LV
Я был рожден для жизни мирной,
Для деревенской тишины:
В глуши звучнее голос лирный,
Живее творческие сны.
Досугам посвятясь невинным,
Брожу над озером пустынным,
И far niente мой закон.
Я каждым утром пробужден
Для сладкой неги и свободы:
Читаю мало, долго сплю,
Летучей славы не ловлю.
Не так ли я в былые годы
Провел в бездействии, в тени
Мои счастливейшие дни?
LVI
Цветы, любовь, деревня, праздность,
Поля! я предан вам душой.
Всегда я рад заметить разность
Между Онегиным и мной,
Чтобы насмешливый читатель
Или какой-нибудь издатель
Замысловатой клеветы,
Сличая здесь мои черты,
Не повторял потом безбожно,
Что намарал я свой портрет,
Как Байрон, гордости поэт,
Как будто нам уж невозможно
Писать поэмы о другом,
Как только о себе самом.
LV
I was conceived for peaceful being,
For country fascinating calm,
The more in thickets, better hearing
Of lyre’s creative tongue and charm.
I stroll by a deserted lake
By naïve pastime entertained,
And far niente[13 - Doing nothing.] is my law.
Each morning I am waking for
The honey bliss and freedom moments:
I read not much and sleep for long
And like I did in days of old
Don’t hunt for glory’s fake adornments.
My best and happiest young days
I spent in idleness in shades.
LVI
The country, flowers, field spaces,
Love, idleness – I adore those!
I’m glad to note the variations,
Which differ my and Eugene’s souls.