Нескучная жизнь майора Чапаева

– Женька!

– Ксюша..

Закидоны следователя Корнева

При въезде на территорию районной больнички меня тормознул «секюрити». Во всяком случае так было написано на кармане его куртки русскими буквами. Такой неряшливый пожилой дядька в линялой униформе с безразличным выражением лица. Но, увидев моё удостоверение, выпрямился, поджал живот и отдал честь. Видно, из бывших…

– Ваши уже здесь, – доверительным тоном доложил он.

И правда, недалеко от корпуса хирургического отделения стоял белый «жигулёнок» из нашего Новокузнецкого ОВД. «Раньше приехал, чертяка», – поняв, что это Руфатыч, подумал я. И уже в вестибюле медицинского учреждения услышал бодрый голос:

– Андрей Васильевич, а по стаканчику?

У кофейного автомата, помешивая пластмассовой палочкой в пластмассовом же стаканчике что-то тёмно-коричневое, стоял, приветливо улыбаясь, следователь Корнев. Зачерпнув со дна кармана мелочь, я отдал её автомату и ткнул в третью кнопку сверху.

– Андрюш, я вот что придумал. Сажа по честноку разговаривать не будет, но мужик он трусливый, и предлагаю этим воспользоваться. Короче, играем так.

И дальше Руфатыч изложил мне свой не совсем законный и с точки морали этичный, но хитроумный, и имеющий большие перспективы на успех план действий.

* * *

Прооперированного Сажина уже перевели в обычную палату для выздоравливающих, и после утреннего осмотра лечащий врач, Михал Иваныч, сказал дежурной медсестре, по-отечески поправляя лацкан халата на её грандиозной груди:

– Людочка, ещё пару дней посмотрим, и этого на выписку.

– Как – на выписку, доктор? Мне ж только вчера… у меня и швы, и вот… трубка из меня торчит, – попробовал возмущаться Сажин, уплетая больничную манную кашу на завтрак.

– Шов чистый, состояние нормальное. Всё лишнее из вас вытащим. Если хотите, я вам эту трубку… с собой заверну. На выписку, я сказал. Через недельку в процедурный сам придёшь, там тебе швы и снимут, – пробурчал сонный доктор и, с удовольствием заглянув Людочке в зону декольте, пошёл в соседнюю палату.

* * *

Помахав в воздухе удостоверениями, мы с Корневым настоятельно попросили соседей Сажина погулять по кафельным коридорам учреждения. Как будто что-то вспомнив, Руфатыч приоткрыл входную дверь в палату и громко сказал куда-то в тишину коридора:

– Лейтенант, подойдите. Докладывайте.

Повисла пауза, во время которой Руфатыч несколько раз недовольно качал головой, цыкал, тяжело вздыхал, настороженно смотрел в мою сторону, а потом вдруг провёл пальцем себе по горлу и тревожным голосом ответил:

– Понял вас, лейтенант. Ну, что ж, служба у нас такая!

Потом плотно прикрыл дверь и, противно визжа ножками стула по кафелю пола, подсел к постели Сажина. Всё это время я нервно прохаживался по палате, обречённо грызя яблоко, взятое с тумбочки потерпевшего. Надо сказать, кислятина неимоверная!

– Ну что, Сажин? Как здоровье? – участливо спросил Руфатыч.

– Да вот доктор сказал: через пару дней… – начал объяснять потерпевший.

– Пережить бы эти пару дней, – тревожно посмотрев в мою сторону, перебил Сажина следователь.

– Да… – громко хрустнул яблоком я.

– Что значит «пережить бы», а? Вы о чём, гражданин следователь? – привстал на локтях прооперированный.

– Мне вот тут только что доложили… не знаю, как вам. Короче, была попытка вашего устранения. Здесь, в больнице. Пресекли, слава богу, – открыл служебную тайну Руфатыч, честно посмотрев в глаза Сажину.

– То есть как? – открыв от изумления рот, крайне изумился потерпевший.

– А вот так, Сажин. Мы вот вас охраняем. Наши парни жизнями своими рискуют, а вы следствие пытаетесь увести по ложному следу, – строго упрекнул Сажина Корнев, – молчите, путаетесь в показаниях. А ведь в следующий раз вам так может и не повезти, Сажин.

– Владимир Руфатович, – решил вступить в игру я, – разрешите я людей с охраны объекта сниму? Нам и так личного состава не хватает, а тут товарищ кочевряжится.

– Как, то есть, «сниму»? Не надо снимать личный состав… ваш… И ничего я не… Товарищ следователь, я согласен сотрудничать, – встрепенулся под простынёй Сажин. – Записывайте, хотя я мало чего… но всё, что знаю…

– Ну не знаю, Сажин, – с сомнением в голосе ответил Корнев, доставая из своего портфеля бланки допроса.

– Я предлагаю охрану с внешнего периметра снять, а, так сказать, соседа оставить, – кивнув на соседнюю кровать, порекомендовал я начальнику.

– А что, мой сосед… – открыл рот в изумлении Сажин.

– Да, наш сотрудник. Лично вас охраняет. Глубоко законспирированный, можно сказать… Ладно, гражданин Сажин, приступим, – приготовился слушать Руфатыч, а я включил диктофон.

– Так, а что. Неделю назад приходит ко мне Кубик. – начал свой рассказ Сажин.

– Господин Кубинян, – уточнил Руфатыч.

– Да. Приходит и говорит, что у нас на районе появились каталы борзые…

– Игроки на деньги. – перевёл Руфатыч.

– Да. То ли молдаване, то ли цыгане… но катают так себе, беспонтово. В основном выставляют дилетантов и любителей при деньгах. Снимают частные хаты, дачи. У них, видно, свои информаторы есть приплаченные. Ну и щиплют помаленьку народ. А в общак-то не отстёгивают, суки. Вот Кубик и говорит, мол, давай уродов накажем. Разденем до нитки, а чтобы обратки не было, сдадим их местным решалам, а те их додоят, – излагал свой коварный план Сажа.

– Решил с заезжими игроками сыграть. – повторил Руфатыч, записывая показания.

– Кубик предложил расчехлить их в два этапа. – продолжил Сажин.

– Ранее судимый, Кубинян Артур Самвелович, предложил. – поправляя очки, записывал Корнев.

– Да. Предложил для начала дать этим лохам даже выиграть немного, чтобы бдительность усыпить. А потом якобы психануть и согласиться сыграть по-крупному, чтобы они по максимуму с собой бабок привезли. В конце первой игры я как бы облажался и поставил на кон фамильный перстень небывалой ценности. Пацаны наживку заглотили и перстень выиграли. Как они радовались, уроды. – упивался своей хитростью жулик Сажа.

– А катали где? – как бы между прочим спросил я.

Сажин замялся, но потом, поняв, что «коготок уже увяз», продолжил:

– Играли в кинотеатре «Протон».

– На задних рядах во время последнего сеанса? – попробовал догадаться я.

– Кинотеатр старый, а в таких заведениях всегда есть помещение художника, где он рисовал афиши. Художника давно нет, а один предприниматель, так сказать, за копейки арендует эту хату под склад. Отдельный вход, дверь бронированная, удобства провёл, ремонт хороший сделал. За ночь аренды и обеспечение охраны брал по-божески… – пояснил Сажин.

– Фамилия, адрес. – не поднимая головы от протокола, поинтересовался Руфатыч.