Кара небесная

Прохоров, словно Иисус Христос на тайной вечере, внимательно всматривался в лица ребят, стараясь определить среди них того, кто вскоре предаст его.

– Кто знает? Пока предателей среди нас вроде нет. Но и дел у нас особо больших еще не было. Дружба, как пишут в книгах, всегда проверяется делами и временем. Здесь все у нас нормально. Выдержит ли наша дружба испытание деньгами – вот это, брат, интересно.

Прохоров перевел взгляд на Орловского. Тот вдруг как-то неестественно покраснел, будто эти слова были обращены к нему лично.

– Ты что, Игорь, хочешь обидеть? Если я не могу поехать в Москву, ты сразу же перевел из друзей в предатели? Да, у меня на следующей неделе два зачета и экзамен! Я не могу все бросить только из-за того, что нужно сидеть в этой квартире целых две недели.

– Леня, я даже в мыслях не держал ничего подобного, – успокоил его Игорь. – Мы все тебя хорошо знаем и верим тебе. Я понимаю, что ты – студент, что у тебя сейчас зачетная сессия, и ехать в Москву ты не можешь. Но вспомни, ты и в ноябре не поехал с нами, тогда ты заболел, а если еще глубже покопаться в памяти, то за весь год ты выезжал с нами лишь раз.

– Ну, знаешь, Игорь, любой из нас может внезапно заболеть, – еле слышно пролепетал Орловский.

Прохоров криво усмехнулся и снова посмотрел на него:

– Ты что так дергаешься? С чего ты взял, что я обвиняю тебя в предательстве? Предать из нас может каждый, если будет иметь свой интерес.

Игорь налил себе в стакан еще сока и произнес:

– Давайте, выпьем за удачу. Пусть она сопровождает нас повсюду.

Они, молча, выпили.

– Ладно, мужики. Вы гуляйте, а я пошел домой. Завтра рано вставать, нужно хорошо выспаться перед дорогой.

Накинув куртку, он направился к двери.

***

Прохоров возвращался домой, мысленно прокручивая диалог с Орловским. Игорь был человеком наблюдательным и мгновенно заметил, как тот отреагировал на его слова.

Леонид родился в весьма обеспеченной семье. Отец его работал на заводе «Радиоприбор» в должности главного инженера, а мать, преподавала курс начертательной геометрии в строительном институте. Когда он учился в седьмом классе, его родители переехали на улицу Свердлова, где обосновались в одном из бывших купеческих особняков. Уже тогда, в школе, многие отмечали его нескрываемое желание дружить со школьными «авторитетами», к которым относился и его одноклассник Игорь Прохоров. Постоянно чувствуя его поддержку, Орловский часто вступал в конфликты с другими учениками, устраивал всевозможные провокации, и порой Прохорову стоило больших усилий, чтобы Орловского не наказали за это его же школьные товарищи.

Еще, будучи учеником школы, Прохоров, часто слышал от ребят со двора об известной преступной группировке «Тяп-Ляп». Чего скрывать, Прохоров тайно восхищался ею и жалел о том, что не мог вступить в ее ряды из-за своего юного возраста. С детства для Игоря стали кумирами не космонавты или герои войны, а лидеры этой пресловутой группировки: Антипов, Скрябин, Степин, Хантимиров.

В пятнадцать лет Прохоров записался в секцию бокса и начал фанатично заниматься. Он часто оставался после тренировок и усердно отрабатывал удары на груше. На его старание обратили внимание тренеры, и вскоре с ним стали заниматься индивидуально.

Сначала Игорь выиграл первенство города, а затем и республики. О его таланте боксера тренеры стали говорить открыто. Вскоре его кандидатуру включили в состав сборной России, и на первенстве стран СНГ он занял почетное третье место. Однако его карьера завяла буквально на корню. После одной из уличных драк он попал в милицию, и в отношении него возбудили уголовное дело. Прохоров получил три года с отсрочкой исполнения приговора. Теперь о большом спорте ему приходилось только мечтать.

С потерей спортивной перспективы он вновь заболел старой мечтой. Ему захотелось создать новый «Тяп-Ляп», о котором бы опять заговорил весь город. Он сколотил свою группу довольно быстро, в нее вошли его школьные друзья: Цаплин, Орловский, Лобода, Бондаренко. Потом к ним примкнули еще несколько ребят, проживающих в их микрорайоне.

Первое, что они решили сделать, это подмять под себя Чеховский рынок. Однако эта криминальная попытка оказалась неудачной, рынок держала группировка «Ометьево», которая намного превосходила их по численности.

Вторая попытка была связана с заводом. Они хотели «отжать» завод, который находился у парка Горького. Но с ним работала группировка с улицы Аделя Кутуя.

Прохоров не сразу понял, что все уже давно поделено, и, чтобы иметь что-то на жизнь, нужно влиться в состав более крупной группировки. Такой оказалась «Аделька». Детскую мечту о лидерстве в городе, об авторитете, подобном авторитету Антипова, Скрябина и других лидеров «Тяп-Ляпа», пришлось на какое-то время забыть.

Группа Прохорова стала выполнять второстепенную роль в «Адельке». Они часто выезжали в Москву, где решали задачи, поставленные лидером преступного мира Казани – Ричем. Они громили чеченские торговые точки, терроризировали местных бизнесменов, которые работали с чеченцами, и вскоре о бригаде Прохорова заговорили не только в Москве, но и в Казани.

Прохоров стал авторитетным человеком среди ребят всего района. Теперь, когда он повзрослел, помимо желания лидерства, появилось еще одно желание, которое стало медленно затмевать его детскую мечту. Этим желанием были деньги. Он начал понимать их могущество в этом мире, и все его помыслы были связаны с реализацией новой мечты…

Прохоров подошел к подъезду дома. В который раз за вечер подумал о своем разговоре с Леонидом:

«Нужно что-то решать с ним. Орловский уже не тот, каким был раньше. Сейчас пребывание в группировке его больше тяготит, чем радует. Просто до настоящего времени он не решил, как из нее выйти, не обидев своих старых товарищей. По приезду из Москвы с ним нужно будет серьезно поговорить об этом».

***

Жизнь в Москве коренным образом отличалась от жизни в Казани. Столица стремительно обрастала частным сектором: ресторанами, казино, кафе, которые появлялись, словно грибы после дождя. Бизнес рос как на дрожжах.

Казанские группировки, будто вешняя вода, стали постепенно наводнять Москву, и она, только что пережившая так называемый «казанский феномен», с опаской глядела на крепких татарских парней, щеголявших по городу в дорогих спортивных костюмах и кожаных куртках.

Местные московские группировки, еще недостаточно сильные, чтобы оказать какое-то сопротивление казанским бригадам, «пощипывали» лишь тот бизнес, на который не обратили внимания приезжие ребята.

Основными противниками татарских группировок в Москве были чеченцы, которые раньше них вошли в огромный мегаполис и успели захватить самые богатые предприятия и объекты коммерции. Бои местного масштаба шли практически ежедневно с переменным успехом. С обеих сторон имелись жертвы. Прохоров с ребятами вторую неделю жил в съемной квартире на окраине города. За это время им еще ни разу не удалось поучаствовать в разборках с чеченцами.

Игорь сидел на старой расшатанной кровати и чистил пистолет «ТТ». Недалеко от него, разложив детали на кухонном столе, чистил автомат Цаплин.

– Прохор, как ты думаешь, нам еще долго ждать, когда нас привлекут к настоящему делу? – спросил он. – От безделья просто тупеешь.

– Да ты и так не больно острым был и в школе, и по жизни, – ответил, улыбаясь Прохоров. – Что, не терпится, хочется пострелять? Погоди, придет время, постреляем.

Не успел он закончить фразу, как у него на поясе запищал пейджер. Повернувшись к окну, Прохоров начал читать поступившее сообщение вслух: «Срочно выезжайте. Ждем на Моховой, у хлебного магазина. Возьмите инструменты».

Сообщение было без подписи, однако все присутствующие хорошо знали, кто его отправил.

– Ну что, мужики, по коням! Окропим снежок красненьким.

– Какой снежок в Москве! Его здесь никогда не было, – усмехнулся Цаплин.

Прохоров встал с кровати и, вставив обойму с патронами в пистолет, сунул его в карман куртки. Через минуту все четверо вышли из квартиры и сели в стоявшую во дворе серебристую «девятку».

– Цаплин! «Косилку» не забыл? – спросил его Игорь и, увидев ствол автомата, торчавший из спортивной сумки, успокоился.

Они ехали недолго и вскоре оказались по указанному в сообщении адресу. Прохоров вышел из машины и потянулся. Осмотревшись по сторонам, он перешел на другую сторону улицы и направился к стоявшему у фонарного столба «БМВ» черного цвета. Открыв заднюю дверцу машины, присел на сиденье. Минут через пять он вышел и, дождавшись, когда уедет «БМВ», вернулся в свою «девятку».

– В общем вот что, мужики. Сейчас сюда должны подъехать чеченцы. Они хотят подмять нашу точку, которая находится в этом здании. Команда одна: валить всех, чтобы никто не ушел. Понятно?

Оставив Цаплина в машине, Бондаренко, Лобода и Прохоров перешли на другую сторону улицы и стали внимательно наблюдать за подъезжающими к магазину автомобилями. Прохоров еще издалека увидел черный «Мерседес», который, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения, ехал в их сторону. Остановившись посреди улицы, водитель увидел просвет между плотно стоявшими у дороги машинами и попытался припарковаться рядом с магазином. Наконец, после нескольких неудачных попыток, ему это удалось.

«Пора», – подумал Прохоров и, натянув на лицо черную вязаную шапочку с прорезями для глаз, двинулся в сторону «Мерседеса». Вслед за ним, то же самое сделали его друзья.

Игорь заметил, что левее него к машине подходит Бондаренко, на плече которого висела спортивная сумка.

Не обращая на них внимания, из «Мерседеса» один за другим вышли трое мужчин кавказской национальности. Они достали пистолеты и направились к двери в офис. Увидев в их руках оружие, прохожие с криками бросились врассыпную.

Первым выстрелил Прохоров. Его недавно пристрелянный «ТТ» сказал свое веское слово. Один из кавказцев, схватившись за живот, со стоном упал на асфальт.

Бондаренко стал стрелять в чеченцев из автомата. Вторым упал здоровенный кавказец с небольшой черной бородой. Пуля попала ему в голову и разнесла ее, как спелый арбуз. Прохоров подбежал к раненому в живот чеченцу, который, крича и корчась от боли, крутился на асфальте, и несколькими выстрелами добил его. Третий чеченец, мужчина в возрасте примерно сорока лет, бросил пистолет и, встав на колени, поднял руки. Бондаренко очередью из автомата покончил и с ним.

Игорь подскочил к «Мерседесу» и, открыв переднюю дверцу, трижды выстрелил в водителя. Оглядевшись по сторонам и не заметив больше врагов, он достал из кармана куртки носовой платок, протер им пистолет и бросил его в салон. Некогда многолюдная улица стала абсолютно пустой. Тишину разрывали лишь пронзительные звуки охранных сирен припаркованных у обочины автомобилей.