Наперекор времени. Часть 2

Времени для того, чтобы сфотографироваться у Сашки ушло минимум. Ну, не одна, конечно, минута, поскольку фотограф со знанием дела долго усаживал клиента, чуть-чуть поворачивал то его самого, то одно лишь лицо. Он также подбирал фон за спиной сидящего, изучал, равномерно ли освещение. Затем, накрыв голову покрывалом, долго «прицеливался» фотоаппаратом. В конце концов, он закрыл объектив крышкой, вставил фотопластинку, и ещё через секунд 10, наконец-то «вылетела птичка». Но, всё равно, это заняло не более 7–8 минут.

А вот «торги» по поводу окончательного изготовления двух фотографий – всего лишь двух – длились значительно дольше. Сначала фотограф и слушать не хотел о том, что можно изготовить фотографии сегодня. Он начал объяснять клиенту какая же это сложная работа, вызвав лишь улыбку у того. Александр же спокойно, но с той же улыбкой растолковал специалисту своего дела, что для этого нужно не так уж и много: проявить и закрепить фотопластинку, после чего высушить её. А далее контактным способом перенести изображение на фотобумагу, и тоже её проявить, закрепить и высушить. Вот и всех-то дел. Да, нужно естественно готовить ещё и растворы, но много времени это не занимает. После этого фотограф уважительно посмотрел на своего такого осведомлённого клиента, и спросил, откуда тот всё это знает. На что Сашка просто коротко ответил, ничего не объясняя: «Знаю!». Тогда фотограф подумал, что, возможно, это кто-то из бывших (или будущих) коллег, и повернул оглобли в иную сторону. Он начал говорить, что это займёт много времени, а он не может разорваться и на само фотографирование и на процесс изготовления фотографии. Но когда Александр, уже без улыбки, спросил его: «Вам помочь?», фотограф остолбенел. И вот после этого начался уже конкретный процесс торгов. В общем, в итоге в цене сошлись. А затем произошло самое интересное. Фотограф подошёл к одной двери в углу комнаты фотостудии и негромко постучал в неё. Через пару минут дверь приоткрылась, именно приоткрылась, а не распахнулась, и из неё вышел мужчина лет 30 от роду (самому фотографу было под 40) и вопросительно взглянул на владельца студии, как того оценил Сашка.

– Николай, вот с этой фотопластинки нужно сделать 2 фотографии. Срочно! Срочно, но качественно, – добавил он. – Через сколько времени ты сможешь это сделать?

– Но у меня же сейчас в процессе другие фотографии.

– А то я этого не знаю. Я же не говорю, чтобы ты всё бросил и занялся этой фотографией. Конечно, заканчивай те. И без излишней спешки. Я сказал срочно в том плане, что фотографии должны быть изготовлены именно сегодня. Потому и спросил, сколько времени тебе понадобится.

– А, вот так… Ну, я думаю, – закатил он глаза вверх, – часам к двум сделаю.

– Устраивает вас этот срок? – фотограф повернулся к Александру.

– Вполне! И даже к трём часам устроит. Пусть ваш коллега не особо спешит. Я же понимаю, что у него есть и другая работа.

– Отлично! Сегодня в вашем лице мне попался очень толковый клиент. Приятно иметь с вами дело. Тогда, значит, подходите к трём часам. Фотографии точно будут готовы. Качество гарантирую.

– Спасибо! К трём часам я буду у вас.

А сейчас не было ещё и 10 часов. Полдня доведётся жителю Красноярки околачиваться в Чарышской Пристани. Шурка даже подумал о том, не вернуться ли ему в село, а затем приехать сюда уже именно к трём часам. Но в селе ему сейчас нечем особо заняться – пациентов нет, работы в поле – покосы – завершены, а в самой усадьбе дел немного. Подождут те дела, чего гонять коня взад-вперёд… И он поехал на берег Чарыша – там можно будет и искупаться, и позагорать, а Воронок тем временем будет щипать травку.

Пробыл он на берегу Чарыша почти до двух часов. Место он выбрал подальше от людских глаз, а потому не единожды искупался в реке. Почему подальше от глаз, да потому что плавок или иного купального костюма у него не было. Купаться в подштанниках – а иного белья тоже не было – ему не хотелось. И мужики, и бабы в селе купались обычно именно в исподнем – парни в подштанниках, а девки – в нижних сорочках. Правда, обычно, всё же, раздельно – группировались по полу. Но не хотелось Сашке купаться в исподнем – суши его потом или валяйся в мокром на траве. А на той после покосов проступали приличные залысины земли, значит и стирать доведётся, а где и когда сушить?… – не сидеть же голышом в пролётке. А потому он именно купался голышом. Это было намного проще и удобней. Он только временами бросал взгляд в сторону дороги, хотя та и была далековато – не приближается ли кто к нему. Но за эти четыре часа его никто не потревожил.

А далее Шурка напоил Воронка, вновь запряг его в пролётку и поехал в Пристань – Воронок-то наелся, а вот ему самому нужно что-либо бросить в рот. Что он успешно и сделал в первом попавшем трактире. А далее уже по прямому делу. Фотографии были уже готовы, и смотрелся на них Александр неплохо – что ни говори, а фотограф оказался мастером своего дела. В общем, вернулся Сашка в своё село, когда маленькая стрелка на настенных часах Игната Степановича не добралась до цифры «4». А того пока что дома не было – понедельник во все времена был нелёгким днём.

И Шурка решил сделать Карелину сюрприз. Конечно, назвать его полностью сюрпризом и нельзя было, но, тем не менее… Он решил подписать одну из своих фотографий и вручить человеку, который так много для него сделал. Сашка вынул из ячейки комода свою шариковую ручку и именно ею сделал на обороте фотографии следующую надпись: «На долгую память моему приёмному отцу, замечательному человеку Игнату Степановичу Карелину от Александра Большакова. Село Красноярка, Бийского уезда. 01.07.1913 г.» Казалось бы, что писать такой ручкой и оставлять свою настоящую фамилию, было большим риском. Но Сашка был уверен, что никакого риска нет. Во-первых, Карелин ни перед кем хвастаться этой фотографией не станет. А во-вторых, в качестве оправдания (если фотографию кто-либо, всё же, увидит) он может заявить, что откуда он знает, чем сделана надпись – спросите, мол, у самого автора, если найдёте его. А фамилия?… – так это его псевдоним. Назвался так, считая себя большим человеком.

И нужно сказать, что сюрприз удался. Когда Игнат взял фотографию в руки, он тоже оценил её качество, а, когда взглянул на её оборот, то у него вообще увлажнились глаза. Он тихим, хриплым голосом только и смог промолвить:

– Спасибо, Саша!

– Это вам спасибо, отец, за всё то, что вы для меня сделали.

Карелин лишь, молча, махнул рукой, но потом, всё же, спросил:

– Надеюсь, Василисе ты такую подпись на своей фотографии не сделал?

– Конечно, нет. Но это как раз меня и мучает, хотя я прекрасно понимаю, что ей подобную подпись мне делать никак нельзя было.

– Успокойся. Я ей своими словами всё объясню.

– Я это понимаю. Вот видите, даже когда меня здесь уже не будет, вы всё равно продолжите помогать мне. Так что не машите рукой. Такая помощь далеко не пустяк.

– Пустяк, не пустяк – не будем спорить. Я это делаю, буду делать не только для тебя, а для неё, да и для себя тоже. Ты мне лучше вот что скажи – и что, с завтрашнего дня снова на Чарыш, только в иную сторону?

– Если ничего не случится, то да. Попробую поймать удачу. Вот только улыбнётся ли она мне… А если и да, то когда?

– Так, а вот в этом деле у тебя должны быть не сомнения, а вера, убеждённость. Поставь перед собой такую цель, и она обязательно свершиться. Ты же ни минуты не раздумывал над тем, прыгать ли тебе в воду через ту твою тучку. Вот и сейчас не раздумывай, а верь.

– Я тогда не понимал последствий.

– Тем более! А сейчас ты их понимаешь, вот и готовься к ним.

– Легко вам говорить…

– Как раз нелегко, Саша! – укоризненно взглянул на парня Игнат Степанович.

– Ой, простите, дядя Игнат. Я совсем не то хотел сказать…

– Ладно. Не забывай записки вешать, где тебя искать. Ты пока ещё сельский врач.

– Конечно, не забуду.

И 2-го июля Александр вновь поехал вниз по течению Чарыша, но уже в сторону Елбанки – впервые туда почти через два года. Да, с того дня, как он 16 июля вошёл в село, он ни разу не был в том месте. А что ему было там делать?… А вот сейчас дело нашлось. Дорога туда была похуже, нежели на Чарышскую Пристань, но проехать пролёткой, всё же, можно было. Для Воронка, это тоже, вероятно, был новый маршрут, поскольку при различных звуках он то «прищуривал» уши, то их настораживал. Но буквально через 15 минут они уже были на месте. Сашка определил это ещё издали, увидев знакомый песчаный спуск к воде, а за ним и холм. Когда пролётка поравнялась с ним (немного в стороне), парень определил, что трамплина там по-прежнему нет. Он чуть заехал в рощицу (или перелесок), выпряг Воронка и отвёл на луг, а сам расположился недалеко от холма. Он сначала думал расположиться на холме, но потом передумал – Бог его знает, что могло произойти на сей раз, теперь в этом месте можно было ожидать любых неожиданностей.

Увы, сегодня не произошло не просто никаких неожиданностей, а вообще ничего примечательного. Ничего! А Сашка целый день просидел на берегу Чарыша. Хорошо, что он хоть захватил с собой что пожевать. Но из села к нему тоже никто не прибегал, хотя он и довольно точно описал в наддверной записке, где его искать. Значит, пациентов по-прежнему нет. Хоть это хорошо – здоровый народ в селе и нет никаких ЧП. Но вот когда Сашка отправился за Воронком, то увидел, что тот забрёл довольно далеко. И он понял, что так дело не пойдёт. Если вдруг, к счастью для Большакова появится тучка, то он будет очень долго возиться с конём и пролёткой – так можно будет прозевать всё на свете. А потому отныне он не будет выпрягать Воронка из пролётки и пастись он будет не на лугу, а в (или рядом) перелеске. Там травы тоже предостаточно, и она, возможно, даже лучше, нежели на лугу – ведь в рощице сенокоса не было. Итак, один день насмарку. Ну, разве что Сашка отдохнул. Но нужен ли ему такой отдых? Вот в чём вопрос.

И последняя фраза, которую он произнёс в уме, ассоциировалась у Александра с известной фразой из знаменитой трагедии Уильяма Шекспира «Гамлет»:

Быть или не быть, вот в чём вопрос. Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье?

«Быть или не быть?» – это вопрос, который во все времена стоял перед людьми: противостоять злу или смириться с ним? Пытаться изменить мир, в котором торжествует несправедливость, или спокойно жить в нём? Вот только в трагедии этот вопрос впервые был сформулирован так ясно и определённо. Но трагедия принца датского Гамлета изначально лежала в плоскости от хорошего к плохому. При этом не для Человечества в целом, а лично для Гамлета: убийство его отца дядей – родным братом короля – и лишение возможности Гамлетом занять место на троне, со всеми вытекающими отсюда последствиями. А далее, как обычно, возникает чувство мести… Старо как мир. Сколько людей чуть ли не ежедневно переживают резкий перепад от хорошего к плохому в своей жизни. А потому в монологе Гамлета больше патетики, нежели переживания за судьбы обиженных, обездоленных людей (не мечтающих о троне).

А для Сашки вопрос «Быть или не быть?» стоял совершенно в другом ракурсе. Он задавал себе это вопрос в своей интерпретации: «Быть или не быть мне в своём мире, в своём времени?». Он, всё же, опасался, даже если и появится та знакомая ему тучка, оказаться в каком-нибудь XV-м столетии, хотя и верил в лучшее. И кто его знает в чьём «исполнении» знаменитый вопрос звучал серьёзнее. – Хотел бы я посмотреть, – думал Александр, – какие бы монологи закатывал принц датский, попади он на 100 с лишним лет в прошлые времена? – Правда, историки, споря между собой, до сих пор не могут установить время действия трагедии. Гамлет мог жить и в VIII–IX-м веке, и в XVII-м. Но потеря престола (и то лишь возможная – всё могло произойти), это ничто по сравнению с потерей всех родных, близких, знакомых, приятелей, друзей… при попадании в другой мир, к которому ой как нелегко приспособиться. И кто может укорить Большакова в том, что он совершенно не прав?…

Аналогичным образом пролетели среда, четверг и пятница. А вот в субботу за Александром Николаевичем Карелиным прибежал «посыльный» – мальчишка, который сообщил, что в одной из сельских семей заболел ребёнок. И Александр, не мешкая, вместе с посыльным помчался на пролётке в село. Он готовился лечить серьёзную болезнь. Но столкнулся всего лишь с паникой и медицинским невежеством родителей ребёнка. Они начали испуганно жаловаться, что у ребёнка сильный понос, и беспокоились о том, не дизентерия ли у ребёнка, или и того хуже – холера. Александр осмотрел ребёнка и успокоился. А затем начал успокаивать и родителей. Он объяснил им, что и та, и другая болезнь инфекционные, то есть её вызывают вредные инфекционные бактерии. Дизентерию, к примеру, вызывает дизентерийная палочка. Ничего подобного у их ребёнка нет. Просто он переел зелёных фруктов. Зелёные фрукты содержат много янтарной кислоты, а у многих детей в раннем возрасте наблюдается дефицит именно этого вещества. Вот ребёнок и тянется к этим плодам. Просто нужно следить за ребёнком. Ведь неспелые плоды – очень жёсткие и плотные. А потому повышенное содержание органических кислот и дубильных веществ в недозрелых плодах неблагоприятно воздействует на желудок и кишечник. И, когда ребёнок съест много недозрелых фруктов, у него и появляются рвота, понос, боль в животе из-за сильного раздражения слизистой оболочки желудка и усилении перистальтики кишечника. Он прописал родителям для лечения их ребёнка простейшее народное средство: замочить в тёплой воде сухой ржаной хлеб (сухари) в течение 15–20 минут. А затем пить этот настой понемногу, но в течение всего дня. Понос должен прекратиться в течение суток.

В общем, ребёнка он точно вылечит, а точнее вылечат того сами его родители. Но ещё один день пролетел впустую, а это уже пятый день с начала поездок Большакова на Чарыш к холму – на календаре было 6-е июля. Через 10 дней у Александра может быть своеобразный юбилей – ровно 2 года с тех пор, как его нога впервые ступила на улицы Красноярки. Ассоциативно Сашка вспомнил о другом юбилее, но не у него, а у царствующей особы. Ровно 2 месяца назад – 6-го мая – первому лицу государства, царю Николаю Александровичу исполнилось 45 лет. Это был не праздничный день (не выходной), но о подобных Днях рождения царствующих особ всегда сообщалось в газетах. Например, у Ея Императорского Величества, Государыни Императрицы Александры Феодоровны (жены Николая II) день рождения тоже был в мае – 25 мая. А у матери Николая II-го (жены Александра III) Ея Императорского Величества, Государыни Императрицы Марии Феодоровны день рождения припадал на 14-е ноября. Дней рождения других царствующих особ Александр не запомнил. Но ещё об одной дате следовало помнить, наверное, всем подданным Николая II-го – 21 октября 1894-го года произошло Восшествие на престол Его Императорского Величества, Государя Императора Николая Александровича. Были ещё и дни тезоименитства, то есть именин высокопоставленных лиц, принадлежащих к царствующей фамилии. Тезоименитством именовали также день памяти святого, имя которого носилось. Но вряд ли их кто-нибудь помнил.

Сашка дома вечерами постоянно вёл короткие беседы с Игнатом Степановичем на тему своих поездок.

– Ну, что, и сегодня никаких изменений не было? – спрашивал Карелин, хотя это был явно риторический вопрос – раз Александр в избе, то, конечно, ничего нового не произошло.

– Увы, и сегодня день потрачен впустую.

– Ничего в жизни впустую не происходит. Ты просто прожил ещё один день, на один день старше стал.

– Старее, – улыбнулся Александр.

– Это я с каждым днём стаю всё старее, – грустно протянул хозяин избы, – а ты именно старше, мудрее. Ничего, я верю, что ты вскоре расстанешься со мной.

– Выгоняете, да? – решил пошутить Сашка, но шутка явно не удалась.

– Типун тебе на язык! – разозлился Карелин. – Ну, что ты такое болтаешь! Умный человек, но бывает такое ляпнешь! Это всё твои дурацкие шуточки, твой неуместный юмор.

– Ой, прости, отец! – Александр впервые обратился к Карелину на «ты».