Летучие бурлаки (сборник)

И у них были для этого самые веские основания.

Лукавить незачем, мы взрослые люди и знаем, кто стал основной электоральной базой коммунистов и за что другая часть пенсионеров любит нашего велеречивого президента. За то, что он почти что генсек.

Так что, если вы хотите пожалеть свою конкретную бабушку – пожалейте.

Но не стоит жалеть всех сразу, заодно обозначив результаты их огромной жизни то ли как «отвратительные», то ли как «мёртвые», но в любом случае – ужасающие и бессмысленные.

Что-то подсказывает, что от такой жалости они вскричали бы в бешенстве и негодовании.

Сортировка и отбраковка интеллигенции

Штрихи к портрету либерала

Нам только повод дай, а что сказать, мы всегда найдём. Повод дала Татьяна Никитична Толстая, вдруг заявившая, что автор этих строк «презирает интеллигенцию».

Однажды ровно то же сказала мне и Людмила Евгеньевна Улицкая, назвав мою публицистику «антиинтеллигентской».

Бог с вами, коллеги, как вам такое вообще в голову могло прийти. Ряд моих недавних текстов действительно имел критический настрой – но касался он никак не интеллигенции в целом, но либеральной интеллигенции, или, если брать чуть шире, новых буржуазных элит.

Либеральная интеллигенция и новая буржуазия – это не совсем одно и то же, но в целом объекты соприкасающиеся. Например, Михаил Прохоров – это яркий представитель новых буржуазных элит, а прекраснодушные люди, что организовали группу его поддержки, – это либеральная интеллигенция.

Над тщетными попытками нынешней буржуазии считать себя новой российской аристократией либеральная интеллигенция для виду посмеивается, но в целом она за продолжение этого, что называется, тренда. Патентованные выгодоприобретатели приватизации должны стать нашим дворянством и взять управление страной в свои твёрдые руки.

То, что дворяне из них получаются немногим лучше, чем из числа бывших кагэбэшников, либеральную интеллигенцию не очень мучает.

Нам очень любят рассказывать байку, что «первичное накопление капиталов в США» тоже было бандитское – но раз у американцев образовалась своя элита из бывших бандитов, значит, и нам надо подождать.

И вот мы прождали четверть века, у первых приватизаторов уже внуки выросли – а результат не просматривается. Где эти меценаты и просветители, душу и кошелёк готовые положить на благо России? Давайте, может быть, ещё полвека подождём? Мы же не торопимся никуда.

Либеральная интеллигенция, как в том пошлом анекдоте про двух зэков, по поводу наших буржуазных элит упрямо заявляет: «А нам они нравятся!». Почитайте, к примеру, рассказ Виктора Ерофеева, как однажды у него в гостях собралось сразу пять российских миллиардеров. Это ж не рассказ, это – ода.

Если бы сегодня вместо Прохорова в политику пошёл бы любой фигурант российского списка «Форбс», либеральная интеллигенция сразу же составила бы его пламенную группу поддержки. Любой, говорю, миллиардер. То есть тип, ничем, кроме наличия необъятных денег, до сих пор не подтвердивший своего права претендовать на управление Россией.

Ситуация с самозваной аристократией отчасти отражает ситуацию с самозваной либеральной интеллигенцией.

Дело в том, что класс интеллигенции в Советском Союзе был, как многие до сих пор помнят, действительно обширен. К интеллигенции относились все эти пресловутые физики и лирики, читатели толстых журналов, учителя и библиотекари, кандидаты и доктора гуманитарных и прочих наук, инженеры НИИ.

К несчастью, почти все из них были деморализованы либеральными реформами и низведены на маргинальный уровень. Эта интеллигенция исчезла как класс – мало того, либералы ещё и оттоптались на них. Ну-ка, давайте вспомним, сколько раз мы читали в прессе про НИИ, где «никто не работал» и «все просиживали штаны»? Ничуть не реже мы слышали про бессмысленность и скудность советской филологической школы (на самом деле – одной из сильнейших в мире, и ныне рассеянной).

Даже не будем затевать долгий разговор о существовании рабочей и крестьянской интеллигенции. (Хотя была и такая: я сам вырос в интеллигентной крестьянской семье и являюсь горожанином в первом поколении: все мои предки в прямом смысле пахали землю, отец первым из числа всей моей многочисленной деревенской родни получил высшее образование и стал сельским учителем.) В наши времена об этом вспоминать моветон.

Та же Татьяна Никитична Толстая в интервью, где обвинила меня, заодно обвиняет дореволюционное крестьянство в презрении к интеллигенции, которая из сил выбивалась, чтоб этого крестьянина обучить и вылечить, – а он, зверь пахучий, нос свой воротил и на «спасибо» так и не разорился.

Дореволюционное крестьянство – дело прошлое, а вот презрение либеральной интеллигенции ко всем остальным советским видам интеллигенции – вещь очевидная.

Произнесите в присутствии Татьяны Никитичны, к примеру, «советская рабочая интеллигенция» – и по её вспыхнувшему взору сразу убедитесь в моей скучной правоте.

Наряду с ликвидацией иных социальных видов интеллигенции либералами были побеждены в неравном бою и прямые идеологические оппоненты: в частности, интеллигенция «левого» и «правонационалистического» толка. Найти нынче серьёзного человека, вслух готового сказать о симпатиях, скажем, к журналу «Наш современник», фактически невозможно. Но, между прочим, там по сей день публикуется ряд крупнейших мыслителей и литераторов современности.

Сегодня либеральная интеллигенция даже не втайне, а въяве уверена, что никаких других интеллигентов, кроме них самих, не существует.

Это как-то незримо, но вместе с тем ощутимо рассеяно в воздухе.

Вот давайте честно ответим себе на вопрос, кого мы считаем интеллигентом? Если не задумываться и отвечать мгновенно, услышав (навскидку) фамилию «Ростропович», любой из нас тут же ответит: «да, это интеллигент», а услышав «Василий Белов» – даже я, и то задумаюсь.

Татьяна Толстая – точно интеллигент, никто не спорит, а Валентин Распутин… да бог его знает!

Но разве моральный вес или интеллектуальная правота Ростроповича так уж кардинально превосходили моральный вес и интеллектуальную правоту Василия Белова?

Ответ простой: Белов не являлся носителем либеральных ценностей, а таких интеллигентов, как мы откуда-то поняли, не бывает.

Либеральная интеллигенция очень любит возводить свою генеалогию, например, к Чехову или к Михаилу Булгакову, что, хоть и лестно ей самой, никакого отношения к действительности не имеет.

С тем же успехом можно и Блока назвать либералом.

Если любой здравомыслящий человек попытался б представить, как Чехов, Блок или Булгаков относились бы к нынешним либеральным витиям, – он бы ужаснулся.

Своим оппонентам либеральная интеллигенция очень любит рекомендовать читать «Бесов» Достоевского, и тут вообще всё переворачивается с ног на голову. Потому что «Бесы» – именно что антилиберальный роман, и к столь лелеемому либералами февралю 1917 года имеет прямое отношение.

Между прочим, царя свергли либералы, а то мы всё время забываем об этом. И отречение его тоже приняли, не поверите, либералы. Мало того: Гражданскую войну развязал не кто иной, как либералы. Большевики, да, забрали у них власть (кстати, фактически бескровно) – но никакого желания воевать по этому поводу не изъявляли. Однако от созидательной государственной деятельности их надолго отвлекло антисоветское либеральное подполье и военные походы, организованные генералами, не желавшими расставаться с завоеваниями Февраля, – ну, то есть патентованными либералами.

Неповоротливые большевики, две трети истории Советского Союза тщетно пытавшиеся сдвинуть созидаемый ими строй на позиции консервативной революции, должны были «Бесов» популяризировать и переиздавать, а не наоборот. Тогда б в конце восьмидесятых у интеллигенции была бы реальная возможность узнать многих бесов в лицо.

Но этот процесс задержался на четверть века.

Сегодняшние путешествия по России, желательно не из Москвы в Петербург, а из Калининграда во Владивосток, дают удивительное ощущение наличия – да, обедневшей, да, брошенной, да, разрозненной, – но, безусловно, что называется, национально ориентированной интеллигенции. Вовсе не либеральной, но, скорей, как либералы бы сказали, – охранительной. И вместе с тем в чём-то куда более радикальной, чем интеллигенция либеральная.

И это тоже парадокс, который либеральная интеллигенция замечать не хочет никак. В России есть огромное количество образованных, воспитанных и крайне полезных обществу людей, которые, не поверите, кардинально иначе, чем либеральная интеллигенция, расценивают и ситуацию в России в целом, и все последние скандалы – от дела “Pussy Riot” до дела Магнитского – и при этом вовсе не стремятся голосовать всеми руками за действующую власть, но зачастую презирают её ещё острее и болезненней.

Наверное, надо перечислить несколько отличительных черт либеральной интеллигенции, чтоб было понятно, в чём её отличие от просто интеллигенции.

Для начала, представители либеральной интеллигенции – категорические антисоветчики. Наверное, не все антисоветчики – либералы, но большинство либералов, ничего тут не поделаешь, неистово презирают всё советское.

Между тем советское – это как раз апофеоз народного участия в истории. И в самом высоком смысле, и в самом дурном. С одной стороны – это серебряный век простонародья, давший России целую плеяду имён учёных, военачальников, писателей, музыкантов, режиссёров: чего бы нам теперь не рассказывали про «вертикальную мобильность» царского времени – там и близко не было подобной ситуации. С другой стороны – да, неотъемлемая часть советского проекта – все те безобразия, которые творила «чернь»: отменить их невозможно и забыть не удастся.

Однако либеральная интеллигенция видит в большевистской революции и советской истории исключительно «окаянные дни» и всевластие «кухарок».

В итоге, когда наши либералы рассказывают, как они любят народ, я почему-то втайне думаю, что под «народом» они имеют в виду по большей части своё отражение в зеркале.

Именно поэтому либеральная интеллигенция так часто повторяет, что она не обязана любить народ в его худших проявлениях – а любит его за лучшие качества. Вот я и говорю: либеральная интеллигенция любит под видом народа себя как носительницу лучших качеств народа.

И пусть вас не вводит в заблуждение недавнее участие ряда либеральных деятелей в массовых протестах. В целом либеральная интеллигенция никакой революции не желает. Она желает другого – оседлать любые стихийные процессы, чтоб истинно национальной революции не случилось.

Народа, ну, то есть черни, либералы ужасно боятся, и сделают всё, чтоб чернь в свои руки власть не взяла никогда. А то «мы помним, чем всё это закончилось».

Именно поэтому либеральная интеллигенция из числа литераторов так до комизма односторонне описывает события октября 1917-го в своих сочинениях, фильмах и устных рассуждениях. Белые рыцари против хамья и звероподобных чекистов в кожанках.

О том, что в Белой армии был повально распространён антисемитизм, и антисемитские листовки над красногвардейскими частями разбрасывались этими «рыцарями» с последовательностью просто удивительной, либеральная интеллигенция предпочитает не помнить. Что ещё раз подтверждает, с каким неприятием и ужасом взирает либеральная интеллигенция на «чернь»: противникам «черни» можно простить всё что угодно.