Дети Зари. Книга третья. Песнь жар-птицы

– Это вообще кто? – Вик с недоумением глядел на лохматое чудо. – Мягкая игрушка для Бонифация?

– Это наш Клайд.

Услышав свои имена, собаки одновременно подняли головы.

– И он не игрушка, он – находка! – Тобиас говорил, расставляя на столе кружки. Затем включил кофеварку, достал из холодильника большую тарелку с бутербродами. – Бонифаций сам откуда-то принёс его в зубах с месяц назад – мокрого, грязного и едва живого.

– Так ты у нас настоящий спасатель, а, Боня? – Клим потрепал по холке пса, который, наконец насытившись, подошёл и сел рядом с ними. Чёрный пёсик тотчас последовал примеру сенбернара.

– Ну, мы посовещались и решили его оставить, – продолжал Тобиас, жестом приглашая друзей за стол. – Как видишь, Клайд не отходит от Бонифация ни на шаг и подражает ему во всём – даже отказался есть из миски, меньшей чем у его патрона. Так что хлопот с новым жильцом никаких, а радости много.

– Да уж, невозможно смотреть без смеха, – согласился Клим. – К тому же в приличном поместье должна быть хоть одна охотничья собака, а в этом комочке шерсти, кажись, есть что-то от терьера…

– Ты не поверишь, наш Клайд – чистокровный керн-терьер! – мягко улыбнулся Тобиас. – Это нам сказал один из гостей, который сам занимается разведением собак этой породы. Говорит, керны – настоящая гроза мышей и крыс!

– А местных кошек ваш охотник не достаёт? – спросил Виктор, всё так же насмешливо глядя на миниатюрную собачку.

– Не-а. Бонифаций с первого дня привил ему уважение к семейству кошачьих.

– А всё благодаря нашему Барбосу – его школа! – Вик улыбнулся, вспомнив первое знакомство сенбернара Галицких с рыжим котом Барбосом, считавшим себя хозяином Эрхарт-холла. – Бонни и Клайд – это вроде из какого-то старого фильма про гангстеров*? – припомнил он.

*Бонни и Клайд – легендарная парочка грабителей банков, действовавшая в Америке в начале 30-ых годов ХХ века, во времена Великой депрессии.

– Есть и фильм про них. Но это реальная история о жизни и любви…

– Очень романтично! – скептически заметил Клим. – Особенно учитывая, что те двое плохо кончили, причём будучи едва ли старше нас… А наш Боня – пёс правильный, хорошо воспитанный, и вашего Клайда дурному не научит, да, собаки?

Собаки отозвались дружным дуэтом: один басом, второй фальцетом.

Тоб разлил кофе по кружкам и тоже устроился за столом напротив ребят.

– Ну что, может, уже достаточно танцев с бубнами? – спокойно проговорил он, отхлебнув несколько глотков. – Признавайтесь, зачем пожаловали?

Всё-таки младший Кауниц был человеком дела, не смотря на художественные наклонности, и предпочитал действовать быстро.

– Мы с отцом кое-что выяснили, вернее, предположили, – начал Виктор, видя, что Клим ещё колеблется. – Возможно, где-то на территории России есть ещё один вход в Дхам, ещё не закрытый – все известные входы, как вы знаете, разрушены. И есть большая вероятность, что это как-то связано с Мастером Илларионом.

– Который, как считает твой отец, вряд ли погиб при пожаре много лет назад, – с пониманием кивнул Тобиас. – Помню, Элинор тоже верила, что Илларион легко мог спастись – у него ведь была фибула, та самая, что после деда досталась мне… И он, Великий Мастер, наверняка умел ею пользоваться, в отличие от нас с вами…

– Но он мог умереть позже, даже просто от старости – времени-то уже вон сколько прошло! – возразил Виктор.

Тут жалобно скрипнул массивный табурет: это Клим резко дёрнулся.

– Ваш старец точно не погиб. И не умер от старости.

Виктор и Тобиас дружно округлили глаза.

– Великий Мастер Илларион жив по сей день… – тихо добавил Клим.

В следующее мгновенье дверь в кухню распахнулась и вошёл Лоренцо с тяжёлым ящиком в руках. Он со стуком поставил ящик на пол и перевёл недовольный взгляд с ребят на опустевшую тарелку.

– Вообще-то ужин через час, – проворчал повар. – А вы аппетит перебиваете!

– Мы только выпили по чашке кофе, Лоренцо, – извиняющимся тоном сказал Тобиас. – И уже идём переодеваться к ужину!

– Да-да, конечно! – Виктор поморщился, вспомнив разговор с Надин, и быстро встал.

Клим не спеша поднялся следом.

– Лоренцо лучше не злить, а то без сладкого оставит! – выводя гостей из кухни, сказал Тобиас, но так, чтобы повар услышал; на лице итальянца расплылась довольная ухмылка. – Давайте спокойно поговорим о делах после ужина, – добавил он вполголоса.

– Тогда внизу, в архиве, – предложил Клим.

Хозяин дома согласно кивнул.

Глава 3. Рыцари Пуха и Праха

Кларк неторопливо шагал по длинному коридору, соединяющему все три части особняка. Спина его была прямой, как всегда, лицо бесстрастным, и лишь блеск серых глаз, до сих пор не утративших зоркость, говорил о том, что дворецкий доволен. В доме, за который он отвечал, всё шло хорошо. Кто-либо из тех людей, что гостили у Кауницев в былые времена, наверняка мог бы сказать, что ныне здесь попирают традиции предков и всё идёт кувырком; другие, наоборот, порадовались бы, что старый дом зажил новой жизнью в соответствии с новым мировым порядком. Но Кларку не было дела ни до традиций предков, ни до нового мирового порядка. Он служил здесь более пятидесяти лет, и его многочисленные функции, по сути, сводились к одной главной задаче: заботе о тех, кто оказался в доверенном ему доме.

В первую очередь, это касалось самих хозяев. Старому князю был необходим покой и тишина – Кларк гарантировал ему покой и тишину. Раулю была нужна музыка, движение, общение – пожалуйста, в доме нашлось всё для светского времяпрепровождения. Тобиасу взбрело в голову устроить художественную школу-пансион для таких же, как он, юных талантов – Кларк с готовностью поддержал и эту затею. Удивительно, но когда на плечи молодого хозяина легли ремонтные работы, подбор преподавателей, отбор студентов плюс вечные дрязги между первыми и стычки между вторыми, он наконец обрёл веру в свои силы…

Когда же родился маленький Александр, год спустя – малышка Мария, а ещё через полгода – Мишель, стараниями того же Кларка в доме были переоборудованы детские комнаты, в парке появились качели-карусели, а за гаражами, в которые когда-то превратились старые конюшни, вновь нашлось место для двух прелестных пони. Молодые хозяева, возможно, думали, что это всё их идеи, но то, с какой быстротой эти идеи воплощались, было исключительно заслугой старого Кларка.

Взять хотя бы Мишеля – не его самого, конечно, только его имя. Разве ж это дело, когда папа зовёт сына Михаэлем, как записано в метриках, а мама – Мишенькой? И так длится неделю, вторую, третью, потому что ни один не хочет уступить? Ну, Кларк как-то возьми да ляпни: «Звонил доктор Кролль, просил передать, что анализы маленького Мишеля в порядке». С тех пор и прижилось… И все довольны!

А на днях Кларк краем уха слышал, как госпожа Аглая, глядя на сидящего верхом на пони Александра, обмолвилась Еве: «Всю жизнь мечтала научиться ездить верхом!» А Ева сказала, что тоже хотела бы… Значит, надо будет намекнуть Тобиасу, что в парке достаточно места и для новых конюшен, и для манежа, а заниматься лошадьми могут те же студенты – хоть какая-то польза от них будет, и для здоровья полезно, не вечно ж за мольбертами сидеть…

Мысли дворецкого прервало стремительное появление обеих фрау Кауниц– легки на помине! – причём младшая едва поспевала за старшей.

– Ах, Кларк, мы вас везде ищем! – всплеснула руками Аглая.

– У нас проблема, Кларк! – взволнованно поддакнула Ева.

– Я вас слушаю, – дворецкий чопорно наклонил голову.

– Это насчёт ужина, – начала Аглая. – Предполагалось что-то торжественное, ну, при полном параде… Вы же видели нашу звезду?

Кларк утвердительно кивнул.

– Ну вот, – встряла Ева, – а потом приехали мальчики…

– Их смокинги в полном порядке – я почистил и повесил в гардеробную сразу после вашей свадьбы, – доложил дворецкий.

– Да не станет Клим надевать чёртов смокинг! – Аглая с досадой махнула маленькой изящной рукой.

– Понимаете, у него с этим днём связаны… неприятные воспоминания, – запинаясь, пояснила Ева. – А тут ещё Надин, расфуфыренная, как на вручение «Оскара»! В общем, Клим либо вообще не явится на ужин, либо… И Вик сбежит вместе с ним, сто процентов!

– И что это будет за семейный вечер? – отчаянно воскликнула Аглая.