Летучие бурлаки (сборник)

Человечество не вмещается, а Россия вмещается.

Вы ведь летали над Россией на самолёте хоть раз? Наверняка заметили, что у нас во все стороны – нехоженая земля, имеются невиданные пространства и, более того, в запасе огромные ресурсы для вдвое большего количества людей, чем мы сегодня имеем. (Если б наша власть не разворовывала их так подло – мы были бы ещё богаче.)

Те, кто смотрят на наши ресурсы с интересом и завистью, естественно, заинтересованы в том, чтоб нас стало меньше. Но это их интерес, мы ни при чём. Точка.

Должно ли нас волновать то, что происходит за пределами России?

Нет, они свободные люди, и это их выбор.

В конечном итоге мы даже заинтересованы, чтоб их было меньше. Пусть их будет меньше.

Однако внутри своей страны мы должны отдавать себе отчёт в том, что «мракобесие» – в первичном значении этого слова – это вовсе не позиция Русской православной церкви. Воплощённое мракобесие – это позиция российского «креативного класса».

Активное и последовательное выступление в поддержку всего того, что последовательно и активно противоречит христианской морали, – это и есть мракобесие. Мы вновь попали в ситуацию, когда либеральная интеллигенция совершила нарочитую и бесстыдную подмену понятий.

Хочешь быть мракобесом – будь им. Главное, имей смелость называть себя своим именем.

Нравится заниматься спасением человечества – что ж, и здесь мы только за! Перемещайтесь западнее и продолжайте работу в качестве волонтёров. Мысленно с вами: мы вас тайно поддерживаем.

Но эту мрачную территорию оставьте в покое. Тут спасаются по старинке.

Россию, конечно, будут прессовать. Будут говорить, что мы дикие. Писать нам письма. Слать смс.

А мы не дикие. Мы свободные.

Национальная идея? Мы уже придумали

Одни уже молчат об этом, вторые ещё говорят, но никто не способен всерьёз сказать, какой быть национальной идее России.

Вопрос ведь, в конце концов, не в идее как таковой, а в том, зачем мы вообще живём здесь.

Есть ещё третьи, которым достаточно самих себя для того, чтоб иметь полноценные ответы на любые вопросы: национальная идея – это я сам, мир создан для того, чтоб радовать меня, пусть всё идёт к чёрту, а мне чаю пить. Но о них мы сегодня умолчим, и так слишком много времени стали уделять всяким насекомым.

Главная ошибка в поиске идеи кроется, как нам кажется, в одном: мы хотим, чтоб она возникла немедленно и честно послужила нам для нашего самоуважения. Ведь сколько бы мы ни хорохорились, а внутренне прекрасно осознаём, что выплаченных кредитов для самоуважения мало. Должно прийти что-то, что больше, чем каждый из нас со своими бесконечными человеческими желаниями.

Но идея не может нам послужить немедленно, потому что все мы разобщены так, как мало когда ранее.

В идее свободы мы разочаровались: с этой свободой настал такой разврат, что туши свет. Идея накопительства тоже как-то приелась. Идея равенства увлекает, но до определённого предела: пока тебя самого не решают подровнять с другими. Первоначальное значение выражения «Москва – третий Рим» уже мало кто помнит, и многие готовы понимать это буквально – что тоже радости не приносит: в Риме полно проблем, в Стамбуле не меньше, мы на третьем месте в этом печальном ряду. В итоге Третий Рим скорей уже антиидея, чем идея.

Всё, что нам до сих пор могли предложить, – это идея врага. Сплотимся и купно кого-нибудь победим, кто нечаянно подвернулся.

Однако враги попадаются не соответствующие то нашему размаху, то реальному положению дел.

Сейчас многие государства живут по принципу «другие – это ад». Для бывших республик СССР и ряда европейских стран «другие» – это Россия. Для многих азиатских и ряда европейских стран «другие» – это США.

Выбравшие идею «другие – это ад» в качестве национальной всерьёз думают, что раз они сбежали от «других», то, значит, они сбежали из ада. На самом деле свой ад они унесли в себе – и чем больше они думают о «других» и клянут их – тем их личный ад жарче.

Все враги внутри нас, вы же в курсе.

Но тогда есть смысл предположить, что и друзья тоже где-то поблизости?

Что бы вокруг ни говорили, но мы все понимаем, как должны выглядеть нормальный человек и нормальная страна. Себе мы многое можем простить, хотя бы временно, но про человеческий идеал догадываемся.

То же самое со страной. Мы можем сколько угодно повторять все эти благоглупости и пошлости на тему «…а из кого выбирать?», «…а где лучше?», «…а когда было хорошо?» – но, если всерьёз, мы понимаем, что происходящее вокруг нас по области нормального уже не проходит.

Осталось осознать, как нам предполагаемый идеал применить к своей давно некондиционной фигуре.

Не может же быть достойной национальной идеи у такого беспутного сброда, как мы, – погрязшего в разврате, распаде, распиле и социальных сетях? Не может.

У спартанцев – она могла быть, спартанцы были парни те ещё. У викингов – могла быть, они садились в лодку и верхом на идее плыли через океан. У французов в Средние века могла быть – они не только всех научили одеваться и раскланиваться, но и понятие чести поставили так высоко, что треть своей элиты перебили на дуэлях. У британцев могла быть – они, невзирая ни на какую толерантность, владели третью мира. А посмотрите фотографии наших лётчиков и полярников годов тридцатых или шестидесятых, посмотрите на лица людей, которые слушают Окуджаву и Вознесенского в «Олимпийском». Давно вы видели такие лица? Где? На концерте этого, как его… нет, я даже имён этих не буду называть, меня мутит.

Вас тоже, я верю, слегка мутит, но вы, превозмогая тошноту и омерзение, всё равно слушаете то, что вам подают, смеётесь над тем, чем вас смешат, читаете то, к чему вас принудили, работаете там, где выпало подлататься, выбираете тех, кого уже выбирали много раз, хотя результат заранее известен.