Тайны служебные и личные, или Карибский синдром

Капитан Левко с удовольствием потягивал чай, оставив своего помощника разбираться с инструкцией и всем видом демонстрируя, что покой и размеренность при написании им программы подготовки молодых офицеров к стрельбе из пистолета, как и любого другого документа, который требуется для методически правильного оформления запланированного процесса, является вознаграждением ему за долгое терпение. В нем легко сочетались солидная внешность и легкость на подъем, зрелый возраст и общий положительный настрой, самоуважение и достоинство с готовностью к приключениям. При крупном телосложении он умел носить военную форму так, что выглядел привлекательно и импозантно. Четкий профиль с голубыми проницательными глазами, одухотворенная проседь в густых волосах – облик мужчины, казалось, умеющего выбрать из доступного то, что он хочет. Женщины на него заглядывались, официантки в офицерской столовой обслуживали его первым после начальства. Но он к этому относился как к естественному явлению, ну как к воздуху, которым дышит, который необходим, но не занимает мысли постоянно.

8

После собрания с майором Дибуновым самоподготовка двухгодичников – начальников отделений лейтенантов Княжнина, Гордеева, Коростелева и Кириенко кардинально изменилась: собирались они в учебном классе по графику почти ежедневно, и капитан Левко заходил для проверки посещаемости. Более того, если у кого-то из лейтенантов находилась возможность проштудировать какой-либо вопрос индивидуально, он должен был отметиться для учета процесса у помощника начальника штаба дивизиона. Прогресс в подготовке был очевидным, и это было не следствием страха перед введением казарменного положения для неполучивших предписываемый допуск, а результатом введения графика в процесс и обычной человеческого желания не отстать от окружения. В общем наметился положительный сдвиг в службе под воздействием импульса, приданного начальником штаба дивизии. Использовали двухгодичники и возможность задавать вопросы ветерану, и тот с готовностью давал необходимые пояснения.

– Я не понимаю, когда может возникнуть ситуация, что не могут все офицеры быть в батарее? Ну если объявлена боевая тревога, можно начать работу дежурной сменой, а через час они из города все подъедут, – Сергей Кириенко озвучил основной вопрос, волновавший двухгодичников, осваивавших в регламенте подготовки ракеты к пуску функции командира батареи.

– Подъедут, если между городом и дивизионом не столкнутся с диверсионной группой противника, – капитан Левко, не задумываясь, ответил. – Любые служебные требования базируются либо на пережитой практике, либо на глубоком анализе вероятности возникновения возможных ситуаций. Вам дается все, что по силам.

Решился Виктор Коростелев поднять вопрос, заданный ему сержантом Прохоровым о военном использовании служащих ракетных частей после осуществления ими пусков ракет.

– Чем будет занят личный состав батареи после осуществления пусков хранящихся ракет? Почему нас ничему не обучают?

– Возможный вариант– пуски ракет из других запасников. А что дальше? – первым откликнулся Леша Княжнин. – Обычно отслуживших солдат-сержантов-офицеров в других видах войск после выхода в запас с какой-то периодичностью призывают на переподготовку. Кто-нибудь видел сборы резервистов в ракетных частях стратегического назначения? Значит, такого будущего у нас нет. И слава богу. – попытался он увидеть позитивное в отсутствии сборов у ракетчиков запаса.

– Я на Кубе об этом много думал, – прервал молчание капитан Левко. – Операция по переброске сил на Кубу была продумана до мельчайших деталей, включая дезинформацию любых возможных свидетелей – погрузка сельхозтехники, лыж и зимнего обмундирования, выдача военнослужащим гражданской одежды, документация. Развертывание ракетных сил по прибытию и подготовка ракет к пуску, их поддержка в готовности к старту – в рамках отработки батареями и командованием действовавших регламентов. В тяжелых условиях ждали команды на старт и размышляли: а что дальше? Использовали нас втемную, никто ничего не объяснял, инструктажа не проводил, обдумывали и додумывали все сами. Вы, когда во время учебных занятий после приведения ракеты в стартовое состояние сидите в укрытии, о чем думаете? Ждете команды «отбой», потому что старта не будет. А у нас за две недели Карибского кризиса много до чего можно было дойти: ракеты в боевом стартовом состоянии, мы – в укрытии, нервы на пределе, и тишина, из которой два выхода – рев двигателей ракеты или отбой. Понимание, что балансировали на грани мировой войны, пришло потом, программа КПСС 1961 года, мы ее хорошо проштудировали, допускала применение ядерного оружия для поражения всей системы капитализма. Мы действовали в составе небольшой группировки войск в условиях блокады один на один с хорошо экипированным и подготовленным противником, имеющим в распоряжении все необходимые ресурсы. Если обстановка позволит, по команде отправим ракеты куда-то в небо с максимальным поражением территории противника до линии Сент-Луис – Даллас – Вашингтон, вероятно, получим ответный удар. Понятно, что обмен ядерными ударами по территории друг друга нежелающими уступить даже малость врагами не заставят ни одну, ни другую сторону выбросить белый флаг. При этом и с той, и с другой стороны миллионы жертв первых ударов, десятки миллионов беженцев, угроза радиактивного облучения и невозможные условия жизни для всех. Инфраструктура поражена. Необходимо погибших захоронить. Действовать надо немедленно и в самые сжатые сроки. Без проработанного плана действий это невозможно. И военнослужащие, как наиболее подготовленные к слаженной работе, к выполнению заданий командования, способные убивать и подчинять, должны действовать по правилам, по разнарядке, по приписке, наконец. Но никаких инструкций на этот счет ниоткуда не пришло. И дальше вопрос: что на самом деле происходит? Нас бросают за тридевять земель без какой-то цели? Не предусматривают никакого применения выжившим? Или никто не рассчитывает, что мы выживем после обмена ударами? Почему некоторым командирам разрешили отправиться в эту экспедицию с женами? Отправили надолго или создали красивую сказку об «умерли в один день на одной подушке»? В наших рассуждениях сплелись политика и стремление к подвигу, жесткость к противнику и неумолимая неотвратимость, понимание долга и тревога, желание жить и какой-никакой гуманизм. В результате собственных размышлений и разговоров с сослуживцами мы пришли к заключению, что у политических руководителей уже во время Карибского кризиса, а может, и до него сложилось понимание, что есть некая опасная черта, которую нельзя переходить, что ядерным оружием бьешь по врагу, а сам получаешь последствия, мало совместимые с жизнью, губительные и гибельные. Похоже, семь лет – достаточный срок, чтобы смысл воззвания Эйнштейна-Рассела дошел до тех, кто принимал решения в кризисных ситуациях: в результате применения водородных бомб угроза уничтожения встанет перед всем человечеством, правительства всех стран должны находить мирные средства разрешения всех спорных вопросов. Кубинский кризис завершился тем, что обе стороны дали задний ход. Меньше, чем через год после кубинских событий был подписан Московский договор 1963 года о запрете испытаний ядерного оружия в атмосфере, космосе и под водой, а ведь над ним работали, вели переговоры несколько лет, начинали задолго до Карибского кризиса. Это сейчас академик Сахаров – ссыльный правозащитник, фрондирующий с руководством страны, а в те времена – самый непосредственный участник разработки и испытаний ядерных зарядов, аналитик последствий их применения, создатель смертельно разрушительного оружия. Не смотря на то, что теоретические выкладки Эйнштейна и Рассела ему были известны, он участвовал во всех проектах, включая «Царь-бомбу» или «Кузькину мать», и выступал лишь против их испытаний. Так что разница между декларациями и фактической деятельностью на лицо и у руководителей, и у их противников.

– Получается, что ракетные войска существуют, но боевого применения им не предусмотрено, – сделал смелый вывод Леша Княжнин.

– Как говорится, в случае крайней необходимости, – фактически подтвердил его предположение капитан Левко. – В соответствии с доктриной.

– Вот бы в глаза заглянуть тому, кто эту доктрину пишет, и тем, кто имеет доступ к ней и понимает ее смысл.

– Это выходит за рамки программы вашей подготовки, – с ироничной усмешкой Левко остановил дискуссию. – Прошу вернуться к работе над регламентами.

После разговора Коростелева с майором Северовым в девятке в программу обучения двухгодичников был включен курс по пистолету Макарову, охвативший и тех, кто по должности не был начальником отделения и не готовился к зачету по регламенту подготовки ракеты к старту силами дежурной смены и продолжавших свободное время проводить в преферансных ристалищах. Для всех стало открытием, что ПМ – это переделанный и улучшенный Вальтер с оригинальными техническими решениями для простоты и надежности в эксплуатации. Особый упор в часовом занятии был сделан на меры безопасности, правила зарядки и разрядки пистолета.

– Не прошло и года – пришлось с личным оружием ознакомиться! – саркастически отметил Княжнин время организации курса по пистолету Макарова для двухгодичников старшего призыва.

После теоретического курса все сконцентрировались на разборке-сборке и обслуживание индивидуального стрелкового средства. Наиболее увлеченным этим делом оказался Кириенко: ну как же – ведь это личное штатное оружие, предназначенное, в том числе, и для самозащиты.

Сдали зачет по теории, расписались за инструктаж. На стрельбище за защитным валом стартовых позиций батарей установили черные круги-мишени на фанерных щитах, с расстояния двадцать пять метров каждому офицеру-курсанту полагалось сделать четыре выстрела. Ноги на ширине плеч, рука с пистолетом на уровне цели, нерабочая рука – за спину. По звукам было понятно, что кто-то просто шмалял, и на валу брызнули фонтанчики потревоженной земли, а кто-то любовно укладывал в цель каждую пулю. Майор Северов внимательно осмотрел мишени, как только стихли хлопки выстрелов, похвалил лейтенанта Сержантова за полученный результат:

– Отлично по кучности, лейтенант. Стрелковым спортом ранее не занимался?

– Никак нет. Но на охоту я ходил.

– Это видно, что у вас либо есть навык, либо врожденное чувство оружия.

Остальные стрелки скупой похвалы начальника штаба не дождались. Оценив результат стрельбы Коростелева, майор отрицательно покачал головой и строго спросил:

– Вы усвоили порядок прицеливания и стрельбы? Повторите.

Лейтенант озвучил слово в слово все, что он произнес при сдаче зачета:

– Флажок предохранителя перевести в положение «огонь». Навести верхнюю часть мушки на центр цели так, чтобы она была в одной линии с верхним краем целика. На выдохе мягко нажать на спусковой крючок. Гильза после выстрела отбрасывается вправо.

– Бог с ней, с гильзой. В теории все правильно, но результат плохой. Попробуйте с двух рук для более жесткого удержания оружия. Всем отойти за линию огня. Приготовиться! Не напрягайтесь, нажимайте крючок мягко, не дергайте.

– Товарищ майор, а нам можно по второму разу? – раздался голос Володи Сержантова с интонацией ребенка, получившего в руки вожделенную игрушку и не желавшего с нею расставаться. – С двух рук?

– Стреляйте!

После полученного разрешения все выполнили новую попытку. Виктор старался: отследил правильность позы, внимательно выцеливал, задерживал дыхание, мягко нажимал на крючок. Но пули, как минимум, в половине выстрелов обошли мишень и отметились в склоне защитного вала. Рассматривая разброс отметок от пуль на мишени Коростелева, майор Северов сочувственно сказал:

– Результат такой, что непонятно, куда вы целитесь, у новичков это бывает. – Майор осмотрел пистолет Коростелева и, показывая пальцем на мушку, спросил: – Вот эту цифру при прицеливании брали в учет?

На мушке оказалась набита семерка. Для всех двухгодичников из уст начальника штаба дивизиона пришло новое откровение: каждый пистолет имеет конструкционные особенности и после изготовления пристрелян по цели на расстоянии двадцати пяти метров, цифра на мушке означает, куда нужно целиться, чтобы пуля легла в яблочко. Индивидуальное оружие лейтенанта Коростелева имело четкое указание: чтобы выбить десятку, нужно брать в прицел семерку. На пистолетах остальных лейтенантов тут же обнаружились девятки или отсутствие каких-либо отметок, то есть при стрельбе не было существенной необходимости учитывать специфику прицеливания. По знаку майора Северова капитан Левко выдал Виктору коробку с пулями для зарядки новой обоймы. Третья серия стрельбы с учетом полученной рекомендации и старательных действий лейтенанта Коростелева оказалась более удачной, и черный круг мишени был поражен в количестве, соответствующем сделанным выстрелам.

– Ну теперь смущения не будет, если понадобится пистолет использовать? – майор Северов подвел итог стрельбы, напомнив Виктору о его заявлении во время дежурства в девятке. – Нужно тренироваться!

Коростелев удовлетворенно улыбнулся, ему показалось, что слова начальника штаба несли оттенок одобрения, для его самооценки было очень важно не оказаться самым слабым стрелком среди двухгодичников. Снова лейтенанты потренировались в разборке, чистке и сборке пистолетов, сохраняя общий положительный настрой.

– Что ж ты, Володя, перед девушками красовался, что тебя смущает результат пуска ракет по вражеским целям, а убитого на охоте зверья тебе не жалко? – при сдаче оружия в штабное хранилище Кириенко напомнил Сержантову его комментарии о переживаниях при прицеливании ракеты во время вылазки на шашлыки несколько дней назад.

– Потому и переживаю, что четко понимаю причинно-следственные связи, – твердый ответ Сержантова давал понять, что он не хочет развития поднятой темы в разговоре, но он уточнил: При прицельной стрельбе даже у опытного стрелка больше вероятность ранения цели, чем смертельного поражения. При стрельбе с точностью до полукилометра результат и зоной поражения десять на десять километров удар ядерным зарядом рассчитан на разрушение с огромным количеством убитых и раненых как среди причастных, так и среди мирного населения.

9

В день окончания Коростелевым совместного дежурства с капитаном Левко двухгодичники по приказу снова собрались в учебном классе штабного корпуса. На этот раз встречался с ними политрук – заместитель командира дивизиона по политической работе майор Светлаков. Для лейтенантов одного с Коростелевым призыва это была первая встреча с этим должностным лицом: в их рутинных действиях у них не было необходимости искать с ним контакта, они не понимали роли его в служебной жизни, и до текущего момента ни позитивные события в ней, ни отрицательные не достигали высот, требующих участия в их развитии и разрешении представителя политуправления на местах.

– В августе будет юбилей части, решено организовать празднование не только в части, но и в городе под лозунгом «Есть такая профессия – Родину защищать!» с демонстрацией истории и мощи. К подготовке подключен Дом офицеров, хор у них есть, солисты тоже, они просят помочь с танцорами. Товарищи лейтенанты, танец требует молодого задора, поэтому это почетное задание надлежит выполнить вам. Добровольцы есть? – скороговоркой майор Светлаков объяснил цель сбора двухгодичников, разместив на столе фуражку с лихо задранной тульей по последней офицерской моде и перевязанную белым шнуром красную папку.

– Но для этого нужна хоть какая-то подготовка! – подал голос Княжнин, пока остальные обдумывали сделанное сообщение из позиции «не высовывайся».

– Месяц у вас на подготовку, танцующие девчата в Доме офицеров есть, а вот танцующих офицеров нету, – шутливо пояснил майор, для достоверности тряхнув над столом принесенной им красной папкой. – Сами отберетесь, или мне фамилии по списку называть?

– А сколько человек надо? – снова за всех спросил Княжнин. – Может, лучше будет, если я спою?

– У меня задание – откомандировать в Дом офицеров четырех человек для танцев, – майор открыл принесенную папку, предположительно, содержавшую в себе озвученное задание. – Если худсовет примет тебя в качестве певца, это их дело. Итак, Княжнин первый, – за год службы лейтенанты старшего призыва уже были известны политруку. – Кто следующий?

– Пишите меня, – откликнулся Коростелев, понимая, что задание он с вероятностью пятьдесят на пятьдесят все равно получит, так лучше показать разумное рвение.

– По уставу, товарищ лейтенант, произносится звание и фамилия, – майор сделал выразительное замечание, потому что не всех двухгодичников он знал в лицо.

– Лейтенант Коростелев, – поправился, смутившись, Виктор.

– Отлично. Хоть это и самодеятельность, но армейская дисциплина не отменяется.

– Товарищ майор, вопрос можно? – снова привлек внимание к себе Алексей и, поняв направленный на него взгляд майора в качестве подтверждения, сразу спросил: – А какая программа праздника?

– В городе празднование будет в соответствии с городским распорядком – выездная торговля, спортивные и культурные мероприятия, прием в Доме офицеров, в дивизионе – торжественное построение с проносом знамени части, праздничный обед и концерт. В празднике, посвященном дню полка, все должно быть возвышенно c почтением к традиции.

– А почему бы не организовать встречи личного состава с ветеранами части? Ведь такой праздник – прежде всего история, – Княжнин сделал разумное предложение по расширению программы праздника.

– Да где ж мы их теперь соберем – они в разных городах живут, а некоторые и умерли, наверное.

– О гвардейском походе Краснознамённого орденов Кутузова и Богдана Хмельницкого истребительно-противотанкового артиллерийского полка во время Великой Отечественной войны от берегов Днепра до Праги мы можем прочитать в ленинской комнате каждой батареи. Но это один из этапов большого пути, но уже отживший и не имеющий отношения к настоящему. Я предлагаю сделать встречи с ветеранами Карибского кризиса, их еще много в строю, и это имеет прямое отношение к тому, чем мы занимаемся в текущей службе в ракетном полку. У ветеранов в памяти должно быть много примеров профессионального служебного героизма в сложнейших условиях под носом у основного идеологического противника! – с воодушевлением пояснил Алексей свое предложение.