заполнить специальный акт, в котором четко обосновать мотивы и необходимость в получении этих данных. Каждый такой документ рассматривается в индивидуальном порядке и одобряется только с разрешения администрации, – пояснил он.

– Но, получив такое разрешение, сотрудник охраны будет иметь исчерпывающую информацию о любом пассажире, я верно понимаю?

– Верно, – ответил Жак, явно не видя в данном положении дел каких-то проблем.

– Значит, чтобы узнать мое имя, вы отправляли запрос в… администрацию? – уточнила девушка.

– Это шутка такая? – горделиво спросил ученый, улыбаясь. – Я ведь и сам своего рода администрация.

– Это как? – удивилась девушка и одновременно с этим насторожилась пуще прежнего. – Я понимаю, что у вас руководящая позиция, но она же вовсе не административная.

– Мой браслет работает вне системы, у меня вообще самый привилегированный статус на корабле, – хвастливо заявил Жак. – Я могу ходить где захочу и получать информацию о ком и когда хочу.

– Но вы же не всемогущий? – сказав это, Ева сразу же поняла по реакции ученого, как сильно задела его самолюбие. Решив не останавливаться на достигнутом, она продолжила говорить, не дав ему опомниться, а чтобы добиться максимального эффекта возмущения от сказанного, девушка постаралась интонацией акцентировать внимание на нужных словах: – Я имею в виду, мы же все равны перед законом, все следуют одним и тем же правилам. Неужели на всем корабле не найдется дверей, что не откроются перед вами?

– Все равны, но кто-то равнее, – ехидно подметил Жак, видимо, какая-то его часть все еще сохраняла самообладание и не желала раскрывать всех карт. – Вы как всегда ничего не поняли. Я сам назначаю себе уровни допуска. Я даже могу цвет вставок поменять по желанию, прямо из консоли.

– Да ну? С удовольствием бы на это посмотрела! – Ева не знала, чего ей ждать, но на всякий случай пододвинулась поближе к Жаку, чтобы посмотреть, какие манипуляции он будет производить со своим браслетом.

Мужчина не стал возражать, хотя и без каких-либо реакций было понятно, что его интерес к беседе заметно поугас за эти две минуты. Он молча повернул экранный модуль хэлс-бэнда и ввел четырехзначный пароль. Ева не успела уследить за нажатиями, чтобы запомнить его, но в очередной раз обратила внимание, что весь интерфейс на экране сильно отличался от того, что был у нее. Другое количество пунктов в меню и нестандартное оформление делали его совсем не похожим на то, что она привыкла видеть изо дня в день у себя на руке. Из-за этой колоссальной разницы в работе с браслетом ей было очень трудно уловить манипуляции, которые совершал Жак, но этого и не требовалось, так как сразу стало очевидно, что с ее версией ничего подобного провернуть не получится.

– Смотрите, сначала я выбираю пункт «Специализация» и… так, что тут есть… о, вот это!

Когда он выбрал специализацию «Археология», вставки на его костюме сменили окрас с синего на фиолетовый.

– О-фи-геть! – неподдельно удивилась Ева. – И теперь вы можете попасть в… археологический отдел?

– Нет, это только смена цвета вставок… и у нас нет археологического отдела. Если бы на каждое дебильное хобби строили по отдельному отделу, никакого корабля бы не хватило. Да и к тому же у многих профессий цвет дублируется, так что это очень глупое предположение. – Он сменил цвет вставок на желтый, выбрав одну из медицинских специализаций. – Чтобы открыть любой заблокированный проход, я пользуюсь специальным скриптом, который связывается с базой данных и ищет в ней совпадения идентификационных номеров хэлс-бэндов, ранее открывавших его. Когда такой обнаруживается, он присваивается мне и дверь открывается.

У Евы разом возникло столько вопросов, что она не знала, какой задать первым. Каждый казался очень важным или как минимум интересным.

– И что, вы все время ходите с разными идентификаторами? А что, если этот же человек войдет в другом месте, одновременно с вами?

– Нет, после прохождения номер меняется на прежний в течение двух минут, это чтобы охрана не задавала вопросов. А насчет одновременного открытия… я не думал об этом, – с раздражением признал Жак.

– А если вас поймают? Схема действий выглядит слишком простой, чтобы работать, – не успокаивалась Ева, уже приготовившись осыпать вопросами ученого.

– Простая? Вообще-то в процессе подмены идентификатора решаются очень серьезные и сложные задачи. И я не сильно удивлюсь, если после всего этого разговора у вас в голове останется только пустота, ведь вы же из биологического отдела, вся ваша жизнь вращается вокруг вещей, понятных даже трехлетнему ребенку, – пренебрежительно сделал он свой вывод. – А вот меня никогда не поймают, иначе бы уже давно поймали. Вы все слишком тупы, чтобы заметить хоть что-то, что за рамками вашего скудного представления о мире.

– Может, и так, но мой отец всегда говорил мне: «Если что-то не можешь объяснить ребенку, то и сам этого не понимаешь». Так что, может, все же попробуете объяснить побольше про свой браслет, – не подавая виду, ответила девушка, сопроводив слова очаровательной улыбкой.

– Значит, он идиот! – сказал как отрезал Жак.

Реакция девушки не заставила себя долго ждать, и Ева со всего маху отвесила ему пощечину. Уже вторую за последние десять минут.

– Не смей так говорить! – гневно произнесла она. – Ты меня понял?

– Я вообще не должен был ничего говорить, – напыщенный голос Жака зазвучал совсем иначе – напуганно и неуверенно, но тем не менее он смог выдавить из себя что-то отдаленно похожее на угрозу: – Это все конфиденциальная информация, и теперь у тебя могут быть проблемы.