Дети Зари. Книга третья. Песнь жар-птицы

– Взаимно… – это было единственное, что Вик смог из себя выдавить. Он внезапно почувствовал себя абсолютно не соответствующим месту и времени: толстый зелёный ковёр на мраморных ступенях, кругом благородное дерево, позолота, бронза и хрусталь – и он в пыльных джинсах и пропотевшей футболке, да ещё с поклажей на плечах, делавшей его похожим на двугорбого верблюда.

Прекрасная молодая дама в алом платье, с блестящими чёрными локонами, украшенными красной розой, наоборот, идеально вписывалась в дворцовый интерьер. Она глядела на парня сверху вниз, явно наслаждаясь его растерянностью… и восхищением.

«Клим наверняка тоже не знает, что она тут!» – вздрогнув, подумал Вик.

Мысль о друге вмиг вернула ему присутствие духа и нужное выражение лица. Он подчёркнуто галантно поклонился, отчего лямки рюкзака больно врезались в плечо, и проговорил с той же шутливой интонацией, с какой дразнил Надин прежде, когда они были детьми:

– Вижу, дорогая кузина, ты уже переоделась к вечерней трапезе. Разве ужин не в восемь, как здесь заведено испокон веков?

– У меня встреча кое с кем из гостей Рауля в большом зале: там как раз заканчивается концерт. Ты же видел, сколько народа собралось! (Этого Вик не видел, поскольку подъехал к особняку с заднего, а не с парадного входа.) А насчёт ужина ты совершенно прав: ровно в восемь, как обычно. Так что ты вполне успеешь привести себя в приличный вид! – и Надин обворожительно улыбнулась.

– Всенепременно!

– Тогда увидимся за ужином. А теперь извини, кузен, меня ждут!

– Не смею задерживать.

Они уже разминулись на лестнице, когда Надин осведомилась, изящно обернувшись в три четверти:

– Ты один приехал или с родителями?

– С Климом.

Улыбка медленно сползла с красивого лица французской кузины.

А Вик решительно продолжил подъём.

Но не стал задерживаться в своей комнате. Бросив сумку и рюкзак на пол, он развернулся и помчался обратно. Надо было срочно предупредить Клима! Однако на лестнице его снова окликнули, теперь уже сам хозяин дома.

– Вик, дружище! – запыхавшийся Тоб спешил ему навстречу. – Когда Кларк сказал, что вы приехали, я сначала подумал, что ослышался…

Они крепко пожали друг другу руки, затем обнялись.

– А где Клим?

– Шествует в сопровождении свиты из женщин, детей и собак.

– А! – улыбнулся Тобиас своей мягкой, едва заметной улыбкой. – Они всегда гуляют в это время, перед ужином…

– Кстати, об ужине, – Вик многозначительно поморщился. – Клим явно не в курсе, что она здесь!

– Я и сам всего час назад узнал, – развёл руками Тобиас. – Приехала неожиданно, вроде как встретиться здесь с кем-то из гостей, ну, и заодно племянника навестить… У нас в правом крыле ремонт идёт вовсю, я там с утра до вечера пропадаю! – и он показал на свою измазанную краской одежду.

Вик про себя улыбнулся: значит, он тут не один такой красавчик с большой дороги! Права была Аглая, утверждая, что Кауницев невозможно заставить изменить своим привычкам. Даже став хозяином княжеского имения, Тобиас остался верен просторным рубашкам и мешковатым штанам с большими накладными карманами, в которые помещались блокноты для эскизов и пачка карандашей.

Тут распахнулась задняя дверь, и в фойе ввалился Клим в сопровождении шумной свиты. Аглая с детьми сразу ушла к себе, с трудом оторвав маленького Сашу от старшего брата, а Ева устало подкатила коляску к лестнице. Младенец уже причитал вовсю.

– Давай, я его возьму!

Быстро достав из бездонного кармана штанов чистую салфетку, Тобиас накинул её себе на грудь, прикрывая измазанную рубашку, и лишь тогда взял на руки ребёнка. Тот сразу притих, уткнувшись в надёжное папино плечо. Ева откатила коляску в сторону и стала доставать из неё детские вещички.

– Ты это видел? – Вик ошарашенно повернулся к Климу. – Я сражён наповал…

– Я же говорил – князь-батюшка! – Клим сделал акцент на слове «батюшка», и оба приятеля расхохотались.

– Вы чего? – Тобиас, не знакомый с былинной лексикой, не понял каламбура.

– А что у тебя в другом кармане? – полюбопытствовал Вик, подмигивая Галицкому. – Случайно не бутылочка с фруктовой водичкой?

– С дуба рухнул? – отрезал Тоб, наглядно демонстрируя, что лучшее из русского народного творчества всё же успел усвоить.

– Один с дуба, второй, похоже, с пальмы! – вставила Ева, забирая у мужа ребёнка. – Аглая говорила, что Клим подрядился на какую-то безумную работу в Африке…

– Да, точно, – вспомнил Тоб. – И почему ты не в Африке?

– Потому что «в Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы»! – продекламировал Клим.

– «В Африке разбойник, в Африке злодей, в Африке ужасный Бар-ма-лей…*» – дружно подхватили Вик и даже Ева.

– Это что-то из вашего детского фольклора! – догадался Тобиас, глядя на хохочущих ребят. – Вроде «Песенок Матушки Гусыни»?

– Вроде того, только для современных ребятишек, – отсмеявшись, подтвердила Ева. – Ладно, нам с Мишелем пора купаться и укладываться…

– Тебе помочь? – спросил Тобиас.

– Не надо! Лучше займись своими дружками. Вот уж точно детский сад! – она с улыбкой покачала головой и унесла малыша в детскую.

Проводив сестру взглядом, Виктор неожиданно серьёзно сказал:

– Никогда раньше не замечал, как она похожа на нашу маму… Не то, что некоторые! – вспомнив, зачем бежал встречать друга, он осторожно проговорил: – Клим, Надин тоже здесь.

Выражение лица Клима ничуть не изменилось, только богатырские плечи напряглись.

– И что?

– Ничего. Выглядит шикарно, словно на посольский приём пожаловала…

Растерянный Виктор запнулся на полуслове, но инициативу перехватил молодой хозяин:

– Значит, устроим достойный приём! Давненько вы все вместе сюда не съезжались – со дня нашей свадьбы, не так ли?

Увы, получилось только хуже: Клим помрачнел как грозовая туча. До Тоба слишком поздно дошло, что именно после их с Евой свадьбы Клим с Надин окончательно рассорились: нежная привязанность, возникшая так романтично, не выдержала постоянного выяснения отношений. Предложение расстаться, как поняли ребята, исходило от девушки. Попросту говоря, красотка бросила их лучшего друга, разбив ему сердце. С тех пор парни чувствовали себя без вины виноватыми: Виктор – потому что Надин всё же была его двоюродной сестрой, и это он познакомил с ней друга, а Тобиас – потому что их с Евой роман, завязавшийся в то же самое время, перерос-таки в настоящее глубокое чувство…

– Ладно, парни, пойдёмте, перекусим чего-нибудь. Вы ведь с дороги, я тоже ещё не обедал, – опомнившись, предложил Тоб, и остальные двое с облегчением согласились.

На маленькой кухне в хозяйском флигеле готовили только для членов семьи. Когда же устраивали приёмы и званые обеды, Кларк приглашал толпу помощников, и те трудились на большой кухне в гостиничной части, под руководством шеф-повара Лоренцо.

Едва парни переступили порог малой кухни, их взору открылась умильная картина, которая заставила всех на время забыть о неловкой ситуации с кузиной Надин. Огромный сенбернар обедал в специально отведённом для него углу кухни, флегматично и аккуратно, нагнувшись над большой миской, а рядышком чёрный лохматый пёсик быстро-быстро ел из второй такой же миски, в которой и сам мог уместиться целиком. Когда друзья вошли, собаки синхронно повернули головы к дверям и завиляли хвостами. Пёсик хотел было кинуться к вошедшим, но увидев, что Бонифаций не тронулся с места, тоже продолжил трапезу.