Фарватер

– Так, хватит, щенок!

Командир, еле сдерживаясь, подошел ко мне. Я сделал усилие над собой и выпрямился. Все молчали. Внезапно он расхохотался и произнес:

– Да, все как в старые-добрые, верно? Ладно, иди, пока мы не передрались с тобой и имей в виду… – он понизил тон, – … еще один случай неповиновения и я уж воспользуюсь своими полномочиями. Не забывай, что я все еще твой начальник.

Я не удостоил его ответом и ушел.

Я заматывал свое перебитое плечо, когда старлей сообщил мне, что пленники хотят меня видеть. Не знаю, принято ли так у других, но я спустился к ним.

Полумрак трюма был мне привычен и я хорошо различал фигуры скованных пиратов. Войдя, я прислонился к влажной переборке и стал ждать, пока они заговорят. Спустя пару секунд тягостного молчания раздались дрожащие слова:

– Капитан, умоляю, отпустите нас!

Не успел я удивиться, как, судя по звуку и движению в их стороне, говорящего пнул его товарищ.

– От ваших рук пали мои люди, и вы просите помилования? – насмешливо уточнил я.

– А от ваших пали мои, – спокойно произнес низкий голос, принадлежащий, как я различил, женщине, перебившей другого. – Мы не искали сражения, как, полагаю, и вы. В случившемся в равной степени обе стороны. К тому же, – добавила она, – на вашей стороне был явный перевес, неужели погибших так много?

– Много – не много, они есть, и в том, что их жены и матери не дождутся их, виноваты вы! – заявил я и горько пробормотал сам себе: – И я тоже…

Не знаю, был я услышан или нет, но пиратка поинтересовалась:

– Сколько вам лет?

– Какое это имеет значение?

– Вы молоды, не так ли?

– Какая разница?

– Давно служите капитаном?

– Нет, – раздраженно ответил я – это кто у кого в плену-то.

– Первое сражение?

– Первое более-менее серьезное. Причем тут это? – спросил я.

– Оно и видно, – с улыбкой в голосе заметила она.

– В смысле?

– Возвращаясь к теме, – не обращая внимания на мой вопрос, продолжил флибустьер. – Мы не просим помилования.

– Тогда зачем я сюда притащился, когда я должен следить за починкой моего корабля? – осведомился я, собираясь уходить, но подавшаяся вперед фигура остановила мой порыв.

– Погодите. У меня… у нас есть к вам другая просьба.

– Я слушаю.

– По прибытию на землю нас ждет эшафот.

– Да ну? – хмыкнул я.

– От лица всех нас я прошу вас избавить нас от этого.

Ужасная догадка мелькнула у меня, но я глухо спросил:

– Каким образом?

– Не пожалейте пороха для нас, капитан, – твердым голосом попросила она.

– Что?..

– Или прикажите не приносить нам еды. Скажите, что мы оказались переносчиками оспы или… Придумайте уж что-нибудь.

Я попятился назад.

– Вы все этого хотите?..

– Да, сэр. Мы не просим свободы, мы лишь просим достойной смерти. Я прошу вас – как капитан капитана, как моряк моряка. Как человек человека.

Я замолчал, тщетно пытаясь сказать хоть что-нибудь, и наконец сдавленным голосом спросил:

– А вы бы сделали это для нас, если бы вам удалось одержать верх?

– Нет…

У меня вырвался было смешок, но она продолжила:

– … мы бы отпустили вас.

– Что?

– Коммодор всегда приказывает отпускать пленников.

– Откуда мне знать, что это правда?

– Иначе знали бы вы о том, кто именно командует эскадрой?

Я был приперт к переборке.

– Я бы поклялась, положа руку на сердце, но, – она усмехнулась, – сейчас у меня нет этой возможности, уж извините.

Угроза начальства не пугала меня. Мне ничего не стоило выполнить их просьбу. Я вытащил пистолет и проверил наличие пороха и заряда. Пираты невольно подтянулись. Я отошел на достаточное расстояние, чтобы пули на выходе не пробили борт. Первым делом прицелился в их капитана, как в старшую. Все хранили гробовую тишину, тревожить которую смел только шелестящий звук воды, от которой нас ограждало несколько слоев шпангоутов и обшивки. “Стреляй. Стреляй, не будь тряпкой. Ты стольких людей прикончил, почему сейчас не можешь?” – думал я. “Потому что они безоружны”, – был ответ. Я пытался, клянусь, но… Не сумел. После нескольких попыток я сдался и со вздохом опустил оружие.

– Я не могу… Простите.