Фарватер

– А как же вы? Военный офицер на Маяке без возможности быстро покинуть остров?

– Я там свой, – быстро проговорил я и, чтобы не вдаваться в подробности, продолжил. – Ну так что, идет?

– Идет, – удовлетворенно кивнул головой пират. – Мое имя вам, возможно, знакомо, меня зовут коммодор Хет.

– Слышал, – я опустил взгляд, чтобы скрыть улыбку. Тот развязал мне руки.

– Впрочем, мы с вами знакомы, пусть и не совсем близко. Вы, вероятно, помните сражение у мыса Виттори?

– Не помню ничего такого, – соврал я.

Хет поднял одну бровь, на его губах появилась усмешка.

– Мне кажется, вы можете припомнить. Так значит, это вы – тот человек, что нанес мне такой урон?..

– Надеюсь, это никак не повлияет на наш договор? – сдался я.

Он засмеялся.

– Я не договорил. Нанес мне такой урон и освободил моих людей. Как низко я должен был пасть, чтобы не ответить вам тем же?

Наконец он, под зорким прицелом пистолетов, отвел меня на опердек.

– Глубочайше прошу прощения, но боюсь, что свободно вы у нас по палубе гулять не будете.

Я скривился, но все же выдавил:

– Понимаю.

Я посмотрел в небо. Была тихая ночь, и звездное небо ничем не было омрачено. Я мгновенно нашел Полярную звезду, вспомнил координаты Багиса, взглянул на компас, определил, что дует свежий норд.

– Сколько мы в дрейфе? – “… а я в забытье” добавил я про себя.

– Сэр, – не грубо поправил тот. – Вы являетесь лишь временным нашим штурманом, но это не значит, что вы не должны соблюдать нашу дисциплину.

– Сколько времени мы в дрейфе, СЭР?

Хет не обратил внимания на грубость и ответил:

– Двое суток.

Я тихо присвистнул и, после недолгого счисления, куда нас должно было унести, с учетом течения, ответил:

– Если сейчас возьмем на бакштаг, прибудем на Багис через 6 дней, на Маяке будем спустя 8 суток после этого.

– Бакштаг, говорите?

– Да, сэр.

Коммодор отвернулся и отдал нужные команды, чтобы сняться с дрейфа. Матросы забегали, а я окинул взглядом “Бурю”.

– Что ж, все в жизни надо попробовать. В том числе и побывать в плену у пиратов, правда, малышка? – пробормотал я.

Убежать возможности не было. Да и желания тоже. Ну а что мне, с ноги выбить дверь и прыгать за борт, не имея времени стащить провизии и шлюпку, только лишь раньше времени попрощавшись с “Бурей”? Меня пристроили в запертой каюте покойного шкипера. Я спал беспокойно, но крепко – еще детская моя привычка, носящая название “если дают поспать – надо спать”. Сны мне редко снятся, но в ту ночь меня терзали не они. В голове все прокручивалась мысль: “На флот мне дороги нет. Что теперь?..”.

Когда этой беспокойной ночи наконец пришел конец и меня выпустили, я вышел и заметил, что на палубу лег туман, а вахтенный матрос, темноволосый хмурый парень, небрежно положивший руки на штурвал, отклонился от курса на целых два румба. Я окликнул его:

– Эй, ты! Держи ровнее, нам на норд-норд-вест.

Тот подозрительно воззрился на меня.

– Откуда мне знать, что ты ведешь нас туда, куда надо?

– Я хоть куда-то вас приведу, а ты, если будешь и дальше идти в этом направлении, то мы наскочим на рифы. Позови коммодора, если мне не веришь.

– Его лучше не беспокоить сейчас, – последовал ответ и матрос все же немного повернул штурвал.

– Это почему?

– Его мучают головные боли. А ты вообще кто такой?

– Когда-то не так давно был капитаном этого судна.

– А сейчас?

– Не знаю, – уклонился я, не имея ни малейшего желания обсуждать с ним свою жизнь.

– Имени чтоль нет? – усмехнулся тот, щурясь на солнце.

– Считай что так, – пробормотал я и подошел к фальшборту.

Море. Такое родное, знакомое. Глядя на него, у меня в голове не возникает поэтичных мыслей, уж простите. И чувств, которые может описать мой неромантичный язык, оно никаких не вызывало, так что какое-то время я просто стоял, уставившись в воду. От этого занятия меня отвлекла рында и насмешливый окрик:

– Вставай за штурвал, ты, мыслитель!

Это было адресовано мне. Вахтенный ушел в кубрик отсыпаться, по дороге поздоровавшись с приятелем – немаленьким круглолицым парнем, с ищущим приключений на свою задницу взглядом. Я скукожился за штурвалом, стараясь не привлекать внимания, но было уже поздно. Он подошел ко мне и сказал:

– День добрый.

– Угу, – промычал я.

– А это же ты – капитан этого корабля, да?

– Угу.

– Был им, точнее?

– Угу.