Дорога на фронт

После окончания завтрака, их отвели на внушительный склад, находившийся рядом. Каждому из трёх офицеров вручили по солдатскому «сидору», где находился сухой трёхдневный паёк, и плохо постиранные, поношенные кем-то шинели.

Яков внимательно осмотрел то форменное пальто, что дали ему. Парень нашёл в ней три аккуратных отверстия, расположенных в районе груди. Такие же дырки нашлись в верхней одежде других офицеров.

Зашивать их никто почему-то не стал. То ли, на складе считали, что не стоит возиться на фронте с такой ерундой? То ли, у них не нашлось и минуты свободного времени?

Мало того, каждому лейтенанту вручили по снаряжённому пистолету и по две запасные обоймы с патронами. Выпускники военных училищ с воодушевлением взяли и осмотрели первое боевое оружие в их самостоятельной жизни.

Бакинцы тотчас убедились в идеальной работоспособности всех частей механизма, предназначенного для убийства врагов, и весело переглянулись друг с другом. Они были очень рады тому, что получили новейший «ТТ», а не допотопный «Наган». Ведь с тем револьвером, ещё их отцы воевали в Первую мировую войну, а так же в Гражданскую.

Как не верти, а последняя разработка Фёдора Токарева вмещала восемь зарядов. То есть, на одну штуку больше, чем барабан бельгийских умельцев. А если загнать в ствол патрон, а после вставить обойму в полую, очень удобную ручку, то получалась, даже на два.

Правда, подобные действия запрещены «Уставом» РККА, но кто начнёт проверять оружие офицера на фронте? Главное, что в этом случае, уйдёт меньше времени на открытие прицельной стрельбы. Скинул предохранитель и сразу пали по врагам.

Несмотря на один и тот же калибр – 7,62 мм, пуля, выпущенная из пистолета, летела значительно дальше, чем револьверная и обладала куда большей убойностью.

На прицельной дистанции в полсотни шагов она прошивала бревно толщиною в бедро человека, а уж тело любого фашиста, проскочит, без всяких усилий. Да и того, что будет за ним, запросто сможет убить.

Наконец, выпускники военных училищ выбросили надоевшие тряпки, что уже долгое время лежали в их кобуре. Лейтенанты поставили пистолеты на предохранитель. Вложили в чехлы из коричневой кожи и ощутили, что на душе стало спокойнее.

Каждый молодой человек был очень уверен в собственных силах. Ведь теперь, у них при себе по две дюжины боевых, а не учебных, патронов. Значит, они отобьются от отделения гитлеровцев, а то и от двух.

Затем, офицеров препроводили во внутренний двор, закрытый с севера, юга и запада. Судя по стрелкам часов, солнце только взошло над степями Заволжья. Косые лучи отражались от облака пыли, парившего над Сталинградом. Благодаря такому эфекту, на улице было довольно светло.

Чуть в стороне, на развалинах, сидели бойцы, которые ночью отдыхали в соседнем подвале. Лейтенанты взглянули на сводный отряд и с облегченьем вздохнули. Полураздетые красноармейцы теперь были одеты и нормально обуты. Правда, им дали старую форму, снятую с погибших солдат.

Многие гимнастёрки имели пробоины от пуль и местами запятнаны высохшей кровью. У всех сапоги оказались разбиты донельзя. Бушлаты изорваны осколками бомб и снарядов. Сквозь большие прорехи наружу вылезли клочья серой свалявшейся ваты.

Кроме того, всем безоружным бойцам дали по «сидору» и «трёхлинейке», а так же подсумки с патронами и по две гранаты. Мол, ничего, что пока добирались сюда, потеряли свою амуницию. Главное, чтобы вы дальше хорошо воевали.

Яков с ужасом вспомнил, сколько дорогого имущества сгорело на железной дороге по пути к осаждённому городу, сколько погибло при перевозках в «полуторках», сколько кануло в Волгу при ночной переправе.

Зенитчик покачал головой и печально вздохнул: – «Всё-таки лучше, чем ничего. По закону военного времени, могли запросто шлёпнуть за потерю шинелей с оружием».

Лейтенанты позвали к себе двух солдат, оказавшихся рядом, и отдали им винтовки с подсумками, найденные в развалинах, что стояли у берега. Мол, пусть останутся в подразделении, так сказать, про запас. Во время боёв, он никогда лишним не будет.

Седовласый майор построил бойцов. Он сказал подчинённым о назначении, полученном в штабе шестьдесят второй армии, и коротко описал то положение, что сложилось сейчас в Сталинграде.

Затем, прозвучала команда: – Направо. Шагом марш! – сводный отряд повернулся и зашагал на те боевые позиции, что были вверены ему командирами.

Яков двигался с теми людьми, с кем он прошёл около тысячи трёхсот километров. Внезапно парень почувствовал, что за столь продолжительный путь, он к ним успел привязаться.

Зенитчик подумал о скорой разлуке с двумя офицерами и слегка загрустил. Ведь они много раз, выручали его по дороге сюда. В это же время, парень вертел головой в разные стороны и не забывал посмотреть, что же находится возле него?

Насколько знал лейтенант, это селение возникло очень давно, и строилось по очень странному плану. В настоящее время, Сталинград протянулся вдоль Волги на сорок пять верст, но имел ширину всего лишь четыре, самое многое, пять километров. То есть, всего семь-восемь улиц, идущих параллельно реке. В каких-то районах их находилось чуточку меньше, в других чуть побольше.

Если честно сказать, то смотреть было, в общем-то, не на что. От главной части огромного города практически ничего не осталось. Все эти районы исчезли неделю назад.

Ковровая бомбардировка фашистов разрушила множество зданий. Мощные взрывы превратили их в кучи обломков и мелкого мусора. Местами виднелись уцелевшие стены, одиноко торчавшие к небу.

Все тротуары вокруг завалило пластами из штукатурки и кирпичом, разбитым в щебёнку. Свободной осталась лишь средина проезжей части дороги. Да и ту покрывал толстый слой серого пепла.

Под ногами хрустели какие-то головешки и черепки странного вида, спёкшиеся от невыносимого жара. Приглядевшись к тому, что лежит под ногами, Яков с ужасом понял, что же это такое?

Из оплавившегося от сильного жара, асфальта тут и там торчали куски черепов и крупные почерневшие кости людей. Это было всё то, что осталось от жителей полумиллионного города.

К ним нужно прибавить ещё сотни тысяч тех беженцев, что покидали районы, захваченные проклятыми фрицами. Большая часть населения не смогла переплыть через Волгу и погибла на месте.

Как помнил Яков из учебного курса училища, чтобы превратить человека в уголь и пепел, нужна температура, около тысячи градусов. К тому же, она должна продержаться около часа.

Значит, здесь бушевало воистину адское пламя. Скорее всего, множество возгораний в домах объединялись в один гигантский пожар. Возник огненный смерч. Он превратил в золу всё, что находилось вокруг.

– «Если станут взрывать нефтепромыслы, расположенные рядом с Баку, то столицу Азербайджана ожидает такая же печальная участь. По крайней мере, так будет с районами, что прилегают к месту добычи». – зябко поёжился парень.

От сильного запаха гари, зенитчик почувствовал прилив дурноты. Яков несколько раз помотал головой. Парень сглотнул ком слюны, вдруг ставшей горькой и вязкой, и кое-как отдышался.

Чтобы не лишиться рассудка, лейтенант перестал замечать те предметы, что находились у него под ногами. Теперь парень иначе смотрел на останки, устилавшие землю. Он представил себе, что они никогда не являлись живыми людьми. Это слегка помогло. Яков слегка успокоился и продолжил свой путь по развалинам города.

Сводный отряд шёл параллельно великой реке и удалялся от русла не более, чем на один километр. Здесь, почти не слышались взрывы, что грохотали на западе, в жаркой степи, и на востоке, на Волге.

Зато проклятые «рамы» по-прежнему шастали в воздухе. Они наблюдали за полностью разрушенным городом. Заметив отряды красноармейцев, танки или грузовые машины, самолёты-разведчики вызывали подмогу по радио.

Через пять-семь минут, появлялись фашистские пикировщики и штурмовики. «Юнкерсы» с «хенкелями» немедленно нападали на всё, что перемещалось по улицам.

После первой самолётной атаки, солдаты стали много вертеть головами. Они чаще смотрели на низкое небо и обращали большое внимание на любой подозрительный шум, доносившийся сверху.

Как только, слышались звуки авиационного двигателя, раздавался чей-нибудь крик: – Внимание, воздух! – бойцы дружно бросались в разные стороны. Все прятались в ближайших развалинах и с нетерпением ждали, когда же фашисты исчезнут из вида.

Некоторые красноармейцы стреляли по немецким стервятникам. Однако, зенитчик не тратил драгоценных патронов. Он доподлинно знал, что в кабинах таких самолётов уставлены плиты из бронестёкла, а повредить многоцилиндровый мотор винтовочной пулей, достаточно сложно. Нужна большая удача, чтоб перебить маслопровод или что-то ещё, лучше всего, медную трубку, подающую топливо.

Часть города, по которой шли пехотинцы, звалась «Баррикады», по имени стоящего рядом завода. Она возводилась не очень давно, в спокойные довоенные годы. Кирпичные здания здесь возводились большими кварталами.

Ровные, словно стрела, улицы строились в виде правильной сетки, с шагом в сто с чем-то метров. Согласно генеральному плану, проезды пересекались друг с другом под прямыми углами.

На первом же таком перекрёстке из-за разрушенных зданий вдруг появилось трое советских солдат. Все они были с винтовками «Мосина», одеты в грязную форму и явно куда-то спешили.

В руках те бойцы держали неряшливого вида узлы. Да и двигались они не к линии фронта, а в обратную сторону: – «Зачем им идти к переправе?» – удивился тогда ещё Яков: – «Ведь никто из них даже не ранен».

Обычно, интеллигентный и мягкий Степан Сергеич, тотчас подобрался. Он рявкнул таким грозным голосом, которого от седого майора парень ни разу не слышал: – Рядовые, ко мне! – раздался громкий приказ.

Солдаты повернулись на крик. Все разом остановились и как-то странно замялись. По лицам бойцов было видно, им очень хочется, умчаться вперёд без оглядки.

Однако, за спиной офицера шёл взвод пехотинцев. Дезертиры уже не решались продолжить стремительный бег. Ведь, если им вслед, будет стрелять три десятка винтовок, то далеко не уйдёшь.

Дисциплина, наконец, победила. Бойцы повернулись и торопливой трусцой поспешили к Степану Сергеевичу. Они замерли в трёх шагах от него и встали «во фрунт».

– Доложите по форме! – сурово приказал офицер.

– Рядовой Кошеваров.