Цирк – это навсегда?

–– Хорошо, господин бургомистр.

–– Этот кое-кто – тот самый старик, с которым работал твой отец. Ты ведь еще поддерживаешь с ним связь по голубиной почте, как я тебе приказал?

–– С отцом? – удивился карлик Фил!

–– Нет, балда! Со стариком!

–– Да, господин бургомистр! Он доверяет мне.

–– Вот и хорошо… Мне нужен двенадцатый ключ. На днях мы обнаружили одиннадцатый. И одиннадцатый рассказал нам, где искать двенадцатый. Не сразу рассказал. Но мы умеем убеждать. Ключ на свалке старых машин за городом. Все барахольщики сейчас прочесывают свалку, но она слишком огромная, а времени до Фестиваля-всех-цирков крайне мало. Мне надо, чтобы ты встретился со стариком и выяснил у него, где двенадцатый ключ? Ты меня понял?

–– Я постараюсь, господин бургомистр!

–– Ты не постараешься. Ты – выяснишь! Или мы с тобой встретимся уже в соседней комнате.

Карлика Фила прошиб холодный пот. Не было ни одного человека в Кирк-тауне, который хотел бы попасть в Комнату страха.

–– Когда с ним встретишься, скажи ему следующее: "Они отыскали одиннадцатый ключ и теперь прочесывают свалку в поисках двенадцатого. Маг Дональд готовит представление на Фестиваль-всех-цирков.". Скажи ему, что у тебя есть верный барахольщик, который сможет опередить нас.

–– Господин бургомистр, а если он мне не поверит и пошлет кого-то еще?

–– Свалка оцеплена. Кот не прошмыгнёт. И в твоих интересах, чтобы он поверил. Провала я не потерплю. Ты понял, Фил? Как что-то узнаешь – отправь птицу. А теперь, иди. Ах да. Если найдешь мне этот ключ – сможешь навсегда забыть о цирке "Братьев Ричер". Я переведу тебя в Центральный цирк Кирк-тауна. Ты станешь главным над всеми маленькими людьми. А сейчас, аудиенция закончена.

Карлик Фил кланяясь попятился к двери задом, опасливо косясь на люстру, а его отражения униженно пятились вместе с ним. И хотя Фил чувствовал некую тревожность в связи с полученным заданием, но обещанная Маг Дональдом награда того стоила. Служить в Центральном цирке было вершиной карьеры любого карлика. Да и любого циркового артиста вообще.

О бродячем цирке братьев Ричер и уборщике Сэме

Длинная вереница потрепанных кибиток, фургонов и вагончиков, запряженных лошадьми, медленно ползла по раздолбанной дороге через каменистую пустыню Межгородья, петляя между огромных куч разнообразного мусора и хлама, появившихся здесь неизвестно как и когда, но очень-очень давно. Экспозиция вокруг циркового каравана была унылой – пустое и плоское (если не считать хаотично разбросанные повсюду мусорные холмы) пространство царствовало во всех направлениях на много миль вокруг, но взгляду все равно было некуда деться – большую часть обзора то и дело закрывали налетающие тучи пыли, песка, рваной бумаги и целлофана, гонимых порывистым и сухим западным ветром.

Сам караван тоже не радовал глаз: полустертые и полу-рваные надписи и рисунки по бокам повозок бродячего цирка были грязными и убогими, изображая при этом веселых и жизнерадостных людей – атлетов, акробатов, клоунов – и, обязательно, грозных тигров. Рессоры телег скрипели и раскачивались, хрипели обезвоженные и уставшие лошади, а полуистлевшие от времени тенты, лохмотьями развивались на ветру: цирк спешил, возвращаясь с гастролей, собираясь из последних сил дать заключительное в этом сезоне веселое представление.

Возглавлял караван вагончик администрации с надписью "Цирк Братьев Ричер", хотя всем хорошо было известно, что никаких братьев у антрепренера Ричера нет и не было. Вагон несуществующих братьев неспеша катился во главе процессии, угрожая будущим зрителям потрепанным транспарантом, надпись на котором кричала кривыми разноцветными буквами: "Спешите! Спешите! Только сегодня…". Что именно только сегодня узнать было невозможно, потому что продолжение фразы оторвало по пути шквальным песчаным ветром где-то неделю назад. Да это и не имело особого значения, потому что у цирка каждый сегодняшний день был похож на вчерашний, а каждый вчерашний не отличался от всех предыдущих.

Сэм ехал в оцепенении, свесив худые ноги с задка самого длинного и внушительного фургона, находившегося в середине процессии, раскачиваясь и подскакивая на ухабах. Левая рука Сэма была сломана и покоилась в коконе из черной повязки и когда фургон особо сильно трясло, Сэм морщился от боли. Внутри фургона, за спиной Сэма, что-то тяжело и внушительно шевелилось, скрипя досками и вздыхая. Рисунок на фургоне изображал слона в праздничном колпаке и облаке серпантина, стоящего одной ногой на шаре, в неестественной не только для слонов, но и для людей позе, а надпись поясняла: "Слоны". Надпись не врала. Тяжело и внушительно за спиной Сэма шевелились действительно слоны. Два огромных, старых и много срущих слона, бывших главным достоянием цирка и, одновременно, проклятием Сэма.

Сэм с тоской посмотрел за спину, в темноту фургона, и обреченно вздохнул. На ненависть у него давно не осталось сил, да и как-то глупо ненавидеть слонов.

Мальчиком, Сэм жил в небольшом городке возле Кирк-тауна и помнил те радостные моменты, когда, заслышав еще издали фанфары приближающейся бродячей труппы артистов, они всей своей грязной ватагой детей высыпали из домов и что есть сил мчались навстречу пестрым фургонам. Иногда приезжал цирк, иногда – театр. Цирк Сэму нравился больше. Ни в каком театре не показывали диковинных тигров, выполняющих команды дрессировщика, бесстрашных канатоходцев и акробатов, ловких фокусников и метателей ножей, а, так же, сиамских близнецов, карликов, силачей, клоунов и много-много еще кого. Все что мог предложить театр – мутные пафосные диалоги старомодно одетых людей на фоне картонных декораций, изображающих непонятно что.

Зато, в антрактах лицедеи предлагали пирожные, чай и кофе, в то время как лоточники цирка преимущественно сладкую вату и лимонад. Трубочки с заварным кремом, шоколадные буше, песочные торты – все это, безусловно, Сэм предпочитал сладкой вате и поп-корну, но, в остальном, плюсы цирка существенно перевешивали.

Когда Сэму стукнуло шестнадцать, ровно через десять лет после смерти отца, Сэм уже знал, чем будет заниматься в жизни. Он явился прямо к антрепренеру, которым и был тот самый безбратый капиталист Ричер, и заявил, что готов связать свою жизнь с искусством и вообще желал бы проникнуться духом цирка.

Да. Так он тогда и сказал. К удивлению Сэма, капиталист Ричер оказался равнодушен к энтузиазму Сэма и не стал назначать его учеником жонглера или акробата, а вручил ему лопату и отправил убирать навоз за слонами. С тех пор Сэм стал уборщиком Сэмом и на всю жизнь проникся духом цирка, а дух цирка в ответ проник в Сэма и везде сопровождал его, куда бы тот не пошел.

Удручало, что единственная открытая уборщику Сэму дорога в цирковой среде – дослужиться до униформиста и выставлять или забирать реквизит с манежа. Когда он набрался смелости и обратился с вопросом о повышении к капиталисту Ричеру, тот выслушал его, всем своим видом показывая, что ему нет до Сэма никакого дела и отправил к веселому клоуну Джо. А клоун Джо, в свойственной ему хамской манере, ответил следующее:

"Униформистом? А, может, сразу клоуном? Меня, вот, ты насмешил! Осталось только прилепить тебе красный нос и отмыть от дерьма. Хотя постой… Что-то я не вижу тут ни щетки, ни мыла, ни воды…". А когда разочарованный ответом клоуна уборщик Сэм повернулся спиной, чтобы уйти, веселый Джо еще и пендель отвесил. Словом, чувство юмора веселого Джо Сэм не оценил и с того момента в тайне мечтал, что инженер Ральф напортачит с установкой трапеций и перекладин, и те, сломавшись, разобьют клоуну голову прямо во время репризы. Но прошло три года, города сменялись городками и городишками, а трапеции и перекладины так ни разу не обрушились на веселого Джо. Зато, исчезла и так довольно хрупкая любовь Сэма к цирку, и он стал грезить кинематографом.

Что касается семьи уборщика Сэма, то ничем особенно примечательным она не отличалась. Мать Сэма работала прачкой, а отец добывал уголь на шахте. Абсолютно рядовая семья обычного шахтерского городка. Смерть отца была трагической случайностью, связанной с криворукостью фокусника одного из цирковых балаганов, у которого что-то пошло не так в номере с гильотиной. Устройство рухнуло со сцены прямо на отца Сэма, находившегося в первых рядах зрителей, а нож гильотины, вылетевший из конструкции, начисто отсек ему голову. Следует ли говорить, что об этом трагическом инциденте Сэм старался не вспоминать.

Мать Сэма – добрая, но безликая женщина, безропотно сносившая все удары судьбы – часто говорила сыну, что его отец теперь живет на Луне, на которую попадают все люди после смерти. Пока Сэм был маленьким, он – верил. Но так как своими глазами видел катящуюся по дорожной грязи голову отца, не очень понимал, что тот делает на Луне, да еще и без головы?

Мать тоже переселилась на Луну, но гораздо позднее – умерла от чахотки, пережив отца где-то на десять лет. Больше уже ничего не удерживало Сэма в их маленьком шахтерском городке.

Лоточник Эд и его находки

Тем временем, караван дополз до какого-то безымянного селения, неотличимого от сотен таких же, образовал круг из повозок и изможденно рухнул в пыль, постепенно расползаясь палатками и кострами. Застучали молотки инженеров, возводящих центральный шатер.

Сэм спрыгнул с задка фургона и потянулся, наблюдая как лоточник Эд выкатывает свою тележку прямо в грязь. Выглядел Эд при этом по своему обыкновению слегка безумно даже на фоне других цирковых артистов. Первое, на что обращал внимание любой человек, никогда ранее не сталкивавшийся с Эдом – его странный взгляд. Казалось, Эд смотрит вовсе не на тебя, а сквозь тебя, и видит вокруг совсем не то, что ты, а нечто совершенно другое. Что именно – знал, пожалуй, только сам Эд. И это наверняка было нечто фантасмагоричное. Второе – конечно экстравагантный наряд: черные жесткие волосы Эда были придавлены к голове потертым черным же цилиндром, на ногах – короткие, не по росту, бежевого цвета штаны с красными лампасами, а поверх голого торса – длинный мятый коричневый сюртук в крупную клетку и с чудовищного размера фалдами за спиной, которые волочились за Эдом по грязи. Сэм, однако, к внешнему виду Эда давно привык и не обращал на него внимания.

–– Жареные каштаны хочешь? – дружелюбно поинтересовался лоточник Эд у Сэма.

–– Нет.

–– Вот и я не хочу. – грустно согласился Эд, пережевывая жареный каштан.

С тех пор как Эд отстал от каравана в пыльной буре, а после блуждал там несколько дней без воды, но с целой тележкой жареных каштанов, каштаны Эд возненавидел и мечтал продавать лимонад. Тот случай вообще странно повлиял на лоточника Эда. Он стал каким-то отстраненным, но Сэму это в нем даже нравилось, а лоточнику Эду, в свою очередь, нравилась мечтательность и наивность Сэма.

–– Кстати, у меня есть кое-что для тебя. – интригующе произнес Эд и протянул Сэму круглую металлическую коробку с налетом ржавчины на крышке. – Подумал, ты собираешь всякие такие штуки.

–– Это же… это же – Мельес! – разволновался Сэм. Кинематограф, был его страстью. – Где ты ее нашел? Там есть ещё фильмы?

–– В мусорных кучах возле Кирк-тауна. – сразу раскрыл все карты Эд. – Я покажу тебе место. Кстати, я нашел там кое-что ещё.

Эд вынул из кармана своих нелепых штанов какой-то сверток, размотал его и показал Сэму непонятный продолговатый металлический предмет с множеством щербин и зазубрин по всей длине.

–– Что это?

–– Ключ, конечно!

–– Никогда таких не видел! От чего он? – заинтересовался Сэм, даже позабыв ненадолго о кинопленке.

–– Не знаю. К замку от моего лотка он не подходит. Но у меня есть одно подозрение – загадочно ответил лоточник Эд. – И если я прав, то, клянусь своей шляпой, этот ключ откроет мне все двери.

–– Ты не собираешься отдавать его властям? – удивился Сэм. Все в Кирк-тауне знали, что владеть ключами запрещено, а найденные ключи требовалось немедленно сдавать властям. Иначе, по указу Маг Дональда, провинившегося ждала жестокая расправа похлеще порки на конюшне. Причина, по которой запрещалось иметь ключи, была непонятна ни цирковым, ни горожанам. Особенно учитывая то, что иметь замки никто не запрещал. Некоторые поговаривали, что Маг Дональд собирает ключи по всему Межгородью для того, чтобы что-то открыть, а другие – чтобы что-то закрыть. Но ни первые, ни вторые не представляли, что же именно бургомистр собирается открывать или закрывать собранными ключами и тем более таким их количеством?

–– Всему свое время. По идее, я вообще не имею права заниматься раскопками… Хочешь, мы можем вместе взглянуть на это место? Как раз будем проезжать неподалеку по пути в Кирк-таун. Ты не представляешь сколько там разных удивительных штуковин! И я почти уверен – лимонад тоже где-то рядом.

Раскопками лоточник Эд именовал свои геологические изыскания залежей лимонада. Дело в том, что никто не мог раскрыть тайну лоточников, а именно – откуда в их тележках образуется вся эта еда и напитки? Просто так случалось, что однажды, повзрослевший лоточник ощущал некий внутренний позыв и уходил в одиночестве в самую глубину пустыни Межгородья. В пустыне каждого из лоточников ждала предназначенная ему тележка с тем или иным продуктом: кукуруза, поп-корн, сладкая вата… У лоточника Эда это оказались жареные каштаны. С тех пор лоток никогда не оказывался пустым. Стоило снеди закончиться, как на следующий день тележка вновь была полной.

Однако, проблема Эда заключалось в том, что после известных событий, он не хотел продавать каштаны. Эд мечтал стать продавцом лимонада! Но сколько бы Эд ни опустошал свою тележку, не пытался вскрыть замок, на который она запиралась, и не караулил ночами в засаде в надежде изловить того, кто подсовывает ему ненавистные плоды – все попытки лоточника оказывались безуспешными. Он так никого и не поймал, а замок так и оставался запертым, в связи с чем Эд сделал вывод, напрашивавшийся сам собой – лоток самонаполняемый! Однажды, Эд даже решился на отчаянный для лоточника шаг – он разобрал тележку, а потом – и вовсе разломал. Внутри обнаружились каштаны, механизм по их выдаче, пустой приемник для монет и что-то очень напоминающее табурет в миниатюре. В общем, ничего, что помогло бы раскрыть тайну лотка. Знание содержимого каштановой тележки ничем не улучшило положение Эда, а, даже, наоборот – на следующий день она появилась вновь целехонькая, да еще и полная товара, а сам Эд подвергся жестокой порке за порчу имущества.

Тем не менее, наказание и сделанные открытия мистических свойств лотка, не похоронили надежды Эда, и он разработал безумную теорию, что тележки лоточников сами добывают каштаны из почвы. Откуда-то же они должны появляться? И если не из воздуха – то из земли! А если так – то достаточно просто найти такую же, но "лимонадную" жилу! С тех пор лоточник Эд начал копать. Артисты цирка братьев Ричер частенько могли наблюдать картину как лоточник Эд в своем неизменном цилиндре и с лопатой на плече бредет куда-то в ночи, а за ним волочатся полы его сюртука. После, по-утрам, они с насмешкой интересовались, не появились ли в меню Эда трюфели или на худой конец – картошка?

Цирк готовится к представлению, проделка веселого Джо

Возле корявых домиков селения, слепленных из песчаника и какой-то дряни, уже стояло несколько кибиток лицедеев и бодро монтировалась почти законченная деревянная сцена.