Два поцелуя. И ветер. В лицо. И смех, и слёзы, и… (18+)

– Ки-тайка. Кай-Ся – означит пинк клаудс, розовы облаки над морем.

Китаянка. Она, наверное, учила вьетнамчиков тому, чему и должно учить образование, в основном. Правде и Справедливости… и, возможно, если так оно и есть, то спустя долгий период можно будет создать хоть какое-то подобие достойного мира.

Но её, китаянку, убил осколок снаряда. Китайского. Она презрела национальную принадлежность. Ей, как и облакам, плывущим над морем, не было дела до границ разделяющих людей.

Портовая суета оттесняет из головы хаос. Вот и наш причал, вахтенный с широкой улыбкой приветствует нас. Прощаемся с кубинцем.

– Удачи, Рауль!

– А вам счастливо отдыхат.

Отрицательно мотаю головой: – моя смена на Северный форт.

Жмёт руку и долго смотрит в глаза.

– Be careful- шепчут его губы.

И уже уходя, слышу благословление в спину:

– Vaia kon Dias, Alex.

Поднялся по трапу, отдал честь и поднял голову. Корабль. Боевой корабль – прекрасный пример того, что может породить сумма знаний. Весь комплекс его вооружений и обслуживающие их люди нацелены против того, что кто-то вбил себе в голову, что только ему открыта истина.

Наверное, было бы лучше, если б все занятия вместо «…будь готов» начинались с Хемингуэя: «…смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо – я един со всем человечеством».

Солнце скрылось за горизонтом. Море грязно-серое. И только облака, плывущие над ним, отсвечивают розовым.

3. РОМКА

Все свободные от вахт на обслуге БЧ-2, – «бога войны». Гидроакустики, штурмана, минёры, боц. команда и, даже, кокша. Работаем на палубе, голые по пояс – пекло. Половина готовит боезапас, – вынимает из цинков, перетирает насухо и выкладывает на маты из пеньки. Остальные, во главе с комендорами, осторожно, тут спешить нельзя, звено за звеном «плетут» на машинках ленту.

Удивительно красивое и гармоничное зрелище – гибкая неразрывная змея снаряжённых и готовых к использованию снарядов. Своей притягательной внутренней энергетикой – завораживает, как, впрочем, и любое оружие для пацанов.

Если БЧ-5: мотористы, турбинисты – весь дивизион движения, – это наши «ноги и крылья» в море, то ствольная артиллерия – когти и зубы, «покусаем и нашинкуем» всё, что в воздухе и на поверхности, мало не покажется, если, вообще, останется, кому казаться.

Приготовления идут полным ходом, завтра заступаем в дежурство по ОВРа (охрана водного района). Хоть недельку отдохнём от остохреневших окопов. «Кайф»!

Начальство сегодня доброе и редики с утра ублажают всех диппапловским «In rock» – ом и новомодными у «проклятых» капиталистов, какой-то «Аббой» и «Боней Эм». Простые деревенские парни, каких большинство, терпеть не могут, морщатся от приводящих, нас городских, в восторг – «Slade», «Uria…» и «Grand funk».

Таджик Керимыч вставляет в жёлоб снаряды и подкладывает звенья. Я кручу ручку и принимаю готовую ленту. Работа идёт не быстро, но плоды её впечатляют: по всей палубе растянуты смертоносные «лестницы в небо».

Боцман Ромка Душенко возится со своим хозяйством.

– Ромыч, помог бы.

– Джаст э момэнт, сэр, – идёт в надстройку. Нахватался за месяц, молодец. Кричу вслед:

– Сделай красиво, – оборачивается, делает пальцами «о кей». Пора и отдохнуть всем.

– Перекур! На ют не соваться, маслопупы топливо принимают. Курить на правом шкафуте.

Под зазвучавшую, «Alaska country», толпой валим в курилку.

«…follow you get!» – выдаёт Маришка «марш эскимосов». Молодчик Ромка – знает, что «Shocking blue» обожаю. Сам он уже в курилке, поджидает нас. Керим ворчит на него:

– Помогать не бывает?

– Вам же жилеты готовил, тонуть будете – вспомните, – смеётся боцман и протягивает мне «косой» бычок. Мамонт подзуживает таджика:

– Керим, а, правда, что у вас ишаков …?

Тот крутит пальцем у виска:

– Ишаков только такие «ишаки», как ты… Твои гусары лошадей в казармах …, про царицу, вообще, не буду говорить.

Кто-то бросает: – Керимыч, она ведь и вам «матушкой-государыней» была.

– Может, и матушка кому, но… у неё, точно, – с ума сошёл. И мы в то время сами по себе жили.

– Неужели, так ни разу и не пробовал ишачку?

– В горах, может, и пробуют, ну, там – козу, овечку, а у нас в Кулябе твоих русских… хватает.

Все весело гогочут. Мамонт продолжает:

– А вы знаете, пацаны, для чего они сапоги носят? Задние ноги в них вставляют, чтоб не брыкались, и – «малый вперёд-назад» включают.

– Рома, не давай ему жилет, – Керим тычет окурком в Мамонта – не поможет, его голова слишком умный, сразу вниз пойдёт. Лучше, шланг ему в задницу воткни, пусть дышит.

…Гляжу на загорелых мальчишек, беззаботно чешущих языками, и не ведающих о том, что их ждёт завтра, через неделю. Какие же мы все дохлые и костлявые, как из концлагеря. «Вояки»!

Помню бородатых мореманов с французского фрегата, пришедшего с «визитом вежливости» в Североморск. Все, как один – упитанные, мордатые, пышущие здоровьем и трубками. С утра до вечера от них к нам, – борт о борт стояли, струились ароматы дорогого табака и кофе. И на кулак крепки оказались. В увольнении кто-то из наших засёк, что «лягушатники» с тёлками местными амуры затеяли. Ну, и взыграло национальное. Наш морячок хоть и худосочен, но против ремня с бляхой, особо, не помашешь голыми руками. Комендатура потом пол-ночи гоняла и развозила, кого на «губу», кого на свой фрегат, – гладиаторов в форме. Еле замяли международный скандал.

Наши, по прежнему, трепятся, но меня их весёлая перебранка, абсолютно, не трогает. Здесь и везде, в последнее время, мне не хватает Феликса…

– Да, наш брат это не вольнонаёмный француз, заметно без очков, – Ромка тяжко вздыхает.

– Ничего, Санёк, дома отожрёмся. Сначала ко мне на недельку, мяском обрастём, с Анюткой познакомлю, и тебе деваху сыщем, отгудим за всё. И за всех.

Собираем готовые ленты в магазины и разносим по автоматам.

– На мой пока не ставьте, – кричу пацанам, – Ромк, начинаем новую, на тридцать штук длиннее, сразу отсчитай и трассирующие через два подавай Кериму. Бабай, фугасы чередуй с бронебойками, маркировку проверяй.

– Опять чего-то придумал, – ворчит тот, – другим трассеров не хватит.

– Давай, давай, эт только на ночь, сам же обожаешь фейерверк.

Ромка качает головой, сваливая с рук охапку снарядов: