Красная омега. Часть первая. Таёжная жуть

Юрий Михеевич Перепрыгов, один из лучших камарских умов, однажды задумался. А задумываться он умел, поскольку только этим и занимался, работая в одном, как считали камарцы, очень секретном ящике. Продукция Юриного учреждения видать была настолько важной, что даже в период полной дистрофии военно-промышленного комплекса, перешедшего на изготовление кастрюль и мясорубок, его предприятие продолжало работать. Камарцы так считали потому, что Юра, в отличии от многих, регулярно и своевременно получал зарплату.

Итак, Юра задумался и резонно предположил, что комары существуют не только для того, чтобы изводить людей. Резон, по мнению Юры, обеспечивался мудростью матушки-природы. Почти каждое неприятное и даже вредное для человека природное проявление она снабдила еще и полезными свойствами. Здесь уместно вспомнить и кислоту муравьев, и опийный мак, и жала пчел, и змеиный яд, и, даже, радиацию. Основываясь на этом положении, Юра подумал, что и укусы комаров и слепней могут быть полезны. Вполне возможно, что они вылечивают какую-нибудь хворь. Но вот только не известно какую.

Если бы знать при каком заболевании жала комаров и другой кровососущей нечисти являются целебными, то можно было бы создать шикарный медицинский центр по лечению этого заболевания методом комаротерапии. Понятно, что лучшего места для создания такого центра, чем Камары, не сыскать.

То-то бы камарцы забогатели!

В Камарах любили застолья. Поводов для них в виде праздников и знаменательных событий было предостаточно. Характерно, что праздники скороспело учрежденные новой властью, такие как День Независимости (от кого независимы – не понятно), День Примирения (где Монтекки, где Капулетти – не ясно), в Камарах не привились. Зато камарцы традиционно, с удовольствием праздновали и День Победы, и 1 мая, и День Военно-морского флота. Не пренебрегали они и крупными православными праздниками. Кроме того, возлияниями с хорошей деревенской закуской отмечались многочисленные привальные, отвальные, начало цветения черемухи и т. д.

На одном из таких всекамарских сборищ и запустил Юра в массы, в виде застольной шутки, свою идею о комаротерапии. Идея нашла бурный отклик. Народ развеселился. Посыпались потешки, озорные предложения, сногсшибательные прожекты. В конце концов, застолье решило не ждать того времени, когда ученые дотумкают, какое именно недомогание исцеляют комары, а самим произвольно назначить любую, желательно незаразную, болезнь. Дать рекламу и начать эту болезнь «лечить»

Разумеется, у человека, страдающего этим, назначенным камарцами недомоганием, состояние здоровья после курса комаротерапии не улучшится, но ведь и хуже не станет. Вон, коренных камарцев с младенчества поедом едят комариные полчища, и хоть бы что. Все они отличаются отменным здоровьем и живут долго.

– Итак, господа камарцы, – торжественным голосом начал Юра, – какую же хворобу мы выберем?

– Ра-ди-ку-лит! – раньше всех, четко по слогам проскандировала захмелевшая Ира, жена Юры Перепрыгова. Как говорится, у кого что болит… А болела иногда у Иры спина. Эта крупная женщина с большими блестящими глазами и крепкими, ярко накрашенными губами всегда привлекала внимание мужчин. Поэтому ей было противно, время от времени, сутулится и потирать рукой больное место. Но более важным было то, что радикулит доставлял ей неудобства и страдания при обязательном сопровождении мужа в его походах по лесам и болотам.

Необходимо отметить, что Юра Перепрыгов был заядлым лесовиком. Он называл себя мордвином и говорил, что страсть к лесу у него наследственная:

– Мы, мордва, завсегда лесом жили.

Юра не просто бродил по чащобам и топям, а занимался сбором природных даров. В лес он уходил рано утром, а к вечеру возвращался с полным рюкзаком. Главными объектами сбора были ягоды и грибы, но, в зависимость от сезона, в рюкзаке могли находиться почки деревьев, корни для поделок, кора, цветы, полезные травы, березовый сок, мед диких пчел, целебные корешки и корневища, личинки муравьев, чага, орехи, ивовые ветки для плетения корзин, торф, можжевеловые ягоды, тетеревиные или глухариные яйца, лекарственные растения, какие-то мхи и лишайники, живица, березовый кап и много чего еще, подчас совершенно неожиданного.

Например, как вам нравится жаба в литровой банке? Юре жаба нравилась. Он приносил её домой и выпускал на свой огород, так как знал, что данное земноводное уничтожает овощных вредителей. Юра вообще был очень знающим человеком и своими знаниями охотно делился с односельчанами. К слову, именно от него камарцы узнали, что можжевеловые ягоды вовсе и не ягоды, а шишки, на двадцать процентов состоящие из сахара и, что эти шишки покупают у нас англичане для производства своего знаменитого джина. После этого и камарские мужики стали настаивать водку на можжевеловых ягодах.

Непреодолимую тягу к лесу, которую проявлял Юра, нельзя было назвать ни хобби, ни увлечением, ни коньком – это была настоящая жизненная потребность. Как уже отмечалось, неизменной партнершей Юры в удовлетворении данной потребности была его жена. Конечно, Ира при своем радикулите могла бы и не тащится за мужем в его любимые лесные глухомани, но из своего опыта супружеской жизни (а опыт у неё был большой: как никак Юра – это её третий муж) она извлекла следующую истину: «Если хочешь привязать к себе мужа, активно разделяй его увлечения». Вот и приходилось ей бурно восторгаться загадочностью болотных зыбей, умиляться очарованием пестрых от цветочного изобилия лесных полян, ахать от первозданной дикости приречных долин.

Объективности ради, следует сказать, что эти восторги не были лицемерны. Могучая красота зеленого царства, окружавшего Камары, неизменно покоряла любого горожанина, даже такого рафинированного, каким была Ирина Антоновна Перепрыгова.

Кроме предложенного Ирой радикулита, общество со смехом обсудило на предмет камаротерапии еще ряд заболеваний, после чего хмельной балаган на медицинскую тему начал потихоньку замирать. Однако, окончательно заглохнуть ему не дал Женя Иркутский.

КОМАРОТЕРАПИЯ ПО ИРКУТСКОМУ

В свое время Женя Иркутский служил в ракетных войсках. Его часть располагалась где-то в Восточной Сибири. Женя входил в расчет, который занимался транспортировкой ракетного топлива и заправкой его в баки ракет.

Иркутский – это была не фамилия, а прозвище Жени. Прозвали его так потому, что все свои рассказы он начинал одинаково: «Вот, когда я служил в Иркутске…». Было видно, что иркутский период был самым ярким в его жизни.

Первоначально Женя не участвовал в застольной медицинской беседе. Молча налегая на жидкие компоненты, он сидел за столом серьезный и сосредоточенный. Очевидным средоточением была его жена, которая недавно ушла от него и жила, как считали женщины, в Ленинграде с каким-то толстым коммерсантом.

После ряда стопок, несколько приглушивших раздражение по поводу измены жены, Женя стал прислушиваться к смеху и разговору сотрапезников. Поскольку этот кряжистый и сильный мужик был начисто лишен чувства юмора, то он пьяную застольную трепотню о комаротерапии принял за серьезный деловой разговор.

– Вам обязательно начистят морды! – неожиданно для всех выступил Женя.

– За что же, Женечка? – пропела Ира.

– Да, за обман.

Женя немного подумал и продолжил:

– Если уж и «лечить», то не телесную, а какую-нибудь душевную болезнь. Со стороны клиентов претензий будет меньше.

Ира прыснула:

– Нам здесь только психов не хватает!

– Зачем психов? Есть очень приличные заболевания. Например, эта… как её, импотенция, – предложил Женя.

Раздался смех, перешедший в хохот. Хотя названный недуг, вроде бы, не относился к психическим заболеваниям, предложение всем понравилось.

– Женечка, ты уже пробовал так лечиться? Ну, сознайся, сознайся, – приставали женщины. Буквально все знали, что жена покинула Иркутского исключительно из меркантильных, соображений, тем не менее, отдельные острословы стали по-мужски подначивать Иркутского. Но Женя знал, что все всё знают, и поэтому не обижался.

Вдоволь навеселившись, народ приступил к обсуждению Жениного предложения. В этом обсуждении принял участие и Александр Иванович. С высоты прожитых лет он дал скорее социальную, чем физиологическую оценку такого явления, как импотенция. Отметив во вступлении актуальность поднятой темы, Александр Иванович заявил следующее:

– Если в стране на сто женщин приходится менее 215 детей, то это означает, что страна начинает вымирать. И чем ниже данный показатель, тем интенсивнее идет вымирание.

У нас в настоящее время значение указанного показателя равно 160, и по прогнозам специалистов будет еще меньше. Дело в том, что обнищавший в одночасье народ не желает обзаводиться детьми. Стабильная бедность населения, живущего в состоянии хронического стресса, не только косвенно, но и напрямую влияет на рождаемость, так как низкокалорийное питание в сочетании с психо-эмоциональным дискомфортом приводит к половой индифферентности мужчин…

Удивительно, что оратора никто не перебивал. Несмотря на скучный тон выступления, уместный на каком-нибудь занудном симпозиуме, камарцы с интересом внимали словам Александра Ивановича, который продолжал:

– Помимо указанных причин, в сексуальной холодности мужчин повинны и женщины.

– А, женщины-то тут причем? – не выдержала одна из слушательниц.

– А, при том! – съехал с академического тона выступающий. – Некоторые дамочки, насмотревшись эротических фильмов, начинают на ложе изображать этаких львиц. Мужики, конечно, стараются. Но они же не львы! Со временем у них появляется обеспокоенность, переходящая в потерю мужской уверенности. Если при этом женщиной будет сделано какое-либо насмешливое замечание, то и все: импотент готов.

Александр Иванович передохнул и завершил:

– Я глубоко убежден в том, что импотенция – это не болезнь, а тревожное состояние души. И если чем-то шоковым, возможно, в том числе, и нападением массы кровососущих насекомых, удастся отвлечь мужчину от тягостных мыслей о своей профнепригодности, то он вскоре снова обретет уверенность в себе. Для ускорения восстановительного процесса, желательно, в качестве катализатора, обильно использовать полновесные бифштексы, ростбифы и прочую мясную продукцию, щедро сдобренную острыми приправами. Ну, и кой-какие народные средства…

Утверждение Александра Ивановича о том, что импотенция – это не болезнь, тут же образно проиллюстрировал Женя, спонтанно рассказав очередную историю из серии: «Когда я служил в Иркутске…». Суть этой истории в трезвом изложении такова.

После военного конфликта на советско-китайской границе работы заправщикам заметно прибавилось. Все новые и новые ракеты устанавливались на дежурство. Компоненты топлива, заправляемые в ракеты, обладали отравляющими свойствами. И если окислитель был еще терпим, то горючее, по выражению Жени, являлось полной поганкой. По инструкции, работать с ядовитыми компонентами надлежало в спецкостюмах и противогазах. В условиях жаркого сибирского лета, людям, затянутым в резину, работать было невмоготу. Поэтому вскоре операторы-заправщики стали снимать противогазы. И хотя уплотнительные устройства на заправочных шлангах отличались высоким качеством и надежностью, да и работать народ стремился на наветренной стороне, все-таки гадкий запашок компонентов обязательно витал над стартовой площадкой.

Руководил заправкой унылый майор. Он очень боялся отравиться и поэтому давал указания, находясь на приличном удалении от рабочей группы. Рядовым заправщикам это, конечно, не очень нравилось, и многие соображали, как бы заставить майора приблизится к месту заправки.

При своей унылой внешности майор пытался казаться бодрячком. Так, например, по утрам он жизнерадостно приветствовал своих молодых подчиненных возгласом:

– Здорово, самцы! Как наша жизнь?

Последней фразой майор, как бы подчеркивал, что он тоже самец. На самом же деле, как всем в городке было известно, он таковым не являлся. Его жена в разговорах с подругами называла майора не иначе как «моё оно». А ранними утрами, когда майора не было дома (командировка, дежурство), из окна комнаты, которую они с женой занимали в офицерском общежитии, вылезал то один, то другой солдат.

На этом недостатке майора и решили сыграть. При очередном перекуре один из лейтенантов завел речь о том, что после вдыхания паров компонентов у него резко повышается половая активность. Другой его поддержал. Третий стал красочно расписывать сексуальные подвиги, которые он совершает после работы с ракетным топливом. Через некоторое время все заметили, что майор начал все ближе и ближе подходить к месту заправки. А затем и вовсе стал работать вместе со всеми. При этом его унылость, как ветром сдуло.

А из окна майорши солдаты больше не вылезали.

Камарцы поаплодировали Иркутскому за его милую побрехушку, и затем приняли решение: временно, до принятия Думой закона о земле, прекратить обсуждение возможностей создания в окрестностях Камар комаротерапевтического центра.

МЕДВЕДИ РЯДОМ!