Даже троек не было.
Отпуская учеников домой на неделю самостоятельной подготовки, она не верила в чудо. Призывая родителей не стоять над ними, она готовилась к самому худшему. Предлагая учителям принять экзамен в разное время – у кого утром, у кого вечером – она кляла себя за этот эксперимент.
Кроме того, ей пришлось дать учителям по два отгула за переработку.
Но десять минут назад ей позвонил представитель Гороно и объявил благодарность за отличные итоги экзаменов.
Конечно, не обошлось и без старых методов, к огромному облегчению Директрисы. Двадцать учащихся сами просили родителей последить за ними при подготовке. Не говоря уж о тех трех девочках, которые умоляли пропустить с ними мам на экзамен. Эти ученики чувствовали, что их собственная совесть еще слишком маленькая и слабенькая, и они нуждались в опеке и рамках извне.
Что же сама Директриса делала всё это время?
Поддавшись на уговоры Председателя родительского комитета по экзаменам, она – о нет, не может быть! – взяла себе отпуск. Впервые в жизни.
Она не очень хорошо представляла, что такое отпуск, пришлось консультироваться. Папа Спуна, потихоньку от сына, стал объяснять:
– Отпуск – это делать то, чего вы не делаете в обычные дни. Лениться. Не ходить на работу. Уехать к морю. Да, и у вас есть будильники?
– Восемнадцать!
– Сдайте их напрокат.
Так Директриса и сделала. Она не нашла в себе сил уехать к морю, но смогла раздать будильники ученикам первого класса. Учеников было семнадцать, так что последний будильник пожелала взять учительница физкультуры, чтобы не проспать прямую трансляцию международного состязания по бегу в мешках.
В первое утро Директриса вскочила в шесть. Кинулась собираться, но вдруг вспомнила про свой отпуск. Она решила попробовать снова лечь спать. И у нее это прекрасно вышло! Второй раз она проснулась в одиннадцать.
Через три дня просыпания в одиннадцать Директриса почувствовала себя как-то иначе.
Ей не хотелось сердиться на учеников.
Ей не хотелось расставлять стулья строго параллельно столу.
Ей не хотелось разбить свою очередную вазу.
Вот с этой-то вазой она и пришла к родителям Фиделя.
– Ой, какая прелесть! – воскликнула мама.
– Возьмите, это подарок, – сказала Директриса. – Мне будет приятно, если она останется у вас.
– Но это, наверное, дорогая вещь! – сказал папа. – Я не видел такого в магазинах. Это редкий, выставочный экземпляр!
– Ерунда, я сделаю еще!
– Неужели это сделали вы?
– Конечно, я!
– Не может быть!
– Почему?
– Это не ваш профиль!
– Я скрывала!
– Скрывать золотые руки?
– Можно еще и не такое скрывать!
– Вы всегда дарите свои работы?
– Обычно я разбиваю их молотком!
– Но у вас их целая коллекция?
– Ни одной не осталось!
Вечером Фидель вместе с родителями любовался чудесной бутылкой. Удивительно – неужели у Директрисы были еще такие? Вот бы увидеть! Устроить выставку… Оживить разбитые вазы!
Он представил эту возможность. В пространстве этой возможности всё заполняли гармония и красота, чистое творчество и удовольствие, радость создания…
В эту минуту мир снова распался на искры и перестроился самым чудесным образом. Фидель понял, что всё получится.
Ведь даже тот, кто тихо сидит в своем углу, способен изменить мир – без всяких сражений и споров, только одной любовью. Ведь он видит больше, поскольку не отвлекается на суету и амбиции. Он сидит и наблюдает за миром. А потом произносит всего одну фразу – и мир замечает, что изменился. И мир начинает с интересом смотреть на себя, знакомиться с собой новым…
И Фидель произнес.
Родители переглянулись. Мама протянула папе телефонную трубку. Папа набрал номер, кашлянул, скрывая улыбку, и начал:
– Добрый вечер, уважаемый директор! На правах Председателя родительского комитета хочу предложить вам одно внеклассное мероприятие после экзаменов… Да, конечно, оно послужит педагогическим задачам. Конечно, сплочению всего школьного коллектива.
Директриса выслушала с интересом.
Потом папа обзвонил учителей. Трое из них вызвались помогать и обзвонили учеников и родителей. В итоге шестнадцать добровольцев составили творческую группу для подготовки Бутылочной выставки.
Оказалось, Директриса помнит наперечет все свои вазы. Она ведь любила их и помнила каждую мелочь: ширину полосок, цвет, линию узора… Так что ей было легко воссоздать всё по памяти – оставалось только набросать эскизы и чертежи. А рисовала она прекрасно.
Родители во главе с папой Спуна готовили деревянные стенды в зале Дома культуры. Дети и учителя занялись экспонатами. Кто хотел, брал целый чертеж и восстанавливал вазу от начала до конца. Другим было приятней работать в команде, чтобы советоваться и помогать друг другу.
Через неделю все материалы для выставки были готовы.
Вазоны и вазочки всевозможных цветов и размеров занимали восемь столов. Директриса обошла их кругом. Проверила, высохла ли краска на стендах. В зале Дома культуры, который временно превратился в мастерскую, были открыты все окна, но легкий запах лака и дерева еще блуждал в воздухе.
В дверь заглянул Фидель. Он помедлил, потом решительно направился к Директрисе и протянул ей листок бумаги:
– Это будет очень красивая выставка. Поздравляю! – и убежал от смущения.
Директриса развернула листок – самодельную цветную открытку. На открытке, в темном пространстве космоса, сияла и переливалась разными красками звезда. Звезда излучала покой и ласку, и Директрисе вдруг стало очень хорошо.