Сначала была война

Долго недоумевать Ромка ему не дал. На голову эсэсовца сначала обрушилась гиря. Когда тот уже лежал на полу, на него рухнул ещё и сам Ромка вместе с табуреткой. Этого оказалось более чем достаточным, чтобы надолго отключить тощего.

Ромка выскочил из камеры на улицу, и бросился к спасительному проулку, что ведёт с Малиновой в Осинки. Вот только знал он, что фашисты бросятся за ним в погоню с овчаркой. Собака по следу точно уж его настигнет.

Что делать? Но и тут Ромка быстро сообразил, как обмануть фашистов. Он пробежал мимо берёзы, растущей недалеко от полусгоревшего сарая в проулке, добежал до склона, а потом тем же путём вернулся к берёзе. Подпрыгнув, ухватился за толстую ветку, нависшую над тропинкой. Подтянулся на ветке и кое-как влез на неё. По ветке добрался до ствола дерева, а дальше уже по другой ветке добрался до крыши сарая и спрыгнул в чёрный от копоти прогал. Затаился на обугленной от огня балке под крышей и стал ждать.

Долго ждать не пришлось. Фашисты пробежали с овчаркой мимо берёзы и скрылись в высокой траве, растущей на лугу. Овчарка исправно вела преследователей по следу. Ну и пусть. Через километр след оборвётся. И точно. Вскоре преследователи вернулись. Вид у них был понурый. Они прошли мимо сарая, не догадываясь, что Ромка рядом, и скрылись из вида, но всё равно Ромка оставался в сарае до темноты.

Задание он всё-таки выполнил. Ночью прокрался к дому, в котором находился штаб подпольщиков, а точнее квартира одной из подпольщиц тёти Нины. Тётя Нина служила у немцев переводчицей. Но это для вида, а на самом деле выведывала там секретные данные, которые потом поступали к партизанам. Она знала, что Ромку схватили фашисты, но ещё не знала, что ему удалось сбежать. Увидев его, удивилась и обрадовалась. Отдав Ромке бумаги, которые он должен передать партизанам, велела ему быстрее уходить из города. Вот так и закончилось последнее Ромкино боевое задание.

Когда Ромке исполнилось девять лет, в отряде его приняли в пионеры. Да-да, не удивляетесь, был в семейном лагере при партизанском отряде самый настоящий пионерский отряд. Была там и школа. Ненастоящая, конечно, школа, зато учителя были настоящие.

Всё эти события пронеслись в памяти, когда Ромка лежал на кровати в запертой спальне. Видимо, уже во сне. Потом всплыли события последних дней, только всё там было нереально перемешано: Базар; пирожковая торговка; тётка, орущая «ворюга»; Милиционеры вместе с Вячеславом Дементьевичем на базаре; противно ухмыляющийся Марьин в эсэсовской форме в компании с другими эсэсовцами. В общем, снился какой-то абсурд, но… сон внезапно прервался.

Глава 8. Как Ромка «украл ключ»

Нет, это было не пробуждение, а будто переход в иную реальность. Мало того, эта «иная реальность» помещалась в уже знакомой спальне, хотя немыслимо превосходила размеры самой комнаты. Ромка увидел возникшую неизвестно откуда летучую повозку с двумя пассажирами. Мальчишка, сидящий вместе с девочкой на передней площадке, крикнул оттуда:

– Рома, не расстраивайся! Мы с тобой встретимся! Когда закончится война, я приду к вам и наведу порядок! А на воспитателей не злись! Они не виноваты! Они просто заблуждаются!

Повозка сделала два гигантских круга под крохотным по сравнению с ней потолком спальни и опустилась на пол. Было непонятно, как в спальне поместилась такая громадина. Даже этот олень с трудом бы там поместился, а тут такая махина.

Мальчик и девочка сошли с повозки. Сошёл с задней площадки и олень. Олень подошёл к Ромке и ласково ткнулся носом ему в грудь. Сразу стало хорошо и спокойно, прошла тревога. Мальчик и девочка тоже подошли к Ромке. Теперь он мог без труда рассмотреть их лица. Девочка была черноволосой и черноглазой… ну, её Ромка уже видел. Там, у моста. Мальчик, в отличие от неё, наоборот был светловолосый и с ясными голубыми глазами. На вид оба были примерно Ромкиного возраста.

– Это всё из-за милиционера, – сказала девочка.

– Ага, из-за него, – подтвердил мальчик, – но на него тоже не злись. У него случилось несчастье. То есть не у него самого, а с его другом беда. Его тяжело ранили беспризорники. Представь, из пистолета стреляли. Вот дядя Витя никак и не успокоится.

– Как это ранили?! – в ужасе спросил Ромка. – Они что, фашисты?!

– Нет, они не фашисты, им самим плохо.

– Тогда почему стреляли?

– От страха они стреляли, – сказала девочка. – Думали, что милиционеры хотят сделать им что-то плохое, вот и стреляли. У вас тут теперь столько горя. Не понимаю, зачем люди устраивают войны.

– Не люди, а политики, – возразил мальчик.

– А разве политики не люди? – спросила девочка.

– Люди и политики не одно и то же, – возразил мальчик. – Есть такие политики, которые не люди, а нелюди. Из-за таких нелюдей и происходят все беды на Земле, и войны тоже.

– А что делать, чтобы эти нелюди не устраивали войны? – спросил Ромка.

– Это совсем не просто, – ответил мальчик, – но главное, надо самим не быть нелюдями. Если мы будем вершить Добро, то это Добро будет вытеснять, убивать Зло. Ну а с нелюдями надо поступать жёстко. Только так можно сделать мир лучше. Кстати, война закончится в следующем году. Девятого мая. То есть восьмого, но объявят об этом девятого.

– Откуда знаешь? – спросил Ромка.

– Знаю. Потому что я из будущего. Я потом всё тебе расскажу.

Видение исчезло, и Ромка проснулся. Он представил себя на месте милиционера, и ему стало чуть не до слёз жалко и самого милиционера, и его друга. Утешеньем было только то, что рассказ о друге милиционера всего лишь приснился. И всё-таки обида на милиционера Виктора прошла, Ромка больше на него не злился.

Проснувшись, Ромка не сразу заметил, что дверь спальни открыта. Увидел это только тогда, когда за дверью послышались шаги и голоса. В спальню зашли Вячеслав Дементьевич, Марина Ивановна и… Марьин.

– Гусев, где ключ?! – прямо с порога спросил директор.

– Какой ключ? – не понял Ромка. Он был в полном недоумении.

– Который ты стащил у завхоза, и которым отпер дверь в спальню, – пояснил Вячеслав Дементьевич.

– Я?! Стащил?! Ничего я не стаскивал! И дверь я не отпирал! Я уснул, а когда вот только что проснулся, дверь была открыта.

– Не выдумывай, – сказала Марина Ивановна. – Серёжа всё видел.

– Что он видел-то?!

– Во-первых, не кричи. Серёжа видел, как ты подкрался к комнате завхоза и снял с гвоздя ключ.

– А как я отсюда вышел, чтобы туда подкрасться? Ведь дверь-то была заперта.

Марьин сначала растерялся, а потом противно усмехнулся и сказал:

– А ты, гусь, ещё утром его стащил. Когда мы были на зарядке.

«Так он ещё и дурак» – догадался Ромка. Говорит ему:

– А ты, значит, не был на зарядке и видел, как я стаскивал ключ? И если я стащил ключ утром, то чем потом запирали дверь?

Теперь Марьин совсем испугался, поняв, что сказал глупость.

– Да, действительно, – сказал Вячеслав Дементьевич. – Серёжа, ты ничего не напутал про ключ?

– Он не напутал, а наврал, – сказал Ромка. – А ещё он дурак, оказывается. Не подумал, как правильно врать.

– Гусев! – закричала Марина Ивановна. – Ты снова за своё?! Опять обзываешь?!

– Ничего и не обзываю. Дурак – это же не обзывательство. Это болезнь такая. Психическая.

– Так, хватит ёрничать, – сказал Вячеслав Дементьевич. – Не понимаю. Стащить действительно не мог… Но дверь-то отперта, и ключа нет на месте. Ничего не понимаю…

– Вон ключ, – сказала Марина Ивановна, – лежит около тумбочки.

Ключ и правда оказался там, куда показала воспитательница. Вячеслав Дементьевич подошёл, поднял его, и спрашивает у Марьина:

– Серёжа, ты точно видел, как кто-то украл ключ?

– Видел… только плохо рассмотрел, кто это был.

– Это утром было?