Свадебное путешествие Лелика

– Подумаешь… – обиделся Славик. – Может, наоборот, я как раз на контрасте и сработаю. У них там эти женихи все на одно лицо. А тут появится приятное разнообразие.

– Короче, – сказал Лелик, – и что дальше? Чем тебя так обидели-то? Перед входом в синагогу заставили сказать: «Ленин – сука»?

– Нет, дело не в этом, – ответил Славик. – Мне Витасик объяснил, что в синагогу нельзя с непокрытой головой. Причем времена еще были советские, а тогда эти кепочки перед входом не выдавали, как сейчас. Надо было с собой приносить. У приятеля была какая-то негритосская шапка, а у меня, понятное дело, не было ничего. Ну мы и пошли по магазинам, чтобы купить мне кепочку.

– Купил бы танкистский шлем, – предложил Макс. – И смотрится стильно, и лицо становится боевитое…

– Так мы, – продолжил Славик, – целый час по магазинам мотались. От шляпы я сразу отказался, сомбреро Витасик запретил покупать, цилиндр был слишком здоровый, а за турецкую феску можно было и в морду получить.

– Ну, в морду не в морду, но не поняли бы тебя – это точно, – подтвердил Лелик.

– В конце концов, – сказал Славик, – мы все-таки нашли что-то похожее на эту чертову кепку. Оказалось, правда, что это сувенирный головной убор каких-то бушменов, но издаля она смотрелась один в один как эта их… как она там называется – кипка?

– Кипа, – сказал образованный Лелик.

– Вот я и говорю, – обрадовался Славик. – Короче, нацепили мы свои эти кипки и пошли в синагогу. А там какой-то праздник был, так что народу толкалось кругом – пропасть. Одна толпа в синагогу идет, а другая из нее выходит. Мы с Витасиком встали в очередь на вход и толкаемся себе потихоньку. И вдруг, когда мы уже поднялись на самое крылечко, из толпы, которая выходила из синагоги, протягивается рука и преспокойно снимает с меня эту бушменку. Представляете?

– Зачем? – спросил Лелик.

– А мне-то откуда знать? – искренне возмутился Славик. – Какая-то сволочь сняла с меня эту кепку, мне, главное, деться из этой толпы некуда, поэтому меня прямо впечатывает в толстого и бородатого мужика на входе, который так противно-противно говорит: «А где ваша кепочка, молодой человек?» Где кепочка, говорит эта сволочь. Ну я ему открытым текстом и ответил, где эта кепочка, которую нагло с меня стащил какой-то его же собрат еврей. Тут-то меня и выперли, причем очень грубо.

– Почему именно его собрат-то? – полюбопытствовал Лелик. – Может, наоборот, это кто-то из христиан увидел, как простой рязанский парень рвется в синагогу, вот тебя и остановили от этого опрометчивого шага.

Славик задумался. Похоже, эта мысль раньше ему в голову не приходила.

– Нет, вряд ли, – наконец сказал он. – Откуда там было взяться этим христианам? Это какой-нибудь иудей кепку спер. Чтобы закрыть мне путь к Богу.

– Надеюсь, – издевательски сказал Макс, – ты после этого жуткого случая сразу же пошел в православную церковь и покаялся?

– А мне-то зачем каяться? – наивно ответил Славик. – Это пускай тот негодяй кается, который мою кепку спер. Жалко кепку. Она знаешь какая красивая была? С разноцветными ленточками, с бубенчиками…

– Ну, если с бубенчиками, – усмехнулся Лелик, – тогда действительно безобразие. Тогда я тебя поддерживаю. Негодяи они, однозначно! Так что, ты с нами в синагогу сегодня не пойдешь?

– Ни за что, – решительно сказал Славик. – Второго такого позора я не перенесу.

– А если я тебе достану кепку и мы с Максом будем тебя охранять со всех сторон? – спросил Лелик.

– Тогда пойду, – легко согласился Славик. – Мне всегда было интересно, что там внутри. В прошлый раз меня же оттуда так и выперли. Ни одним глазком не дали посмотреть.

– Ужасы какие ты рассказываешь, – подал голос Макс. – Прям преследования первых христиан. Ты прям мученик.

– А ты сейчас в лоб получишь, если будешь издеваться, – вдруг рассердился Славик.

– Ладно, хорош ругаться, – сказал Лелик. – Уже в Брюссель въезжаем. Славик, ты давай ищи нужную улицу. Брюссель не такой уж и маленький, чтобы мы случайно уперлись прямо в «Хилтон».

Славик послушно закивал головой, раскрыл карту Брюсселя и углубился в ее исследование. Минут через пять Лелик спокойно спросил:

– А ты какую улицу-то ищешь?

– Не знаю, – недоуменно ответил Славик. – Ты же так и не сказал, какая нам нужна.

– Вот именно, – многозначительно сказал Лелик. – Поэтому я не понимаю, что ты там изучаешь.

– Он заносит план города в свой пострадавший от иудеев мозг, – вякнул Макс со своего заднего сиденья.

Славик молча сложил карту и также молча треснул ею Максу по лбу.

– Класс, – сказал Макс. – Ударное обучение. Мне этот план теперь прямо в мозг проник.

– Славик, – грозно сказал Лелик, который понял, что он сейчас заедет черт знает куда. – Ищи улицу под названием Волчья Канава. Там наш отель стоит.

– Милое название, – прокомментировал Макс. – Очень симпатичное. Сразу хочется там пожить с недельку.

Славик снова углубился в изучение карты.

– Нашел? – не выдержал Лелик через пару минут.

– Не-а, – ответил Славик. – Всю карту прорыл. Нигде нет такого названия.

– Подожди, – сказал Лелик, – а ты знаешь, как это называется по-французски?

Славик недоуменно посмотрел на Лелика.

– Н-н-нет, – наконец сказал он.

– А что же ты ищешь?

– Блин, что ты меня путаешь-то? – вспылил Славик. – Сказал искать волчью канаву, я и ищу волчью канаву. Хрен ее знает, как она по-французски называется. Какая-нибудь «ля волк э траншей».

Лелик припарковался, достал сотовый и стал звонить Шурику. Тот, узнав о возникшей проблеме, сделал очень просто: подробно выспросил Лелика о том, где они сейчас находятся, сориентировался и стал прямо по телефону давать указания, куда ехать. Лелик вел, держа одной рукой телефон, и они через каких-то семь минут добрались до нужной гостиницы.

– Слушай, как ты так можешь? – восхитился Лелик. – Это же весь город надо в башке держать.

– Я в институте на спор в шахматы играл, не глядя на доску, – объяснил Шурик. – По три рубля за партию. Хорошие деньги делал, между прочим. Ладно, заселяйтесь – там на твою фамилию номер забронирован, – а я к вам подъеду через полчаса.

– Приехали, – сказал Лелик друзьям, опустив трубку. – Выгружаемся.

Хохлов оказался человеком слова. В «Хилтоне» для Лелика и сопровождающих лиц был забронирован номер, так что уже буквально через несколько минут они открывали дверь своей комнаты.

– Ух ты, – восхитился Макс, глядя на две огромные кровати, стоящие по разным углам помещения. – Чур моя та, что у окна.

– Нашел тоже пионерский лагерь. Обломись, бабулька, – лениво сказал Лелик, кидая свою дорожную сумку именно на ту кровать, на которую Макс положил глаз. – У окна спит главный человек в нашем отряде – водитель и инвестор. То есть я. На второй кровати будет спать Славик. Слава богу, тут кровати раздельные и мне не придется терпеть его приставания. А ты, Максюта, будешь спать как обычно – на детском диванчике. Вон он, в углу стоит.

– Почему я все время сплю на детском диванчике? – разобиделся Макс, который уже давно не ел, поэтому готов был обижаться на любое замечание. – Почему, например, не Славик?

– Меня всегда пугала твоя склонность к широким обобщениям, – сказал Лелик, распаковывая сумку. – Что значит «всегда сплю на детском диванчике»? Ты на нем спал только один раз. Вчера ночью. Вот поспи на нем раз десять, тогда и будешь иметь право говорить «всегда». В данном же случае твоя выборка – нерепрезентативна.

– Опять будешь тыкать мне в глаза свое идиотское высшее образование, да? – совсем обозлился Макс. – Быдлом меня хочешь выставить? Да я, между прочим, журналист!