Партизанка, или Как достать начальство

Лена тут же кинулась на защиту своего дражайшего родственничка.

– У него просто жизнь тяжелая была.

– У него? – сымитировала ироничное удивление. – Бедненький. Поведаешь очередную слезливую историю про несчастного немца-олигарха? Как ему тяжко от накопленных миллиардов?

Если бы Лена не успела немного изучить мою натуру, то наверняка обиделась бы. А так только тихо хрюкнула от сдавленного смешка и ответила:

– Как ты точно выразилась, – тем не менее, голос ее был серьезным и даже немного грустным. – С одной поправкой. Миллионы не его. И сомневаюсь, что когда-нибудь его станут.

Я удивленно моргнула.

– Как это?

– Все капиталы принадлежат семье Эльзы. А Ян просто наемный работник. Да, президент компании. Но не более того. Он управленец, который трудится за зарплату.

Вот это да! Все чудесатее и чудесатее.

– Это что же получается? Если семейство захочет, то он никто и звать его никак?

– Только я тебе этого не говорила, – строго произнесла Лена.

Я понимающе кивнула. Кто ж такими секретами разбрасывается? Чего-чего, но болтушкой я никогда не была.

Лена вновь стала созерцать местный пейзаж. Хотя, по-моему, уже слишком темно, чтобы хоть что-то разглядеть. Я тоже опустила ноги в воду, переваривая полученную информацию.

– Лен, а он хоть Эльзу эту любит? – не удержалась я от вопроса.

– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Раньше любил. Она какая-то странная стала после смерти дочери.

Бедные. Вот не дай бог такое кому пережить.

– Жалко, – прошептала я.

Лена тяжело вздохнула и поведала:

– Ты даже не представляешь насколько. Я жила у них, когда все это произошло. Софи хоть ему и не родная была, но Ян в ней души не чаял. Несчастный случай. Школьный автобус перевернулся. Они ехали в летний лагерь. Эльза едва оправилась.

Странно вот так слушать трагические подробности из чужой жизни. Словно подглядываешь в замочную скважину и узнаешь нечто, что кардинально меняет отношение к человеку. Несладкая, однако, жизнь у нашего немца. Невольно есть чему посочувствовать. Хотя кто его под венец тянул с миллионершей? Захотелось красивой жизни? Или это любовь вопреки наличию несметных богатств? Как в сказке. Прекрасная царевна и полцарства в придачу. И, конечно же, царевну он жаждет гораздо больше, чем полцарства.

Поймала себя на мысли, что абсолютно цинично смотрю на жизнь. А как же настоящие чувства, что сметают любые преграды? Как же любовь до гробовой доски? Хотелось бы верить, но я такой еще ни разу не встречала. Хотя, погодите-ка! Сед Сеня с баб Валей. Вот уж точно у кого чувства проверены полувековым сроком. Похоже, пора пересматривать жизненные позиции. Чем, собственно, я и собиралась завтра заняться.

Мысленно расположила по пунктикам основополагающие задачи. Итак, первое: прижать к стенке юриста и расколоть по поводу продажи колхоза. Сегодня, так и быть, пытать не буду. Зачем портить человеку вечер? Но уже в понедельник Андрюху ждет пыточная камера под названием «кабинет Николавны». Кстати народ и вправду побаиваться меня стал. Уважают…

Второе и самое трудное: втереться к немцу в доверие. Будем вести разведывательную деятельность на территории захватчика. Прощупать противника на наличие слабых мест, чтобы потом вести подрывную деятельность в конкретном направлении.

Третье и самое приятное: сосватать Лену. Пожалуй, и самое опасное из всех мероприятий. Потому и стоит следующим пунктом после «втереться в доверие».

Четвертое и самое веселое: припахать Луганского починить крышу на сарае с курами. А то течет. Шифер как решето стал. А у кого-то проценты натекли по кредиту желаний.

Пятое и самое важное. Срыв сделки и полнейшая дискредитация высшего руководства, в случае невыполнения пункта второго.

Вроде бы ничего не забыла. Ах, да!

Шестое и самое грандиозное. Достать Васька до трясучки, чтобы он и думать забыл о всяких рыжих особах с круглой попой.

Пока я витала в облаках, рыба уже пожарилась. За нами отправили юриста. Он заботливо укутал Елену Васильевну в полотенце. Мне же его кинули через плечо, не удостоив и взглядом. Я не в обиде. Радуюсь за них и немножечко завидую. Повезло Ленке. Хороший Андрей парень. Твердости в характере не хватает. Но ей иного не надо. Чтобы сюсюкал с утра до ночи.

Рыба была божественна. Под тихий треск костра мы, пьяные от еды, свежего воздуха и, конечно же, вина, затянули с баб Валей русскую народную. Слова я знала плохо, но все же старалась. Старушка пела красиво. Голос у нее, несмотря на преклонный возраст, был чистым и сильным. И если на первой песне я подпевала, то на второй стала просто сидеть и слушать со всеми. Откинулась на плед, рассматривая яркие созвездия и поняла, что несмотря ни на что счастлива. А все остальное – это мелочи жизни.

На следующий день я решила устроить себе трудотерапию. Проснулась с утра пораньше, отдохнувшая, посвежевшая. Приняла «бодрящий» душ и, вооружившись подручными средствами, пошла в сад. План работы был прост: собрать малину, прополоть палисадник, а вечером полить помидоры и огурцы.

Заросли малины нашлись быстро. Сначала я обирала по краю. Собираю, собираю, а в чашке не прибавляется. А все потому, что не могу не удержаться, не отправив очередную горсть себе в рот. Ягода была крупная, сочная, ароматная. Сто лет не ела ничего вкуснее.

И вот, когда я в очередной раз увлеченно слизывала с запястья сок, мне показалось какое-то едва уловимое движение поблизости. Обернулась. Интуиция не подвела. Неподалеку стоял Васек в своей рабочей униформе – шорты и футболка.

– Вот ты где, – произнес он. – Весь сад облазил, пока отыскал в этих зарослях. Привет.

Обрадовалась ли я его появлению? И да и нет одновременно. С одной стороны, мне приятно, что он с утра пораньше примчался и теперь смотрит с видом раскаявшегося грешника. Но с другой – не вписывался он как-то в планы сегодняшней трудотерапии. Устраивать разборки и портить себе настроение я была не намерена. Но и спускать с рук Ваську его поведение тоже не желала. Посему глубоко вздохнула и грубо буркнула себе под нос:

– Привет и пока.

Пока Луганский пытался сообразить, что ответить на такое вопиющее хамство, я спокойно повернулась к нему спиной и продолжила свое нехитрое, а главное вкусное занятие. Через несколько мгновений на плечи легли тяжелые руки. Страдальчески закатила глаза. Не то, чтобы я сильно надеялась, что Васек так просто уйдет, но всё же.

– Жень, хватит дуться.

Легкое поглаживание по плечу и руке. Легко смахнула наглую конечность и принялась с удвоенной энергией собирать малину. Углубилась в заросли, аккуратно раздвигая кусты, стараясь не оцарапаться.

– Же-е-нь, – нежно протянул мой директор и ломанулся за мной следом.

Сильные пальцы сомкнулись на моем запястье, прежде чем я успела донести очередную горсть малины до рта. Видимо, Луганский хотел все проблемы решить в своей излюбленной манере – зацеловать до умопомрачения, но не тут-то было. От неожиданности резко подалась назад и толстая ветка малинового куста, которую я прижимала плечом, по инерции приняла исходное положение, жестко хлестнув Васька по наглой морде. И, поскольку баба Валя каждую весну подкармливала заросли честно сворованными с колхозного склада удобрениями, малина выросла выше человеческого роста, с толстыми, острыми колючками.

– Твою ж мать! – зашипел Васек, хватаясь за щеку. – Ты меня в гроб вгонишь раньше времени. Почему при каждой нашей встрече я получаю очередное увечье?

Я в ответ только презрительно фыркнула:

– Так может не встречаться вовсе? Тебя, вообще-то, никто сюда не звал и лапать не разрешал, – я красноречиво опустила взгляд на его большую ладонь, что всё еще стискивала мои руки покрепче стального наручника.

Васек потянул меня за руку и уверенно прижал к себе, не обращая внимания на слабое сопротивление.

– А меня баб Валя пригласила на блины. Тебя просила к чаю позвать.

Вот значит как! Вот ведь сводники старые. Обхаживает будущего зятя.

– А морда не треснет от блинов-то? – язвительно прошипела я.

Васек угрожающе сверкнул глазами и, наклонив свою темноволосую голову, неожиданно хрипло выдохнул:

– Не треснет. И от малины не треснет.