Дорога на фронт

Командир взял за шкирку двух бледных бойцов, лежавших на дне в позе зародыша, сильно швырнул их вперёд и прорычал: – Заменить пострадавших гребцов!

Пока пехотинцы менялись местами друг с другом, Хорен Гаракян вытащил из галифе складной нож небольшого размера. Лейтенант открыл короткое лезвие и стал пилить ту верёвку, что шла к корме корабля. Она была хорошо просмолённой и не поддавалась плохо заточенной стали. Трудное дело продвигалось вперёд удивительно медленно.

На помощь пришёл старый солдат. Он сдёрнул с пояса небольшую лопатку и одним сильным взмахом перебил толстый трос, лежавший на деревянном борту. Вода подхватила небольшое судёнышко. Лодка тотчас развернулась и быстро пошла вниз по течению, в сторону от теплохода.

Наконец, шесть длинных вёсел опустились на тёмную реку. Действуя вразнобой, бойцы потянули рукояти к себе. Дощатые лопасти сделали нестройный гребок. Лодка поплыла вперёд по реке.

Степан Сергеич сел на прежнее место и несколько раз дал команду: – Раз! Два! Раз! Два!

Повинуясь приказу майора, солдаты быстро нашли общий ритм. Баркас развернулся носом к правому берегу и направился в сторону города, освещённого огромным пожаром.

За плечом лейтенанта снова послышался вой воздушной сирены. Яков испуганно глянул назад. Парень увидел, что «пикировщик» сделал новый заход на корабль.

Всё повторилось с точностью до последней детали. Вот только теперь, атака фашиста оказалась успешной. Бомба упала на нос скромного судна. В переднюю часть теплохода ударило, как огромной кувалдой.

Словно огненный смерч, взрывная волна прокатилась по маленькой палубе и снесла с неё всё, что там размещалось. Стальные щиты не сдержали напора. Они тут же смялись, словно бумажные, и мгновенно сорвались с креплений. Полсотни солдат и ящики с боеприпасами смешались в общую кучу и полетели в речные глубины.

Глаза у людей сразу ослепли от вспышки. Все потеряли способность, что-либо видеть вокруг. Яков быстро моргнул несколько раз. Через пару секунд, зрение вновь возвратилось.

Лейтенант разглядел невероятную вещь. Каким-то неведомым чудом, теплоход всё ещё был на поверхности. Уцелела капитанская рубка и пулемёт, установленный на самом верху.

Зенитчик решил, что рулевой сразу погиб вместе с другими. К счастью, это оказалось не так. В тесной надстройке остался кто-то живой. Кораблик не отдался на волю волнам.

Компенсируя мощность течения, перевозчик свернул чуточку к северу и медленно двигался к намеченной точке. Следом за ним плыло несколько лодок. В них находилась всего половина живых пехотинцев.

Минуту спустя, самолёт снова вошёл в боевой разворот. Неожиданно для всех окружающих, крупнокалиберный «ДШК» открыл огонь по фашисту. К сожалению Якова, даже пальба с близкой дистанции не помешала пилоту закончить атаку. Он опять обстрелял караван и сбросил ещё одну бомбу весом в пятьдесят килограммов.

Она полетела к воде и точно попала в баркас с пехотинцами. Ужасающий взрыв превратил пассажиров в мелкие клочья. Кровавое месиво разлетелось в разные стороны. В воздухе закувыркались куски багрового мяса, руки, ноги и головы. Всё это падало в воду и тотчас тонуло.

Лодка, в которой сидел зенитчик с друзьями, медленно двигалась к острову Зайцевский. Вокруг них бушевал невероятный, жуткий обстрел. Вернее сказать, шло избиение советских солдат, проклятыми фрицами. Куда лейтенант не сбросал свой испуганный взгляд, везде наблюдалась одна и та же картина.

Двухмоторные самолёты «Dornier 17» парили на большой высоте и размещали над Волгой яркие «люстры». От них было светло, словно днём. Одновинтовые, хищные «юнкерсы» пикировали на теплоходы и караваны дощатых лодчонок. Они бросали разномастные бомбы и били из всех пулемётов.

Повсюду слышался треск множества выстрелов и грохот сотен разрывов. Их дополнял плеск взметнувшейся к небу воды, крики израненных воинов и стон умиравших людей.

Часть уцелевших плавсредств дошла до середины реки. К этому времени, фашистские лётчики благополучно истратили боезапас. Они прекратили бомбить переправу. Строились в походный порядок и звено за звеном уходили на запад.

Яков решил, что всё уже кончилось, но снова ошибся. В небе, как прежде висели ночные разведчики. Они, раз за разом, бросали специальные бомбы, горящие ослепительным пламенем.

Не успел зенитчик решить: – «Зачем это нужно?» – как в воздухе послышались шелест и свист тяжёлых снарядов. Начался ураганный артиллерийский обстрел. Теперь большие орудия били по руслу реки. Пилоты фашистов лишь корректировали плотный огонь.

Так же, как «пикировщики», пушкари старались попасть в корабли. Фрицы не обращали внимания на одинокие лодки, плывущие к острову Зайцевский. К сожалению советских бойцов, большие снаряды падали удивительно часто. Они все взрывались с чудовищной силой. Давали много осколков и швыряли в разные стороны тучи шрапнели.

Смертоносный металл косил бедных людей, как траву. Поднятые взрывами, волны опрокидывали боты и ялы, как пустые скорлупки орехов. Сотни солдат оглушало до такой сильной степени, что они падали в воду и тотчас тонули.

Находясь в кровавом аду, Яков не мог что-либо сделать. Он лишь старался не поддаваться смертельному ужасу, заполнявшему душу всю целиком. Чтобы как-то отвлечься, зенитчик низко пригнулся, крепко держался руками за борт и напряжённо следил за мерными взмахами вёсел.

Как только, какой-то гребец уставал или был чем-то ранен, его тут же сменяли те, воины, кто ещё уцелел или же чувствовал, что уже отдохнул. Остальные спешили на помощь пострадавшим товарищам.

Солдаты выхватывали бинты из мешков. Рвали упаковки зубами и, как могли, накладывали жгуты и повязки. Все свободные от тяжёлой работы, бойцы хватали свои котелки, и вычерпывали мутную воду, текущую сквозь дыры в досках.

Каким-то неведомым образом зенитчик вдруг понял, что с левого берега начали бить советские тяжёлые пушки. Лейтенант обернулся, и увидел слабые вспышки. Они мелькали на том берегу, от которого отчалили лодки. Артиллеристы палили через огромную Волгу и старались, попасть в батареи проклятых фашистов.

Вспомнив, что гаубицы бьют на десять, а то и пятнадцать км, Яков подумал о том, что вряд ли осторожные фрицы окажутся в зоне их досягаемости. Ведь они все находятся на западной стороне от реки. Наши стоят на восточной.

Ширина главного русла здесь больше версты. Значит, именно столько у фашистов в запасе. Они ближе к острову Зайцевский, чем наши к их отдалённым позициям. И это не даст советским снарядам достичь заданной цели. Одна надежда на то, что наши фугасы не сгинут без дела и нанесут подлым фрицам хоть какой-то урон.

Мало-помалу, лодка ушла из зоны обстрела и приблизилась к пологому пляжу. Баркас выскочил носом на полоску песка и замер, как умерший кит. Уцелевшие воины тут же спрыгнули за борт. Они оттащили посудину метра на два от воды и помогли выбираться раненым людям.

Один час назад, с другой стороны отплыло пятнадцать советских военных. В данный момент, в живых оставалось только двенадцать. Четыре из них получили ранения. Причём, двое очень тяжёлые. Молодому сержанту разворотило осколком живот. Хорен Гаракян из Баку, получил удар шрапнели в затылок.

Оба были сейчас без сознания. Судя по бледной коже на лицах, они потеряли большое количество крови. Их уложили на влажный песок, перевязали и занялись другими бойцами. Один получил пулю в плечо, другой в бедро, чуть выше колена.

Лишь оказав посильную помощь, красноармейцы подняли глаза. Они разглядели вереницы людей, бредущих из зарослей к Волге. Яков повертел головой. В свете пылающих «люстр» лейтенант разглядел, что творилось вокруг.

Вниз по течению стоял небольшой теплоход. Стальных щитов у него на бортах уже не имелось. Нос оказался разбит сильным взрывом. Это был тот самый кораблик, который тащил их на остров. Рядом виднелись три лодки, прицепленные к низкой корме.

– «Непонятно, как наш перевозчик дошёл до этого места?» – удивился зенитчик: – «Видно, внутри оказалась герметичная перегородка. Вода не заполнила отделение с мотором и не потопила увечное судно».

На обгоревшую палубу уже вели узкие сходни, сколоченные из длинных ящиков от тяжёлых снарядов. По ним медленно поднимались бойцы, с забинтованными головами, телами или конечностями.

Вместе с ними, двигалось много гражданских. Большую часть составляли, измождённые женщины и сильно усталые, ревущие дети. Очень редко, встречались старики и старухи. Почти все были ранены, но замотаны не в бинты из походной аптечки, а в какие-то тёмные тряпки. Видно, брали всё то, что нашли в разрушенном городе.

Подошли речники в грязных рваных тельняшках. Они взялись за борта протекающей лодки и потащили её по воде к перевозчику. Привязали канатом к корме, и она вновь оказалась в строю.

Вот только, теперь караван оказался вдвое короче. Остальные судёнышки были разбиты в мелкие щепы и ушли с бойцами на дно. В лучшем случае, их прибило течением ниже по правому берегу.

Несколько пар санитаров тащили кого-то из ближайших кустов. Людей волокли не в носилках, а на грязном брезенте. Клали несчастных на мокрый песок. Брали неподвижных бойцов с двух сторон, как мешок, и быстро укладывали в опустевшие шлюпки.

Все уцелевшие лодки до половины были залиты тёмной водой. Пропитанные кровью, накидки санитары забирали с собой и тут же спешили за другими страдальцами.

– «Переживут ли они переправу?» – со страхом подумал зенитчик. Яков взглянул на своего земляка, бледного, как полотно, отбелённое хлоркой. Харена грузили в ту самую лодку, на которой он прибыл сюда четверть часа назад.

Молодого сержанта устроили впритык к офицеру. Рядом с ними, сели двое бойцов, что были ранены не так тяжело. Головы увечных товарищей они положили себе на колени. Не то ещё захлебнуться, коли вода поднимется выше. Оставшиеся пустые места стремительно заняли жители города. Удивительно быстро все небольшие плавсредства заполнились до максимального уровня.

Яков с удивлением понял, что обстрел почему-то затих. Он посмотрел по сторонам. Зенитчик увидел, что вокруг так же светло, как и днём. Задрал голову к звёздам и тут же отметил, всё там осталось по-прежнему.

Ночные разведчики, как огромные навозные мухи вились над рекой. Световые снаряды пылали не хуже, чем раньше: – Кружат над нами стервятники! – зло подумал зенитчик: – Ждут, когда караваны рванутся назад.

Пятясь, как рак, перегруженный людьми, перевозчик медленно отошёл от песчаного пляжа. Теплоход с трудом развернулся и со всей оставшейся прытью, двинулся к левому берегу. Следом за ним потянулись баркасы и ялы. В них находились раненные бойцы и гражданские.

С обеих сторон, от зенитчика отходили другие плавсредства. Едва они отдалились от кромки воды, как в небе опять зашелестели снаряды. Началась очередная охота фашистов за кораблями и дощатыми лодками.

Майор бросил взгляд на застывшего Якова. Лейтенант словно очнулся от ступора. Он подхватил свои вещи, которые всё же доплыли до этого места. Подбежал ближе к Степану Сергеичу и встал рядом с товарищем, с которым приехал из родного Баку.

Прежде, чем двинуться дальше, трое попутчиков невольно повернулись к реке. Они посмотрели на лодки, идущие за небольшим теплоходом. Небольшой караван скоро скрылся за облаками разрывов.

Было трудно понять, смогут ли такие судёнышки доплыть до левого берега? А если они, доберутся туда, то сколько живых окажется на каждом борту? Две трети, лишь половина или меньше того?