Поэтические переводы с французского

Если воды Европы желать – это лужа,

Что черна, холодна, куда в терпкий закат

Хрупкой бабочкой мальчик, печаль свою теша,

Опускает корабль, чтоб вернулся назад.

Больше я не смогу в вас томиться, о волны,

Хлопковозов их пенного следа лишать,

Мимо флагов и вымпелов плыть, спеси полных,

Ни под взглядом понтонов тюремных дрожать.

Жермен Нуво, «Немного музыки»

Стихотворение – это единство лексического, фонетического и ритмического. В оригинале это единство определено замыслом. Но поскольку в теории перевода в отличие от физики инструмента, подобного преобразованиям Лоренца не существует (поэзия не физика, уравнениям не подчиняется), то при переводе оригинала на другой язык (в другую систему координат) это единство, особенно лексическое и фонетическое, нарушается, а с ним и оригинальный замысел. Критично ли это? Судите сами.

Классический перевод «to be or not to be that is the question» превращает распевное, раздумчивое, шестисложное «то би-и-и о нот то би-и-и» в рубленное, закрытое, пятисложное завывание «бы-ы-ыть или не бы-ы-ыть». Триединство нарушено, лексика, кряхтя, тащит на себе поэтический воз. Что можно сделать? Можно исправить ритмику (например: «Так быть или не быть, вот в чем проблема»), но не фонетику. Переводчик жертвует звуком ради смысла, при этом фонетический строй оригинала вынужденно заменяется другим. Но как быть, когда он принципиально связан с поэтическим замыслом? Пример: «Я вольный ветер, я вольно вею, волную волны, ласкаю ивы» (Бальмонт). Попробуем перевести это на французский: «Mois, le vent libre, je souffle a l’aise, remonte les vague, caresse les saules» (муа лё ван либр, жё суфль а лез, рёмонт ле ваг, каресс ле соль). Как видим, вместе со звукописью из перевода исчезли пространство и полет. Можно, конечно, сосредоточиться на аллитерации, но это приведет к искажению лексики и смыслового строя.

Но бывают счастливые удачи, когда триединство удается сбалансировать. Ниже приведен мой перевод стихотворения замечательного французского поэта Жермена Нуво «Немного музыки». Здесь не в ущерб оригинальной лексике сохранена перекличка звуков «с» и «з», принципиально важных для создания соответствующего настроения. Можно ли более выразительно изобразить летний приморский вечер и его звуки, модулирующие неумолчный звенящий треск цикад? Не на их ли гипнотический зов восходит Луна?

Строй любовного каприза

Под перстами гитариста

Вдруг проснулся мелодисто

С холодком пугливым бриза;

Где листвы тенистой риза,

Где остатки дня когтисты

Кружит, длится бархатистый

Томный вальс без вокализа.

Чую – воздух уступает,

В нем душа в экстазе тает;

В дымке цвета нежной розы

Средь ночи прелестней грезы

Диск луны бледней мимозы

Принимает молча позы.

Un peu de musique

Germain Nouveau (1851—1920)

Une musique amoureuse

Sous les doigts d’un guitariste

S’est eveillee, un peu triste,

Avec la brise peureuse;

Et sous la feuillee ombreuse

Ou le jour mourant resiste,

Tourne, se lasse et persiste

Une valse langoureuse.

On sent, dans l’air qui s’effondre,

Son ame en extase fondre;

Et parmi la vapeur rose

De la nuit delicieuse

Monte cette blonde chose,

La lune silencieuse.

Вечная любовь, Ш. Азнавур

Если перевод стихов и сопровождается вольностями, то до определенной степени. Другое дело – перевод песен. Здесь дозволено все. Нередки случаи, когда к музыке пишется новый текст, и самое печальное, что далекие от оригинала переводы становятся каноническими. Такова, в частности, судьба одной из самых пронзительных песен Шарля Азнавура под названием «Une vie d’amour», известная у нас как песня из к/ф «Тегеран-43». Песня, безусловно, принадлежит к шедеврам песенного жанра, благодаря в первую очередь музыке G.Garvarentz’а, которая что под нее ни пой, пробирает до мурашек. Со словами же песни, написанными самим Азнавуром, большинство из нас знакомы в той невразумительной версии, в которой ее исполняют наши эстрадные певцы. И расхождения начинаются с названия.

Дело в том, что «вечная любовь» – это не точный, а скорее, условный перевод. А как на самом деле? Представьте себе жизнь в виде некой формы, заполненной веществом, именуемом любовью. Не частично, не наполовину, не на две трети и даже не на 99 процентов, а полностью, без остатка. Это и есть то, что автор понимает под «une vie d’amour». Любовь сумасшедшая, предсвадебная, раннемедовомесячная и на всю жизнь – вот что это приблизительно такое. Другими словами, вечная любовь может дополняться деньгами, профессией, досугом, друзьями, любовь же, которую имеет в виду Азнавур – нет. Тем не менее, мы, следуя традиции, назовем это вечной любовью, имея про себя в виду, что речь идет не просто о любви, а о любви ежеминутной, круглосуточной, всепоглощающей. Ниже приведен подстрочник:

Вечная любовь, которой мы поклялись

И которую время исковеркало день за днем

Ранит мои мысли.

Столько слов любви в наших сердцах,

Оглушенных рыдающими поцелуями,