Désenchantée: [Dé]génération

– Вам нравится Ваш дом, герр Райхсмаршал? – спросил Эрих, сделав ударение на слово «ваш», и кивком головы указывая на строение в глубине участка.

Райхсмаршал, как и многие военные, на гражданке мог показаться тугодумом. Есть такая особенность восприятия у кадровых военных – привыкшие держать мозг в «сверхпроводящем» состоянии в служебное время, они несколько расслабляются в обстановке, отличной от привычного им боевого дежурства:

– Не жалуюсь. В берлинском гарнизоне квартирное хозяйство всегда содержали в идеальном порядке, со времен Фридриха Великого, наверно. Здесь у меня двухкомнатный блокгауз, мне вполне хватает…

– Конрад, Вы порой меня удивляете, – улыбнулся Райхсфюрер. – Я имел в виду этот дом.

– Этот? – Райхсмаршал рассеяно оглядел коттедж. – Ничего так, симпатичный. А где его хозяева?

Эрих воздел руки ку небу:

– Герр Райхсмаршал, у Вас ведь глаз поврежден, а не ухо! Я о чем Вас спросил?

– Нравятся ли мне условия моего проживания, – пожал плечами Конрад. На самом деле, он уже понял, к чему все идет, но пытался оттянуть момент истины. – Вы предлагаете мне сравнить мой блокгауз с этим строением? Места здесь больше, но мне достаточно того, что у меня есть. Жаль, что не на всех базах есть такие приятные условия, как в Берлине, но после того, как Вы выделили мне Минизенгер, это для меня больше не проблема, если что, ночую прямо в самолете.

– Не забалтывайте меня, герр Райхсмаршал, – хохотнул Эрих. – Думаю, Вы поняли, к чему я веду. Этот дом Ваш.

– Да зачем он мне? – пожал плечами Конрад.

– Чтобы Вы были моим соседом, – пояснил Эрих. – На этой улице живут самые близкие мне люди – Вольф, Игор, и теперь Вы. Это знак высочайшего доверия, Конрад, и своим отказом Вы меня разочаруете.

– На таких условиях не вижу возможности отказаться, – Конрад Швертмейстер, Райхсмаршал Нойерайха, никогда не улыбался, и максимум, что позволял себе – слегка приподнять левый угол губ. Отчасти это объяснялось характером Райхсмаршала, отчасти тем, что разорванные лицевые мышцы правой стороны были почти парализованы. – Сказали бы просто: приказываю занять здание.

– Подарки в приказном порядке делать не умею, – улыбнулся, в свою очередь, Эрих. – Конрад, Вы один из немногих моих друзей. Не потому, что Вы Райхсмаршал, когда мы с Вами познакомились, вы были всего лишь одним из многих оберстов бундесвера. И да, я всегда знал, что Вы достигнете этих высот. Но, повторяю, сдружился с Вами не поэтому.

Вы говорили о лжи и лицемерии, и это доказывает, что Вы лучше многих наших идеологов понимаете суть происходящей трансформации общества. Они говорят о величии германской нации, о возвращении исторической роли немецкой нации, нации господ… для меня это трескотня, к сожалению, полезная трескотня. Человеку, гражданину, орднунг-меншу надо верить в свое превосходство, чтобы чего-то добиваться – именно потому Христос называл своих учеников богами. Но суть ЕА не в этом. ЕА не революция, ЕА – генеральная уборка. Я хочу очистить Германию, а, может, и всю Европу, от лжи и грязи либерально-толерантной идеологии.

– Именно потому я и согласился стать Райхсмаршалом, Эрих, – Конрад вновь посмотрел на дом, на сей раз более внимательным взглядом. – Мы друзья, но из дружеских побуждений я не принял бы Ваше предложение. Я верю в Орднунг, хотя помню, чем закончились предыдущие попытки остановить либерализацию Европы. Я верю, потому что весь мир против нас, и у нас нет союзников. Вы должны это знать.

– Я знаю, – кивнул Эрих. – Так что, перевозишь вещи в дом?

– У меня нет вещей, – ответил Конрад, задумавшись. – Точнее, вещей у меня немного. Да, пожалуй, пора ей перестать кочевать. И да, я вижу, здесь есть караульное помещение? Могу я сам организовать охрану объекта из солдат моей десятки?

– Не доверяешь Райхсъюгенду? – удивился Эрих.

– Нет, просто больше доверяю своим панцергренадерам, простите, герр Райхсфюрер, – ответил Конрад, глядя прямо в глаза Эриху. Это был странный взгляд – здоровый глаз Райхсфюрера смотрел прямо в здоровый глаз Райхсмаршала.

– Да хоть из ангелов с огненными мечами, – пожал плечами Эрих. – Мне же будет спокойнее, с учетом репутации твоих ребят. Надеюсь, ты танк на участок загонять не станешь?

– Для танка здесь нет подходящих целей, – серьезно ответил Конрад. – А вот несколько эфэлек не помешает. Вам же будет спокойнее… – и подмигнул здоровым глазом, слегка приподняв уголок губ.

* * *

Двенадцатого марта в усадьбе Райхсмаршала царило оживление. Унылые пронумерованные мужчины чистили подтаявший снег на дорожках, приглаживали дотоле неаккуратные сугробы и удаляли засохшие ветви деревьев. Не менее унылые безымянные-женщины драили полы и до блеска начищали металлические, фарфоровые и стеклянные приборы. К обеду приехал новенький снежно-белый «мерседес»-минивэн, из которого вышло несколько мужчин и женщин из орднунг-менш. Мужчины спустились в подвал, где занялись проверкой размещенной там электроники. Женщины прошлись по комнатам особняка, отдавая короткие приказы трудящимся унтергебен-фроляйн. В спальне на кровати постелили новенькое белье, покрыв его покрывалом цветов Райхсфлага. Включали и выключали свет, проверяли работу отопления, кондиционеров, систем коммуникации…

Даже несведущий человек по этому ажиотажу мог понять, что хозяин особняка вот-вот вернется.

Однако хозяин особняка как раз в это время находился более чем в трехстах километрах от своего дома, и возвращаться, кажется, не собирался. Герр Райхсмаршал сидел в удобном кресле командно-штабного бронеавтобуса, построенного специально для него подразделением концерна МАN, известного миллиардерам всего мира как АВС ГмбХ. Невинный с виду бронеавтобус мог безопасно работать в ближней зоне поражения взрыва тактического ядерного заряда, его незаметная снаружи броня выдерживала плазменный заряд «Нойе Бруммера»[30 - «Нойе Бруммер» – штурмовая модификация БМ «Пума-2», вооруженная плазмаверфером повышенной мощности; предназначена для штурмовых операций, может использоваться для уничтожения бронетехники из засады;] или обстрел из эфэльки повышенного могущества, вроде той, что стояла на балконе особняка фельдмаршала. Внутри автобус был довольно комфортабельным, хоть и тесноватым. Сзади располагалось спальное место Райхсмаршала и его рабочий стол. От основного салона они были отделены консолью электронного оборудования связи и радиоэлектронной защиты – здесь были системы шифрования, усилители и модуляторы сигналов, навигационная станция точного позиционирования, дизскрэмблеры и многое другое. Вторая консоль, отделявшая салон от кабины, сбивала с толку системы наведения ракет, мин и снарядов, электронные взрыватели дорожных фугасов, слепила системы наблюдения и наведения оружия противника. Это делало машину Райхсмаршала единственным в мире автобусом стелс.

В центре кузова находился салон, где и расположился хозяин автобуса. Салон нельзя было назвать просторным. Здесь был большой стол с тремя закрепленными креслами, зажатый между кухонной консолью и баром. Пара проекторов, встроенных в поверхность стола, позволяла работать с компьютерами прямо за ним. На противоположной стене была огромная интерактивная карта, в реальном масштабе отражавшая положение на всем растянувшемся от осажденного Гданьска и только что взятого Тчева до карпатских предгорий, где первая панцердивизия при поддержке народных гренадеров из легиона «Тоттенкопф» по колено в своей и польской крови прорвала фронт между Тарнувом и Новы-Сонч и подошла к окраинам Дембицы, направляясь к Сталевой Воле.

– Нам не хватает войск, – сокрушался генерал-лейтенант Адлерберг, командующий южным направлением. Конрад с удовлетворением отметил, что тучный Адлерберг за последнее время подрастряс жирок, хотя стройным его по-прежнему назвать было нельзя. В отличие от остальных двоих офицеров, присутствовавших на совещании. Худой, как щепка, генерал Фон Тресков командовал центральным направлением. Сидящий в коляске здоровяк Маннелинг, не так давно лишившийся обеих ног, но не особо по этому поводу переживающий, «потому, что главное не пострадало, ну, вы понимаете» командовал северной армией. – Нужен вспомогательный удар на Жешув, но чем я ударю? Не могу же я оставить танки без гренадеров!

– И авиация, – добавил фон Тресков. – Этот хрен Гайзель творит, что хочет, авиационной поддержки не допросишься, зато бомбить Варшаву хрен пойми зачем – всегда пожалуйста.

Конрад поморщился. Райхсмаршал авиации Гайзель был креатурой штадтфюрерин Остерейха, приказам Швертмейстера не подчинялся, а просьбы игнорировал. Даже Райхсфюрер не мог на него повлиять, тем более, что Гайзель с его небесной чертовщиной[31 - Обыгрывается название базовых самолетов Нойерайха;] нужен был ему для решения его геополитических задач. Дошло до того, что Эрих, который, кроме всего прочего, был Райхсадмиралом Кригсмарине, перебросил в Позен морскую авиацию, не предназначенную для поддержки армии, но худо-бедно с этим справляющуюся.

– С авиацией у нас сами знаете что, – ответил Конрад. – Тут я ничего не сделаю. Франц, удар на Жешув можно отложить?

– Нет, – без обиняков ответил Адлерберг. – В Жешув отошла двадцать третья бригада пшеков, в половинном составе и без тяжелой техники, но им откуда-то подвезли новые танки, к тому же туда перебросили маршевые батальоны башибузуков из Варшавы. Сраные поляки, бьешь-бьешь, а они не кончаются!

Маннелинг скрипнул зубами. Фон Тресков кивнул. Это было чистой правдой: польская армия, словно Лернейская гидра, отращивала все новые и новые головы. Хотя польской ее можно было назвать весьма условно – на три четверти, если не на девять десятых, она состояла из «беженцев» – турок, афганцев, сирийцев, ливийцев… под бело-красным знаменем с орлом в бой шли с именем Аллаха и Мухаммада на устах, а офицеры польского генштаба свой боевой опыт приобретали в запрещенных в соседней России и самом Нойерайхе Аль Каиде, ИГИЛ и Джабхад Ан Нусре.

И опыт у них был не маленький. Джихаддисты смертельно боялись авиации (спасибо российским ВКС, натянувшим им в Сирии глаз на пятую точку), но авиации, благодаря хрену Гайзелю, вдоволь как раз не имелось.

К тому же польская армия даже сейчас, после всех понесенных потерь, была больше, чем немецкая, а когда любимая конрадовская «десятка» отразила вторжение бригады польской армии, пытавшейся совершить марш-бросок на Берлин с целью ликвидировать молодое правительство Нойерайха, польская армия по численности превышала немецкую втрое. Милитаризация Польши началась лет десять назад, если не раньше; по крайней мере, в две тысячи двадцатом покойный президент США Трамп провозгласил Польшу «союзником номер один» по сдерживанию России. Логика очевидна – «сдерживать Россию» лучше было чужими руками и на чужой территории, без риска глобальной войны. Вначале роль «великого сдерживателя» отводилась Украине, но не сложилось – доведенное до ручки «реформами» прозападных гауляйтеров население этой страны встало на дыбы, и украинским нацистам небо с овчинку показалось. Вскоре Украина исчезла с карт, превратившись в несколько новых российских округов, и как плацдарм для раздразнивания русского медведя была полностью потеряна.

Тогда польский Сейм принял скандальный Закон о приобретенных правах гражданства, предоставлявший особый статус тем мигрантам, которые согласятся вступить в ряды вооруженных сил Республики. С тех пор Польша сильно почернела, ее господствующей религией стал Ислам, а коренные поляки на своей земле стали, фактически, унтергебен-менш, обслуживающими башибузуков, «сдерживающих» Россию, которая, впрочем, назло польскому правительству Мацеревича, совершенно не собирались вновь комунизировать несчастных поляков.

ЕА в Варшаве дежурно объявили «происками Москвы». Мацеревич лично пытался убедить в этом руководство НАТО, но не успел – лишенная финансирования со стороны США, которые ввязались в затяжное изматывающее противостояние с набирающими могущество Россией и Китаем, и минимизировали свои расходы, как могли, в тайне мечтая, чтобы Россия уже занялась Европой, и оставила Китай один на один с Соединенными Штатами, структура НАТО объявила о своем распаде. Естественно, до Германии с ее ЕА никому не было никакого дела.

Вернувшись в Варшаву, Мацеревич посчитал, что после ЕА в Германии начнется хаос, чем можно воспользоваться. Президент Польши исходил из того, что бундесвер, не участвовавший в августовских событиях, не станет воевать с бывшим союзником по НАТО. Через комиссию взаимодействия командующих стран НАТО, которая по инерции продолжала работать, он уведомил и.о. главнокомандующего бундесвера генерала Швертмейстера о том, что намерен ввести в Германию войска, чтобы «ликвидировать участников прокремлевского путча». И даже сообщил, где и когда.

На границе беззаботных башибузуков на джихадомобилях встретили танки «десятки» со Швертмейстером во главе. Дерзкий комбриг польской армии Ислам ибн Салман бин Нахман Аль-Азани (типично польская фамилия, почти шляхтич) приказал у преградивших дорогу танкистов «привести старшего». Конрад в комбинезоне без знаков различия выбрался из головного танка и спросил, зачем его звали.

– Приказываю освободить дорогу, – сказал Ислам, предъявляя какую-то бумагу. – Мы следуем в Берлин, чтобы бить неверных дружков руси.

– Так Вы поляк? – спросил Конрад. – «Аве Мария» знаете?

– Я похож на неверного? – вытаращился на него Ислам. Конрад вытащил пистолет и выстрелил в лицо предводителю польских джихаддистов.

– А лучше б знали, – сказал он, но его слова заглушили выстрелы – танкисты «десятки» моментально превратили колонну техничек в груду пылающего метала.

На следующее утро Конрад получил из рук Эриха фельдмаршальский жезл. Получил прямо на поле боя – Спешно преобразованные в армии, армейские корпуса Райхсвера нанесли хорошо скоординированный удар по местам дислокации польской армии на западной границе.

Но, несмотря на первые победы, уже тогда свежепроизведенный Райхсмаршал понимал – сломать хребет десятилетиями накачивающей мускулы против более сильной России Польше будет очень непросто.

* * *

Война шла уже второй год, и лишь сейчас Конрад мог с уверенностью сказать – Нойерайх в стратегической перспективе победил. Самые боеспособные части польской армии разбиты, Половина страны очищена от либерально-эмигрантского сброда, и на территориях от Гдыни до Кракува установлен Орднунг. Немногие уцелевшие этнические поляки (оказалось, что пригретые Мацеревичем исламисты устроили коренному населению настоящий геноцид), преодолев либеральную робость, вступали в ряды Райхсвера, и уже целые полки, укомплектованные ими, сражались с бывшими «хозяевами жизни». Фронт, в основном, проходил по Висле. Гданьск был блокирован, Варшава – частично блокирована. Но исламистам удалось создать глубоко эшелонированную оборону, напичканную минами, и не только…

Конрад подошел к карте и двумя пальцами увеличил район Жешува. Карта формировалась с помощью спутниковой и беспилотной съемки, и на ней можно было разглядеть детали вроде эфэлек, замаскированных орудий, превращенных в ДОТы поврежденных танков.

– Микель, – обратился он к фон Трескову, – чем заняты «Адлеры»?

– Третьего дня отведены к Позену на доукомплектование, – ответил Фон Тресков. – Сегодня принимали новые «Пантеры[32 - «Пантера» – сверхзвуковой реактивный штурмовой конвертоплан. Сочетает в себе свойства штурмовика и десантного самолета;]». Держу их пока в резерве – во-первых, они в Торне хорошо поработали, а во-вторых…

– А во-вторых, мне они кровь из носу нужны в Данциге! – пророкотал Маннелинг. – Почему я должен на коленях вымаливать десантников? Что вы за люди такие, снега зимой не допросишься.