Брат человеческий

– Эй, – неожиданно испугав всех в утренней темноте сырого леса раздался новый истошный крик.

– Эй, се сюда! – кричал и махал руками Колька, – я говорил, я говорил вам, я говорил вам, а вы не верили. Вот посмотрите. Это наш брат человеческий. Это он снежный человек тут живет. Смотрите. А вы не верили.

Все с удивлением и со страхом рассматривали примятую, лежанку, сделанную из мелких веточек березы с зелеными, но уже повядшими листьями, клочки какой-то белой шерсти, отходы, какие косточки. Ломаные ветки.

Девочки в страхе прижались к Славке.

– Ой, – пристально осматривающий местность и обходящий кругом эту груду листьев и веток восхищенно прошептал Колька, – а вот и след. А почему четырехпалый. Интересно.

Пока девочки со страхом осматривались на полянке, Славик стоял в сторонке в позе Бонапарта и напряженно соображал. Что происходит? Почему не объявляется Витек? Мало ему розыгрыша Кольки, так что и девчонок решил попугать?

Так, – скомандовал Славик, – молчать всем. Тихо.

Всхлипывания остановились. Все замолчали. Слышно, как все сильнее молотит по листьям деревьев первый июньский дождь. Не успел он и рта раскрыть, чтобы рассказать всем об их с Витькой розыгрыше, как над рекой и лесом разнесся громкий звериный вой.

-УУ-уу. -ОО-оо.

Новая волна ужаса охватила всех. Все растерянно стали оглядываться.

– Это он, – приложив палец к губам, – прошептал Колька, и радостно блеснув своим очками. – Он. Точно, он.

– Не надо, не надо бояться, – успокаивал девчонок Колька, – это он, снежный человек, наш брат человеческий.

– Слава, Слава пойдемте отсюда. Я боюсь, – запищала Людка. Сыро, темно, холодно. Страшно тут. А вдруг придет этот?

– А Витька – то где? Слава, где Витя? – приставал к нему почти плачущая Нинка. – Ты сказал, что ты сюда ночевать послал в этот развалившийся шалаш?

Славик стоял в стороне. Морщил лоб и ничего не мог понять. Лежанка вроде та. Но и не та уже. И главное Витьки нигде не было.

Не вернулся. Витька. Исчез. Ах, он зараза, так мы с ним просто обошлись. Пока шли сюда, он уже продирался к нам в лагерь и сейчас они, сидя у костра, попивающие горячий чай из военного Славкина котелка смеются не только над Колькой, но и над ним, над Славкой. А этого он стерпеть никак не мог.

– А ну ка девочки, пойдемте -ка обратно в лагерь. Этот жлоб наверняка чай пьет и надо нами смеяться. Колян, ты с нами идешь?

– ты что, с ума сошел такая находка, нет идите, я поброжу здесь. Это же научное отрытые. Надо все записать, зарисовать, собрать – ответил Колька, разглядывая со всех сторон клок бело-серой шерсти, который завис на ветке старой большой ели.

К лагерю подошли все сырые, исцарапанные.

Славик злой на Витька за то, что всю игру испортил. Девочки напуганные и заплаканные. Людка из-за страха перед этим зверем, ухающим в клочьях серо белой шерсти и как рассказывал Колька с большими круглыми красными глазами. Нинка по поводу потерянного Витька. Что – то с ним. Где он бедненький, промок весь промерз весь небось без своей штормовки.

Каково же было их удивление, когда, еще выходя из леса в дали у кромки реки в лагере увидели они со спины контуры двух человек, сгорбленных и сидящих на бревне у костра. Сидевших тихо и неподвижно.

Радостно забилось сердце у Славки. Кончились их мытарства и блуждания по этому сырому темному исцарапавшему все руки и лицо лесу, да к тому же сырому и холодному. Нашелся наконец этот беглый хулиган. Но то, что нашелся перевесило всю злость. Даже забыл, что хотел прилюдно обматерить этого самовольщика, нарушившего все их юморные планы и испортившего настроение на полпохода.

– Мало ему дождя, куролесить еще надо, певец чертовый.

***

– Эй ты, Одиссей хренов, – хлопнул он ему по плечу. И испугался.

Витька застонал. Обернулся.

Славик чуть не упал. Исцарапанный лоб. Из глубокой раны тихо капала кровь, текла по брови, по ней на висок, образуя ломаную излучину и запекшись заканчиваясь на щеке. Левый глаз с большим кровоподтеком сверху опух, не отрывался. Опухшие разбитые губы еле шевельнулись. Правая рука, перевязанная рваной рубашкой в полоску, бессильно висела на груди.

Людке стало плохо. Нинка, застыв в ужасе стояла, открыв рот, готовая или закричать, или упасть в обморок.

Вадик, держащий Витьку, который похоже и сидел – то с трудом, подмигивал и как-то странно качал головой.

Мол, там. Туда посмотрите. И левой рукой как бы отгонял их. Мол, бегите, бегите отсюда.

Славик ничего не понял из этой немой и страшной сцены, но и рта раскрыть не успел, как услышал треск рвущейся палатки, из которой выскочили три зека в черной робе, в черных шапках с длинными козырьками.

Первый самый старый, седой и морщинистый, распоровший изнутри напополам новую палатку девчонок с охотничьим, доставшимся Славке от отца, ножом для разделки туш, не спеша перешагнув путающиеся под ногами в черных ботинках куски разрезанной палатки довольно улыбаясь шагнул к пришедшим:

– Ну вот вся котла и в сборе.

-Точно все? – переспросил второй, толстый лысый с каким-то неуголовным добрым лицом, вылезая из палатки парней, с туристическим топориком в левой руке.

– Левша, – машинально отметил Славик.

-Ту ты, – схватил его за грудь седой, приставив нож к горлу. – ну, отвечай, все здесь?

Славик беспомощно взглянул на Витька, на Вадика. Витек устало или незаметно кивнул головой и два раза мигнул правым глазом. Этого достаточно. Славик понял.

– Все.

– Да все они здесь. Не бзди Косой. – тонким голосом крикнул третий, маленький и худой, выпутываясь вслед за толстяком из сломанной палатки парней. – Их пятеро былою Я видел. Ты лодку не видишь, что ли? это казанка. Она пятерых – еле потянет. По-моему, на четверых рассчитана. Я знаю. У бати такая же была. Все они тут.

Только сейчас Славки заметил, что старый зэк вовсе не седой, а просто волосы у него белые. И глаза одного нет. Просто веко закрытое. От морщин и от этого одного маленького колючего взгляда и был он такой злой и страшный.

– Все – еще раз медленно повторил Славик, поняв в какую историю они вляпались. Вспомнил как Вадик в лодке рассказывал, что вчера ехал из центра и что в Красном автобус останавливали солдаты с автоматами. Два стояли у входа и выхода, а один по автобусу проходил и лица пассажиров внимательно рассматривал. Искали что-то. Похоже, опять из чепецкой колонии сбежали зеки.

– Какие девочки, какие красавицы. – масляные глаза толстяка жадно заблестели.

– Тихо, придурок, – скомандовал, как догадался Славик, их главный. – успокойся, еду в лодку складывай. Некогда нам тут рассусоливать. Доберемся тогда и оттянешься.

Толстяк вздохнул, заткнул за пояс топорик, и вдвоем они стали таскать в лодку тот провиант, что ребята приготовили с большим запасом: консервы, хлеб, крупы, сахар, соль,

Витек с Вадиком, Славик и девчонки сидели у костра.

– Пошевелитесь, – пригрозил им улыбчивый толстяк, – секир-бащка. И показал выразительный жест пальцем по горлу.

-Ясно все. – ответил мрачно Славик.

Пока загружали лодку, главарь подсел к костру и криво улыбнувшись, кашлянул:

– Имейте в виду, они могут. Отморозки еще те. Так что давайте без фокусов.

Он посмотрел на Вадика, на Славика.