Степь 2. Расцвет. Часть первая

– А не знаешь за чем приехал?

– Знаю, – грустно созналась белобрысая, – его твоя мама прислала.

– Зачем? – удивилась Райс.

– Тебя забрать, – поникла головой Апити.

– Как забрать? У нас же ещё круг?

В ответ Апити только пожала плечиками, мол ни знаю, ни спрашивай.

– Врёшь ты всё, – неожиданно резко бросила ей молодуха к этому времени уже окончательно вернувшаяся в себя прежнюю, – с такими рисунками ты теперь обязана знать всё наперёд.

Но Апити не успела ничего сказать в ответ, потому что дверь в баню уверенно распахнулась и в парилку вошли три голые Матёрые вековухи! Без рубах, но все три при посохах. Девки, мывшие Райс, аж на попы присели и как по команде торопливо покинули баню, оставив героинь наедине с хозяйками Терема.

Райс поднялась с лавки с выпученными глазами. Явление предстало действительно из рук вон выходящее. Такого ещё никто из них не видел. Матёрые прошли внутрь и торжественно расселись на скамьи. Молча, с какой-то грустью и печалью по-старчески улыбаясь стали разглядывать обеих девок.

Молодухи, помешкав чуток, рассмотрев Матёрых пристроились обратно на помывочную лавку.

– Что? – вскинулась Райс в нетерпении уже успев подумать о плохом и для неё не желательном и столь же быстро опять выпуская слёзы, – меня домой спроваживают? А как же девятый круг? Мы же ещё не закончили.

– А ты выросла девочка, – неожиданно по-доброму улыбнулась Медведица, – прям провидица. Именно домой, родимая.

Молодухи недоумённо переглянулись между собой, но ничего предпринять активного не успели. Ни возразить, ни оскалиться, ни наброситься на вековух с расспросами.

– Дело в том, красавицы, – продолжила Водная Гладь, – что ваш девятый круг будет долог и уже не здесь, а в других краях, потому что он называется жизнь. Вы просто двинетесь дальше по своей судьбе и оттого, как по нему пойдёте и будет завесить прохождение девятого круга для всех нас уже последнего.

– Мы тоже вот, – подключилась к разговору Любовь, – с подругами до сих пор как видишь, свой девятый круг шлёпаем, и слава Троице пока конца не видно. Вон, глянь каких двух «меченых» девок вырастили. Душа не нарадуется. Силища колдовская немереная. Только вы поймите одно девоньки, что вы пока всё равно ещё никто в этом мире.

– Вы получили пока только особую кость, – вновь взяла слово Мать Медведица, – а каким мясом эта кость обрастёт это вам решать уже за пределами Терема. Вот ты Райс, дочь Тиоранты главы нашего клана, готова ли предстать царицей степи, выйдя из Терема?

– Нет, конечно, – жёстко и не задумываясь ответила молодуха, – я даже понятия не имею, что мне для этого надо. Что знать, уметь, к чему стремиться, к чему готовиться? Я об этом ещё не задумывалась.

– А как ты думаешь? – подхватила диалог Водная Гладь, – какое самое главное качество у тебя должно быть, чтоб стать царицей?

Райс напряглась, изображая мыслительный процесс, но так как раньше над этим вопросом никогда не размышляла, то тут же поняла, что в один момент решенья не найдёт и поэтому ответила честно:

– Не знаю я.

Водная Гладь сделала своё фирменное «хе-хе» и тихо проговорила, будто выдала великую тайну:

– Все мы люди, девонька, а людям свойственно ошибаться, – тут она выдержала паузу и резко сменив тон, уже жёстко продолжила, – но только не властвующей царице. Она для всех не человек, а Матерь народов равная богам и права на ошибку оттого никогда не имеет ни при каких условиях. Она всегда обязана вести к победам и давать народу возможность насладиться плодами своего победоносного шествия. Только правитель, ведущий к победам достоин быть настоящим правителем. Все остальные шелуха и насильники собственного народа.

Райс хотела возразить, что это невозможно, но её неожиданно опередила Апити:

– Так получается, Тиоранта – великая провидица?

– С чего ты взяла? – презрительно усмехнулась Любовь, отставляя посох в сторону и начиная размазывать пот на распаренном теле, – она не больше провидица чем я, а я в этом деле так себе, хотя может и посильней её буду. Но с тобой даже мне не тягаться, даже рядом не сесть. Она в сравнении с тобой вообще слепая курица.

– Но как же? – продолжала недоумевать Апити, – чтобы всегда вести к победам надо знать путь заранее?

– Это ты обрастаешь мясом знаний предвиденья, а царицы обрастают нужными людьми. Она ведь не одна властвует. Тиоранта лишь голова, а тело – это её окружение. Вот Райс задумает стать будущей царицей, а у неё уже есть подруга – великая прорицательница, не умеющая ошибаться в своих предсказаниях. Дальше обрастёт великими полководцами, не знающих поражений в походах, великими мастеровыми с торговцами и великим подданным народом. В одиночку не царствуют девонька, царствуя, опираются.

Наступило молчаливое время всеобщего размышления, прерванного Райс неожиданным вопросом:

– Я могу обращаться к вам за советом, когда понадобиться?

Матёрые все как одна встрепенулись, поглядели друг на друга и Мать Медведица суетливо затараторила:

– Конечно милая. Мы ж теперь с вами сёстры как-никак. Вы ж теперь получаетесь такие же как мы, а Терем – общий дом для всех «меченых». Несмотря на все его защиты и мороки вы в него вхожи как все сёстры. Я даже буду рада тебя видеть коль заглянешь, и помогу чем смогу.

– Ты можешь всегда на нас рассчитывать, – тут же поддержала говорившую Любовь, – и на всех сестёр, что встретишь на жизненном пути.

– А как их узнать коли встречу где?

Вековухи старчески засмеялись.

– А ты глянь на нас, – ответила Водная Гладь, протягивая вперёд руки, исписанные колдовством, – и на себя заодно. Чё тут мудрёного? Раз взглянула и не обманешься.

Они ещё долго говорили о всякой всячине, пока Апити протестующе не заявила, что упрела в конец в бревенчатой душегубке и не только пропарилась, а уж сварилась к едреней матери и вообще уже пора за стол, как ей кажется. Больно жрать, видите ли, ей хочется. Все оживились, прекращая заумные речи и сполоснувшись прохладной водой с облегчением подались на выход к прохладе.

Райс, отмытая, но не одетая, прошлёпала к себе в привычную светёлку прямо голышом, зная, что там имеется свежая сменная рубаха и всё что нужно из одеяния. Шагала мокрыми ногами по деревянному полу, сдувая коридорной прохладой жар нагретого тела. Шла задумчиво, не обращая внимания на встречных девок, шарахающихся от неё и прижимающихся к стеночке, а подходя к своей двери по привычке включила радугу, чтобы открыть запертую дверь. Заклятие на вход и выход уже давно Матёрые сняли, но от привычки не так просто избавиться, поэтому врубила Славу ненамеренно и когда распахнула дубовую створку, то там в проходе и замерла словно деревянный идол.

У неё в светёлке оказался неожиданный гость. Шахран, прибитый девичьей Славой тут же рухнул на колени, брякая ими звонко об пол и жалостно застонал, выражая на лице великое счастье сладострастия от лицезрения богини небесного совершенства. Райс тут же потушила радугу и ни капельки не стесняясь, шагнула в комнату, закрывая за собой дверь и расправляя плечи, давая возможность насладиться убогому, красотой идеального женского тела, украшенного колдовскими рисунками.

Гость оказался парализован Славой и не оценил, кажется, ни стройности девичьего тела, ни колдовские узоры, потому что, никак внешне не отреагировал на показательные выступления. У него кроме общего паралича других эмоций вообще не наблюдалось. Молодуха, хмыкнув, демонстративно прошлёпала мимо, быстро облачаясь в новую рубаху. Одевшись и преобразившись в обычную с виду деву в лёгком одеянии, царская дочь снова глянула на свою старую «подругу» подобно хищнику, смотрящему на жертву.

– Ну что, так и будешь пялиться?

Реакции не последовало. Шахран, несмотря на то что Славу уже давно потушили, как стоял на коленях, так и продолжал стоять как приколоченный, только развернулся вполоборота, неестественно скрутив голову. Райс недолго думая, взяла и протянула «нервной плетью» по тому месту на чём сидят. Шахран соскочил словно в зад ужалили, заскулил, почёсывая обожжённое место.

– Ну что? Пришёл в себя? Пошли уже. Нас за столом заждались.

При этих словах к ним в светёлку влетела Апити. Вся в белом, во всём подражая Матёрым Терема, сияя словно бронзовое зеркальце на солнце, при этом быстрее быстрого затараторив:

– Пошли скорей отобедаем и поболтаем. Я столько тебе должна рассказать …

Глава двенадцатая. Чтобы поменять жизнь мало поменяться самому, нужно сменить окружение.

К концу луны, то есть почти через месяц как Асаргад с друзьями прибыл в орду, он наконец впервые увидел золотоволосых боевых дев из рассказов отца. Три наездницы на конях с разукрашенными золотом попонами, без сёдел и сбруй, увешанных оружием с ног до головы, сопровождали странного лысого мужчину, все видимые части тела которого были изрисованы мелкими завитушками и узорами. Асаргад сразу смекнул, что это местный колдун, вот только не понял почему он одет в женское платье, но расспрашивать опытных воинов постеснялся.

Всё руководство орды во главе с Теиспой выехали встречать дорогих гостей заранее, сразу после того, как прискакал гонец из охранения. Комитет по встрече представлял собой самого ордынского царя и всех его ближников. Теиспа встретив колдуна с «золотым» сопровождением, увёл прибывших к себе в шатёр, где девы с колдуном скрылись и до вечера не показывались. А перед ужином в стороне от стойбища прямо в поле, сложили большую кучу разнокалиберного хвороста, непонятно откуда натасканного, и всю касакскую орду собрали в круг этой горы.

Для новобранцев происходящее было в новинку, кроме Арбата, радовавшегося как малое дитя, то и дело взахлёб от переизбытка эмоций треща всякую всячину из которой стало понятно, что скоро наконец-то начнётся долгожданный поход и в круг наваленной кучи будет проведён ритуал вступления в воинское братство орды. Асаргад прекрасно помнил этот ритуал по рассказам отца, притом в мельчайших подробностях, но всё равно изрядно волновался.

Все новички без исключения не находили себе места, а ни только Асаргад. Собрав молодёжь отдельно от всей орды, странный и страшный с вида колдун усадил новеньких на траву в шаге друг от друга и медленно принялся обходить сидящих, внимательно рассматривая, как бы стараясь запомнить каждого новобранца в мельчайших деталях.

Затем вышел вперёд, встал вполоборота и развернув к сидящим испещрённое татуировками и порезами лицо, зло прищурился и смачно плюнул себе на левое плечо, ни то выругавшись при этом, ни то обозвав новое пополнение на непонятном для них языке, но тут же вполне сносно заговорил на мидийском: