Письма из замка дракона. Том 0/3. Спойлер-конспект

Здравствуй, Марта!

Умеешь ты напугать несчастного мужа! Да и этих пробрало, Швайнера и Извраториса. Надеюсь, их испуг тебя хоть немного утешит, хоть это и не христианская надежда, да и пользы никакой, кроме вреда. Конечно, они испугались не за тебя, а что им дракон в окно постучится. Отличная шуточка вышла! Ты заставила их представление получше бродячих артистов мне устроить! Помнишь, мы вместе видели итальянских марионеток на площади?.. Сейчас я попытаюсь тебе о нем рассказать. Письмо они на этот раз не уносили. Отняли, но при мне прочли. Видать, торопились, а почему – не сказали. Может, ещё откуда-то у них сведения есть. А может, плохое предчувствие? До места о том, как к ним дракон явится, дочитав, Швайнер письмо на пол так поспешно бросил, будто оно в змею превратилось. Да ещё рукой потряс, будто оно его уже и ужалить успело. То есть тогда я этого не понял, до какого места он дочитал, следом догадался, когда сам прочел.

А тогда, что интересно, Извраторис-то тоже испугался, отскочил и на Швайнера эдак со страхом вопросительно смотрит. Выпученными глазами. Дескать, в чем дело? А тот, нет чтобы предупредить, на письмо показывает, вроде как говорит: смотри сам. Из вредности. Чтобы, значит, не одному страдать. Тот поднял, прочел, и тоже уронил, как обжегшись. И они стали ругаться на латыни. И совещаться, уже по-немецки, звать ли подручного-палача, чтобы ему ответ диктовать. И решили было не звать. Но все-таки позвали. И велели писать в кожаных рукавицах. И он даже начал что-то карябать, а затем признался, что грамоте не учен. Тут я уже себе рот зажимал, неуместный смех не выпуская.

Палача прогнали, а рукавицы велели в сточную канаву выбросить. Но сразу испугались, опять за ним послали, велели выброшенные рукавицы в канаве найти и сжечь. Видать, представили, что дракон в запахе письма запах рукавиц учует, их в сточной канаве найдет, не побрезгует, в них запах палача ощутит, палача по нему найдет, а на нем – их запах. Или тот просто все расскажет со страху. И дракон в окно как постучит! А чтобы палач не ленился искать, приказали не просто самому те рукавицы сжечь, вдруг схалтурит, а принести и – на их глазах.

Ну, он, час спустя, весь грязный и вонючий пришел, всю комнату провонял, рукавицы принес и сжег-таки, к вони сточной канавы вонь мокрой горящей кожи добавив. Правда, с палачом в одной комнате все равно так противно быть, и без сточной канавы, и без горящих рукавиц, что это все ерунда. А от вони всего перечисленного я даже злорадствовать перестал.

Но снова развеселился, когда заметил, что рукавицы-то другие были. Похуже тех. Наверное, те его рабочие были, так он их вовсе в канаву-то и не выбрасывал. Ему же ничего не объяснили. А когда потребовали выловить из канавы, другие, каких не жаль, окунул в нее. Их же и сжег. А Швайнер и Извраторис не заметили. Так им, любителям тайны на пустом месте разводить, и надо!

Я даже задумался: сказать ли им? Палача-то подставить хочется! Да и раздоры среди врагов полезны… Но не сказал. Ведь поругаются и помирятся. Палач им необходим, его в канаву не выкинешь и не сожжешь. Лучше раздоры скрытыми оставить. Вдруг после, в трудный для них момент, откроются. А не сейчас, когда бесполезно.

А затем они – вот умора – с рукавицами замучившись, разрешили мне письмо подобрать и прочесть, а что в ответ от них включить, писать не стали, а продиктовали, чтобы я сам записал. То есть они так ничего и не поняли! Я, тупой бондарь, понял, а они, ученые теологи и демонологи и хитроумные следователи, козней колдунов, еретиков и самого дьявола разоблачители – нет! Они же свой запах на твоем письме по очереди оставили, следом за ними я его трогал, затем я ответное письмо писал, и, конечно, их запах вместе со своим письму передал! Так что и рукавицы не понадобятся. А с рукавицами ещё смешнее – зачем их жечь-то было, если палач писать не умеет и того листка, на котором он пытался карябать, я не трогал, они его сами прибрали, а дракону не отправили?!

И вообще, не понимаю, чего они теперь-то испугались. Все равно уже несколько раз мои ответы с их запахом в его руки попадали… И что, они думают, он с прошлого раза запах забыл? Даже человек хорошо запах помнит! Бывает, такие воспоминания вместе с каким-то, кажется, забытым запахом приходят…

Но то ли они того не знают, то ли им о таком настолько думать не хочется, что они и не думают. До поросячьего визга именно того испугались, что он вот теперь учует. Приятно было посмотреть. На них словесный понос напал. Нет, визжали, эти способности доктора нельзя называть естественными! Дура! – это они о тебе, хотя до тебя им и в голову ничего не пришло. Ничего в теологии и демонологии не понимает! – хрюкали. Если у человека нюх собаки, это уже никак не естественно! А наоборот! И ну кучу теологических рассуждений с цитатами из Писания и Святых Отцов друг другу приводить. Как будто это им поможет его нюх ослабить.

А хотя… Что-то такое в их поносных речах проскочило… Они считают, сверхъестественные способности ведьм, им по договору дьяволом данные, инквизиторам не страшны. Фигли же – они под защитой свыше. И при них это все не работает, ну, там, сглаз, порча, невидимость, полеты на метле. Наверное, они думают, что тогда и дракон их не отыщет, если его способности не естественные, а сверхъестественные. А если естественные – отыщет! А я думаю, что по-любому отыщет, что бы они ни придумывали. Если, конечно, захочет.

Мне кажется, они зарвались. Они, в свою пользу все толкуя, такие преступления совершают, что Бог должен их уже в этой жизни наказать. Вот он дракона и пришлет – как карающего ангела крылатого. Но им я этого не сказал. Тем более, они, по-моему, это подозревают в глубине души или той геенны, что у них вместо нее. Потому так и испугались.

Вслед за этим был повтор представления бродячих шутов. Когда они уже сами себя успокоили. Они вдруг вспомнили про то свое письмо, которое я тебе отправил, вместо того, чтобы переписать. Не сразу вспомнили – это ведь чуть ли не самое первое письмо было. Или второе? Но главное, его самолично доктор Шпацирен написал. Своею собственной рукой. Так что теперь зря он твое письмо на пол бросил. Поздно спохватился. Смешно было смотреть, как от него Навозник пятится в дальний угол, как от чумного. Правда, вот тут они меня чуть не убили. Своею собственной рукой. Это ж я то письмо тебе отправил. Своей рукой. Ух и орали. Но удар, жаль, никого не хватил. А меня объявить еретиком и колдуном не могли – кто же будет их письма тебе переписывать? А теперь и твои им читать? Вряд ли они рискнут их потрогать ещё хоть разок. А если со мной что – они же понимают, что ты никому другому писать не станешь. Хуже того, постараешься изо всех сил дракона на них науськать. Тут и в другой город не скроешься, не то что в другой дом.

Прежде, чем их ответы сюда переписывать, от себя напишу. Мне кажется, как ты своего доктора Акона описываешь, чувство справедливости у него непременно должно быть. В отличие от этих. Не могу сказать, почему мне так кажется. Но я в этом уверен. А тогда тебе нужно начинать его бояться не до, а после того, как он сядет на крышу и постучится в окошко Швайнеру и Извраторису. А ему может стать просто противно с ними связываться. И тогда никогда. А тебе так разве не кажется?

Я, конечно, не советую тебе прямо совсем уж не бояться. Если есть какие-то меры, которые ты вовремя предпринять можешь, как-то спрятаться, в Замке или в лесу, или ещё что, то лучше бояться. Чтобы не опоздать. А если не можешь, то что уж тут поделаешь? Старайся с ним побольше про эти ваши задачи разговаривать, что ли. И, вот ещё что! Раз он все равно знает, что ты шпионка извращенцев, расскажи ему, как они тебя заставили. Может, пожалеет и пощадит, если даже зол. Я бы точно пожалел. Неужто ты их от его гнева защищать должна, их гнилые души от него скрывая?!

Кстати, они, по слухам, переехали. Зачем, непонятно. Какая ему разница, искать их прежний дом или новый, он ведь не знал прежнего. Или, может, знал?!

Что до того, что они могут признать, что ты погибнешь за правое дело, то на это не рассчитывай. На самом деле ты в неудаче неповинна, но они на тебя очень злятся. Ну, ты по их ответам увидишь.

И, да, они, несмотря на собственные нечестные приемы борьбы, в благородстве своего противника уверены. Ведь они думают, что он по-прежнему не опустится до чтения чужих писем. А то бы таких ответов мне не диктовали.

Что ты оказалась неумелой шпионкой, я не согласен. Кто же знал, что у него такой нюх? А скрываемого зверя разведать было надо. Я вполне это понимаю. Вдруг это его козырная карта? Ведь он сидел там, где оборотень превращался в дракона и обратно. Но, главное, каковы эти? Я отлично помню, как по их приказу тебе писал, чтобы ты непременно разведала, что за зверь Аш-бэ в подвале живет. Теперь же они заявили, что никакого такого приказа не давали. Это, де, на твой выбор было. Они просто предложили это разведать, если ты хочешь с себя какие-то подозрения снять. Но они, де, не говорили, что их нельзя и по-другому как-то снять. Тебе, значит, не на рожон надо было лезть, а ситуацию правильно оценить. Они же не там, а ты – там, так что тебе виднее. Сообразили, наконец! Это я от себя. Оценить и написать. Так и так, де, задание приведет к провалу, другое мне давайте, чтобы себя обелить. А ты полезла. Так что ты во всем и виновата. Это они так сказали, не я. У меня на это и слов-то нет, только действия. При них, правда, сдержался, и то только потому, что вовремя подумал, что кто ж будет твои письма получать и тебя хоть письмами поддерживать. А как ушли, извини, стол сломал. Ну и слов не сдержал, хотя им от этого уже ни холодно, ни жарко. А стол я починю, ты не бойся. Хотя, теперь только о столе и думать. Совсем я растерялся. А вот ты – нет, вот ведь как.

Ты извини, я к твоему доктору Акону не совсем по доброму отношусь. Это, видать, мне все в душе кажется, что как бы он тебе больше меня не понравился. Тогда ты просто письма присылать перестанешь. И у него останешься. Разве что предупредишь напоследок, чтобы от инков – так ты их называешь? – убегал. И я понимаю, что, наверное, тебе так лучше было бы. И то, что ты меня, тупого бондаря, все ещё любишь, даже удивительно. Так что стараюсь своей ревностью писем не отравлять. Но если иногда само проскакивает, ты извини.

Но, все равно, хоть я и не согласен, что ты плохая шпионка, я согласен, что лучше уж быть неумелым предателем, чем умелым!

Ведь Швайнер и Извраторис и хуже того, что ты сама виновата, сказали. Ты, де, не только сама по своей собственной глупости провалилась, сказали, ты и их подставила. А это значит, им ещё разобраться надо, ты вообще провалилась ли, или, наоборот, окончательно продалась. И провал твой – может, вовсе не провал, а такой способ переметнуться.

Во как заговорили. А сами ведь так не думают. Иначе зачем им тебе вообще отвечать-то? Если ты уже не им, а дракону служишь, как они сказали? Это они просто хотят отомстить тебе, хотя бы словами, за свой испуг. И это очень плохо. Со страху словами они только пока действуют, когда до тебя добраться не могут…

Кстати, о словах. Может, ты им понравиться хотела, слова Писания приводя, но вышло наоборот. Они, наверное, думают, что это только им можно. «Но они говорят: "не надейся; мы будем жить по своим помыслам и будем поступать каждый по упорству злого своего сердца". Посему так говорит Господь: спросите между народами, слыхал ли кто подобное сему? крайне гнусные дела совершила дева Израилева» – сказал кто-то из них и на книгу пророка Иеремии сослался. То есть, я так понял, это они не про себя, а про тебя. А по мне – на них больше похоже.

В итоге они решили, что тебя именно потому неудача постигла, что ты кощунственно и еретически Писание цитируешь. Ибо мирянам запретно. А ты и латынь откуда-то знаешь, и Библию в гнезде змея нашла. ещё неизвестно, зачем она там – уж не для колдовства ли? Это из-за того и неудача твоя, если это неудача, а не умысел. Извраторис, правда, заметил, что цитировать ты уже в письме стала, а то письмо после провала пишешь, но шибко ученый Швайнер ему ответил: «А над нечестивыми до конца тяготел немилостивый гнев, ибо Он предвидел и будущие их дела». И сослался на книгу премудрости Соломона, глава 19 – я запомнил. Я бы очень хотел надеяться, что в правосудии он этого принципа не применяет. Наказывать преступника за его будущие преступления – это немного слишком. А с другой стороны, разве не в этом состоит правосудие в отношении ведьм и колдунов? Если доказано, что на шабаше была – доказательств злых дел уже не требуется, ибо и так ясно, что сатана все равно заставит зло творить. Также и всякий государь старается о заговоре против него заранее узнать и заговорщиков арестовать, пока они его самого не подстерегли. Так что это дело обычное. И все-таки, какая-то неправильность тут есть. Бог – он, конечно, видит все заранее. Но судья, и даже король – не Бог. Откуда им знать, что будущий преступник не раскается в намеченном злодействе? Полагание же себя Богом заставит судью ошибки делать, а это дурно на его душе сказывается.

Про твою неудачу же я вот почему думаю, что не ты в ней виновата, если вообще кто-то виноват. Ты все там замечательно ловко делала. И помощниц нашла. И придумала на ходу, как проверить, где зверь, если его не видно, и за рыбой он не выныривает. И отважилась это сделать – к нему туда, в темную воду, нырять. Да не один раз, а три, с каждым разом все глубже забираясь! Эти твои помощницы с собачьими кличками тоже молодцы, но ты – вообще! У меня только при мысли о таком нырянии шерсть на хребте дыбом встает, такое ощущение, хотя никакой шерсти, конечно, нет. Я ведь не оборотень, как твой любезный доктор Акон. Впрочем, у него тоже шерсти нет. У него чешуя, что ещё противнее. Это я так, к слову. И придумала, как нырять глубоко с помощью молота. Да ещё по дороге какую-то Жанну (Йуд?) Топор вспомнила, вместо того, чтобы только от страха трястись. И так глубоко ныряла, давление воды выдерживая. Пусть вслед за тем и оказалось, что оно как раз к хорошему самочувствию приводило, но ведь не сразу! Да и выяснилось это сильно после. А тогда впору было ещё больше испугаться – не колдовство ли тут какое, что из такого опасного места уходить не хочется?!

Про твои десятичные дроби, кстати, я не понял. Но интересно. Но ты на меня время не трать, про них объясняя, если удастся ещё письмо прислать. Давай пока оставим?.. А если ты не вернешься, зачем мне те дроби.

Кстати, эти выразили удовольствие, что ты, наконец, на письме правильную дату ставишь. Тут я даже как-то и не знаю, что сказать.

А ты и все размеры на глаз оценила. И догадалась, что все бассейны соединены. И проверила, забравшись с другой стороны. Да ещё по дороге историю с утоплением святой Агнес Бернауэр при помощи лома по обвинению в ведовстве очень подробно вспомнила.

А вот в письме ты об этом зря написала! Эта история Швайнера и Извраториса тоже очень разозлила! Они мне про неё как про ведьму рассказали, а ты – спорить, что она святая! Тут, не упоминая о последующем опровержении обвинения Агнес Бернауэр, они наперебой наговорили много обвинений в адрес ведьм. Институтка завершил их словами, примерно: «Нельзя отрицать все здесь сказанное или легкомысленно противоречить сему, не возбудив против себя обвинения в ереси». А Шпендрик в конце сказал примерно так: «Те, которые защищают лжеучение, заслуживают большего осуждения, чем те, которые сами заблуждаются. Их надо считать не за еретиков, а скорее за главарей еретиков». Вот я и говорю, зря ты их дразнишь.

По сравнению с этим даже то мелочью было, что ты выдала секретное имя Йуд, что это Жанна, когда засомневалась, не надо ли тебе так совсем другую Жанну назвать, Жанну Топор.

Про испытание ведьм водой ты зря тоже пошутила. С тем же результатом. Да ещё стала рассуждать на тему силы молота кузнеца и воды. Тут они тебя опять много раз дурой, не в свое дело лезущей, обозвали. И кучу непонятностей наговорили про землю, воду, воздух, огонь и эфир или дух святой. Это, в основном, Швайнер старался. Но я ничего не понял. Тем более он больше по-латыни говорил, чем по-немецки. А Извраторис все легко объяснил. Какая может быть святая вода в дьявольском бассейне? Чтобы там испытание водой для ведьмы устраивать? И ещё молотом её снабдив, чтобы сверхъестественную легкость тела, для полетов на шабаш необходимую, скрыть? Да там все наоборот может выйти! Там ведьма утонет, а святая, той дьявольской водой не принимаемая, поплывет! И вообще, говорит, это испытание устарело. А он как раз теперь причину, почему оно результатов не давало, понял. Оно от зараженности источника, в коем устраивается, дьявольскими и ведовскими чарами зависит!.. Ну ладно, дьявол с ними, с теологами и демонологами этими.

Ведь ты объяснила-таки, в конце концов, как вода в соседние бассейны из тех, где она выше, не вытекает. Даже я понял! Но сам бы не догадался. Пока читал, думал, но понять не мог. Единственная мысль была, что это какой-то морок. Тем более я там бы не сообразил, ныряя, когда думать некогда. Да и не знаю, я бы на такую глубину нырнул ли? Если бы вообще расхрабрился до того, чтобы в подземные воды в поисках неведомого зверя с аппетитом дракона нырять. Ой, вряд ли. Разве что если бы тот зверь тебя в плену держал, а мне надо было выручать. Только ведь в плену того зверя тебя инки держат, а не он сам.

А про Швайнера и Извраториса я уверен, что они даже из твоих объяснений ничего не поняли. Они про твой рисунок спорили, следует ли цифры номерами стихий считать, то есть, по порядку, от тяжелых к легким, земли, воды, воздуха, огня и эфира, по Аристотелю, хотя там все ясно написано и к Аристотелю отношения не имеет.

Спорили они так. Дескать, единица – это самый тяжелый элемент, земля, потому как подвал – это земля, а написано, что подвал – это 1. Двойка – более легкий элемент, вода, потому как бассейн – это вода, а написано, что бассейн – это 2. Тут они немного поспорили, потому как и вода, и земля – тяжелые элементы, тем только отличающиеся, что земля – горячая, а вода – холодная. Но сошлись на том, что все же, если нужно их по степени тяжести расположить, земля тяжелее. Хотя это спорно, ибо человек, состоящий из всех четырех элементов, и тяжелее, и легче воды может быть. Например, легче воды, а иногда и воздуха, ведьмы. И ещё потому это спорно, что неизвестно, в любом ли месте океана есть дно. Если бы выяснилось, что в любом, то это аргумент в пользу того, что земля тяжелее. Далее, неизвестно, не находится ли под всей землей вода, в пользу последнего соображения говорит то, что иногда бывают землетрясения, подобные качке судна на волнах. Наконец, приведя ещё много аргументов, решили, что дракон может думать, что земля тяжелее, и тебя так научить, и притом оба вы можете неправыми быть, но на рисунке именно так цифры писать… Тройка представляет ещё более легкий элемент, воздух, потому как написано, что тройка – это двор, а двор – это, естественно, воздух. Наконец, самая легкая из четырех стихий – огонь. Он обозначен четверкой. Ведь так обозначен донжон, а донжон – это огонь, потому как башня – это маяк, а маяк – огонь. Или нет! Потому как донжон – это жилье дракона, а дракон – это огонь. Тут у них спор пошел снова, потому как, опять-таки, и огонь, и воздух – легкие стихии, тем отличающиеся, что огонь горячий, а воздух холодный. Если мы считаем землю более тяжелой, чем вода, а земля – горячая, притом что вода – холодная, то же отношение по весу должно быть и в другой паре! Но тогда воздух легче. Огонь же, хоть и стремится видимым образом вверх, если, например, из дров образуется, но все-таки совсем не улетает, оставаясь к ним привязанным, как бы придавливаясь воздухом. С другой стороны, светила, звезды и планеты, сделанные из огня, расположены выше воздуха. Таким образом, это остается непонятным и непоследовательным. Но они опять сошлись на том, что дракон мог быть неправ, и ты вместе с ним. Но это плохо, что ты ему следуешь, не споря. Пятая стихия, которую выделил сверх остальных сам Аристотель – это эфир. Ведь ясно, что подземный воздушный колокол – это эфир, таинственная субстанция, что своей легкостью противостоит весу воды, так они твое объяснение поняли. И облегчает дыхание по сравнению с обычным воздухом тому, кто там находится. А без эфира непонятно, как это дух воздуха сдержать дух воды может, когда тот гораздо сильнее. Это Швайнер. Хотя – тут же вспомнил Извраторис – ветер-то, он волны подымает. И корабль разгоняет. Волны – это вода, которая ветру, то есть воздуху, поддается. А корабль – это даже земля… Они ещё много говорили, даже о страхе забыли временно, но у меня уши трубочкой свернулись, и я этой чуши больше не мог слушать. Что важно – они потребовали ответить, сама ли ты те цифры поставила, или кто подсказал? И если подсказал, то не твой ли доктор?.. А если он, понимаешь ли ты, что поддаешься дьяволу? То есть, специально ты поддаешься, или он тебя обманул? Это можно будет заключить из того, будешь ли ты раскаиваться в том, или лживо утверждать, что никто ничего тебе не подсказывал, никакого скрытого смысла в цифрах нет, и поставила ты их как попало. Такой был итог у их ученой дискуссии. В общем, не поняли они даже того, что я понял.

А ты и то объяснила, куда зверь девается, когда дракона нет. Правда, непонятно осталось, зачем его дракону с собой таскать. И где он его прячет – как вас четверых тогда, на спине? Эти тоже не поняли. И за то, что и ты не поняла, тоже на тебя сердились.

Да, а ты ещё и следы замела. Думаю, что надо притащить черепаху, тоже не те трое, а ты придумала? В общем, по-моему, никто лучше бы не смог сделать. И всякий бы, стало быть, попался.

Я понимаю, что тебе с того не легче, что я так думаю. Тебе гораздо важнее, что Швайнер и Извраторис думают. Ой, а я-то, дурак, что делаю! Все время их так называю. А вдруг и ты нечаянно так напишешь! Прости, больше не буду!

Это я их так называть стал, как прочел, как они тебя мучили и у себя в подвале запугивали. Ты права, не так все было страшно, как я воображал. Но все равно очень страшно. И добрых чувств к сумасшедшим палачам у меня не прибавилось. Поскольку им-то не того, как вышло, а гораздо худшего хотелось.

Но ты опять меня своей силой духа поразила. Тебя к пыточному ложу привязывают, а ты рассуждаешь, почему оно пониже стола, повыше скамьи сделано. На тебя инквизиторы орут, а ты подмечаешь, как они себя ведут, и чего им на самом деле хочется. Так что за меня не бойся, что я их от злости побью и в их подвал попаду. Вот подстеречь в темном переулке, в бочку законопатить и в Майн или Рейн скатить – дело другое. Шутка. Я не такой храбрый, как ты. Я бы на твоем месте во всем сознался, подвала не дожидаясь. Правда, мне легче, чем тебе было, оттого что ты сейчас от них далеко. И они не могут мне угрожать плохо тебе сделать. Но это ведь может измениться.

Как бы я хотел там, вместе с тобой оказаться, а не тут, где я должен за тебя переживать, мерзкие рожи Швайнера и Извраториса терпеть, и их ядовитые слова тебе передавать. Ой, я опять. Но как же мне ещё их называть, если они после всех обвинений ещё имели наглость тебе и такое требование передать. Ты, дескать, не только не прислала им чаемую жемчужину, но и ничего о ней не написала. В смысле, какие препятствия для выполнения этого указания тебе встретились. Они, де, понимают, что ты в сложном положении. (Что-то не верится). Но, во-первых, ты сама в нем виновата, так что это не оправдание. Во-вторых, чтобы времени не терять, они пишут на тот случай, если дракон окажется глупцом и тебя наказывать не станет. В-третьих, в случае, если все будет наоборот, то от тебя пользы для дела не будет, так с паршивой овцы хоть шерсти клок. Это они о жемчужине невообразимой стоимости так презрительно, небось, чтобы не оказаться тебе обязанными, даже если ты им её пришлешь. Ах, да, не ее, а их – обе половинки, которая на стене и которую у Юлии как-то выдурить.

И ещё печать они припомнили. Раскатали губу на большую золотую, да две штуки, пусть и как у тебя. А ты ничего про них, как и про жемчужину, не написала. Они, правда, и сами причину придумали – будет тоже подозрительно выглядеть. Сначала медной восхищалась, а вслед за тем золотую, да побольше, побольше, хочет. Но теперь говорят: пусть откровенно скажет, что не для себя, а для бедствующего мужа, вот! Для меня то есть. Ха-ха. Очень правдоподобно. Печать спасет мужа от бедствий. Это они что-то на мысли именно о печати запнулись. А я подсказывать не стал.

Но они и без меня вспомнили, что хотели от тебя заморской еды получить, тоже вроде как для меня, а ты именно для меня не согласилась. Так нужно, пока тебя дракон саму не съел, все же от тебя той еды потребовать. Для инквизиции на предмет дьявольского происхождения. Так что учти.

Кстати, пирог с мясом и специями, как его, элотамальи, был ничего. Хотя вкус теста непривычный, и островато с непривычки. Но если пива побольше, так даже лучше! И вот ещё что – я оставил кусок на завтра, так он засохнуть успел, гвозди можно забивать. Оказывается, эту элотамалью надо сразу съедать. Но если ты им такой черствый пришлешь, догадаются. Лучше пришли свежий, авось, подобреют. И ничего дьявольского в нем, авось, не усмотрят. А всякие сладости – это для детей. Хотя, пришли этим тоже, пусть подавятся. Вот хоть этой, как ее, халвы. Из, как ее, акавальи. Я, между прочим, никакой разницы с ореховой халвой не мог найти: ореховой халвы никогда не пробовал. Хотя слыхал про такое лакомство. Тем более не мог найти разницы, какой в ней сахар, из тростника или из свеклы.

Кстати, о еде. Им не понравилось твое рассуждение, что, де, пусть Аш-бэ хоть всю рыбу съест, не жалко, лишь бы никого не трогал. Так они поняли. Рыба, говорят, христианский символ, и негоже чудовищу её добровольно уступать. Оно не ближний, с которым надо последней рубашкой делиться. И вообще чем-нибудь. Дело другое, что отнимают, но зачем же писать «пусть хоть всю рыбу ест»? Всю рыбу! То есть всю христианскую Церковь! Это уже ересь.

Рассуждая, что от тебя может не быть больше никакой пользы, они случайно вспомнили, что остальных заговорщиц нужно бы предупредить, чтоб к тебе не лезли и вообще себя тихо, как мышки под метлой, вели. Тут мне пришлось немного им подсказать, что никакой разницы нет, что они к тебе полезут с заговорщицкими разговорами, что ты к ним с предупреждениями – все равно подозрительно. Ах, да, спохватились они, тогда мы лучше сами… Нет у меня большого доверия к их способностям это сделать, но выбора нет. Не доктора же твоего просить их предупредить.

Вообще я с самого начала всей этой истории чувствую себя беспомощным младенцем, или узником, или психом, от которого ничего не зависит, и которого никто не слушает, да и правильно. И чем дальше, тем больше, а ведь настоящий-то младенец не так. Вот, даже правильного сравнения не получилось.

Могу только попросить тебя стараться быть умной и осторожной, и заверить, что мысленно с тобой,

твой тоскующий в разлуке и тревоге муж Май Дюжина Ведер.

P.S. Забыл. Про то, что секретные имена – это те буквы, с каких ваши города начинаются, ты здорово придумала. Я, конечно, инков не спрашивал, но, как только это прочел, то сам подумал: как же я сам не догадался?! А это верный признак, что так и есть.