Исповедь Призрака. Confession of a Ghost. Премия им. Ф.М. Достоевского / F.M. Dostoevsky award (Билингва: Rus/Eng)

Я смотрела на мелькающих вокруг нас разноцветных рыбок и не хотела больше ничего знать о будущей жизни. Моя психика была перегружена. Нептун взял трезубец, ударил им по песчаному полу, и всё мигом исчезло: вода и рыбки, камни-кресла, пол и стены, да и он сам. Мимо меня снова проносились кентавры, стреляющие в Небо из лука.

– Как?! Он разрушил свой собственный дворец?!

– Его никогда здесь и не было! – засмеялся Хранитель. – Нептун – великий иллюзионист!

… – Выбор без выбора, – произнесла я обречённо. – Или я стану хаотичным существом с замутнённым сознанием, или мне пошлют существ с замутнённым сознанием, которые будут «ездить по мне танком» как Плутон и «сведут меня с ума» как Нептун.

– Зато какая насыщенная жизнь тебя ждёт! Что в книжечке? «Канарейка»? Помогай тем, кого я буду посылать!

И я прочитала о богатом мужчине, который понял, что настоящая любовь гораздо важнее виллы на Канарских островах, но, потеряв единственного друга – канарейку, оказался на дне общества: «Мой кенор сдох. Последний друг. Он ждал, когда я вернусь с работы, чирикал мне что-то на своём языке. Но он не вынес жизни в нашей проклятой семье. Зато теперь является ко мне по ночам – призраком. Ты веришь в призраков?»

Москва

– Какая загадочная и мрачная картина с потёкшими красками, – вздохнул Рэй, сканируя содержимое моей тайной комнаты.

– Это Венеция, она плачет.

– А по кому плачет-то, помнишь? – ухмыльнулся он. – А это что за «Город Дождей» и иже с ним?

– Диски с моими песенками, студийные записи в Москве. Жаль, стихи тогда были ещё сырыми. Хорошо, что не разместила их в Интернете, – я оглянула неразобранное пространство в комнате. – Рэй, ручка от окна где-то здесь?

– От твоего окна ручка, не от моего! Я учил тебя поисковым работам, правда, ты в них не особо преуспела, в шаге от искомого теряла надежду и веру в себя, но в итоге находила.

– Я не чувствую её здесь. Но тогда где она?

– Понятия не имею, но уверен, ты найдёшь её в самом неожиданном месте и в самый последний момент. Чёрт, стащивший ручку, не настолько глуп, чтобы бросать её у прохожих на виду.

– Так он мог подкинуть её кому угодно!

– Черти, конечно, существа примитивные, но им свойственно злорадствовать – в обычную помойку её не выбросили. Помимо магии, я учил тебя мыслить логически и проигрывать вперёд до десяти вариантов развития событий, в том числе сливаясь с сознанием других игроков на твоей шахматной доске. Поставь себя на место того, кто не хочет, чтобы ты нашла её за 40 дней. Куда бы ты спрятала эту чёртову ручку?

Урануполи

В который раз я обводила взглядом стену с рукописными иконами.

– Петра с ключами материализуешь? – пошутила Димитра. – Иди сюда, я тебе кое-что подарю. Сегодня на Афоне отмечают день Святого Пантелеймона. Они одни у меня такие и именно из русского монастыря. Видишь, на кресте выгравирована надпись: «1 000-летие Русского монашества на Святой Горе». Лик Святого Пантелеймона – с одной стороны, Афонской Богородицы с молитвой – с обратной.

Димитра протянула мне шёлковые чётки салатового цвета, я поблагодарила её и сразу надела их на руку, и мы переместились на улицу пить кофе с историями вприкуску.

– Святые и Богородица во всём помогают, но есть «целительные» образы. Например, наша «Пантанасса», или «Всецарица», – сказала Димитра не без гордости, – самая известная из афонских икон, ей молятся при онкологии. Но ходят слухи, оригинал вывезен из Ватопеда в подворье Святого Николая в Порто Лагос, на другую сторону полуострова, из-за попыток украсть икону, а в Ватопеде – копия. А ещё какие целительные?

– «Целительница», она у тебя есть: Богородица стоит у постели умирающего, которого ты приняла за спящего. Афонская икона «Скоропослушница» – «Скорая помощь», в том числе наркозависимым, паломники привозят ей пачки сигарет для избавления от курения. От наркомании и алкоголизма – «Неупиваемая Чаша». Я жила в мужском монастыре в Макарьевской пустыни, где хранится её чудотворный список в окружении других икон с «Чашами».

– И Святая Варвара там есть?

– И Варвара с чашей Причастия, и Святой Иоанн Кронштадтский. Он канонизирован в 1990 году, через 82 года после смерти. Мощи находятся в основанном им монастыре в Питере. Иоанн был священником, постоянно раздавал все деньги. Есть много упоминаний о его пророчествах и целительстве. Святая Петка Параскева помогает со зрением, на греческих иконах изображается с чашей, в которой «лежат» глаза. Василий Острожский и Иоанн Креститель – при головной боли, в Греции Иоанна изображают держащим в руке собственную голову.

– О! Я вспомнила, Алиса! Афонская «Троеручица»! Но не помню, почему у неё на иконе – третья рука.

– Не её рука! Святой Иоанн Дамаскин из Афонского монастыря Лавры Святого Саввы Освящённого, служивший сначала в Иерусалиме в одноименном монастыре, писал божественные гимны, но по наветам злых людей Византийский император приказал отрубить ему правую кисть. Иоанн приложил отрубленную руку к месту отсечения и молился. Во сне ему явилась Богородица с обещанием помочь. Утром проснулся – рука срослась, и он изготовил серебряную руку и прикрепил к иконе, как символ того, что его рука принадлежит Богу. Иоанн погребён в Лавре на Афоне, рядом с ракой Святого Саввы, но говорят, его мощи находятся и на Кипре, и на острове Патмос, и в Венеции. Ещё из бессребреников известна Святая мученица Зинаида Тарсийская – двоюродная сестра Апостола Павла. А с «ногами» есть аналогичная история у Святых братьев Косьмы и Дамиана. Существовало три пары Святых с такими именами. Жили в разное время, в разных странах, первые умерли своей смертью, последующие – мученики. Все – целители, не взимавшими платы, поминаются в разные даты по времени их ухода с Земли. Одна пара братьев особенно прославилась тем, что явилась во сне человеку, у которого была ампутирована нога, и, отрубив ногу у мёртвого эфиопа…

– Срослась?!

– Да, Димитра. А при заболеваниях кожи помогает Святая мученица Фёкла. Церковь приравняла её к чину Апостолов, сохранился апокриф II века «Деяния Апостола Павла и Фёклы». Родилась она в богатой семье, но встретила Апостола Павла и решила посвятить себя служению Богу. Апостола изгнали из города, а Фёклу приговорили к сожжению на костре, но огонь не тронул её. Фёкла покинула город и отправилась вместе с Павлом проповедовать в Антиохию. Правитель Сирии приговорил её к казни и бросил к дикой львице, но животное покорно улеглось у ног будущей Святой. Аналогичное произошло и с медведями, а затем – с быками. Всю свою жизнь она целила людей, живя в пещере. В старости язычники-волхвы послали к Фёкле наёмников, но она побежала к горе Каламон, и та расступилась, после чего образовалось узкое ущелье, а в пещере у вершины горы основали женский монастырь, где мне читали молитву на арамейском языке. Собственно, в сирийской деревне Маалюля около той горы, до сих пор многие знают арамейский.

– Это тот язык, на котором говорил Христос?

– Да, я побывала там накануне войны и привезла штампованную икону Фёклы, её имя на иконе написано арабской вязью вручную. Монастырь был разрушен и разграблен боевиками в 2014 году. Иконы сожгли, часовню взорвали, но говорят, мощи Святой, замурованные в скале, так и не нашли. Часть её мощей находится на Кипре в деревенском монастыре недалеко от Ларнаки, где есть источник, исцеляющий людей с заболеваниями кожи. В честь Святой Фёклы назван один из астероидов. День её памяти – 24 сентября.

– А у нас почитаются и лекари травами, например, Святой Нектарий. А в России кто?

– Святой Агапит Киево-Печёрский. В Лавре я заходила в подземелье, где много мощей Святых, а потом приобрела маленькую рукописную иконку, на ней Святой Агапит изображен с травами в руках. Святой Лука Крымский помогает в хирургии, на его иконе – стол с хирургическими инструментами. Ну и Святой Пантелеимон, конечно же, целитель. Все чудотворцы считаются целителями, к ним всегда можно обратиться за помощью в исцелении.

– А мне, Алис, нравится наша Святая Анастасия «Фармаколусса» – помогает фармацевтам. У неё в руке – кувшин с лекарством. Её мощи находятся в Суроти, недалеко отсюда, в мужском монастыре. И я бы на твоём месте к ней съездила!

Башня в Урануполи

– Какие новости, Алис? – послышался знакомый голос Джойс.

– Похоже, я сменю тебя на посту в Башне! Рэй сказал, что ручку спрятали в таком месте, где я и не подумаю её искать.

– Не переживай, время ещё есть! Кстати, поэты и писатели любят не только книги, но и… дневники. А ты вела дневник?

– В детстве, но потом уничтожила, перечитав, – слишком больно: я терзала Небо просьбами забрать меня поскорее. Возможно, писала и после, но не на бумаге. Да и всей правды не напишешь.

– Согласна, но всё же попробуй отыскать эти записи… в Библиотеке Вселенной! И не бойся, обычно ранимые люди пишут «вокруг да около», полунамёками, поэтому вряд ли что-то сможет причинить тебе боль.

Зал Суда во Вселенной

Под звуки несмолкаемой Лунной Сонаты к Весам подходит мужчина с гитарой, улыбается как ребёнок и что-то напевает. Кадры на экране мелькают слишком быстро, чтобы их осознать. Мужчина бросает в правую Чашу своё «спасиБо», разворачивается и, заметив меня, подходит, произносит с улыбкой: «Венеция больше не плачет! Тебя ждёт Город Солнца!» и под звуки всё той же Лунной Сонаты уходит в Туман.

Библиотека Вселенной

Читальный Зал переполнен, я с трудом отыскала небольшой свободный столик между бесконечными рядами высоченных стеллажей, оглянулась на соседей и обратила внимание, что большинство из них по привычке перелистывают страницы «руками». Получив копию своих дневниковых записей, я побежала взглядом по диагонали в попытке пролистать весь дневник за сегодняшнюю ночь, но поняла, что это нереально…

«Мы встретились в кафе в центре города вечером, и интуиция меня не подвела. «Вечно молодой, вечно пьяный…», он сказал, что его друг ждёт нас в хорошем заведении, и привёл меня в клуб «Высоцкий». У входа нас остановили. В глазах охранников читался вопрос: что общего у этой девушки с картинки с пьяным мужчиной в резиновых шлёпках и грязными волосами? Но он назвал фамилию «друга», и нас впустили.

– Ты пропил свои последние ботинки? – спросила я.

– Не обращай внимания, сейчас так модно!

«Друг» оказался крутым бизнесменом. Каждый из нас троих за тем столиком жил в собственной реальности. Он сказал, что с утра ничего не ел и вопросительно посмотрел на Друга. Друг спросил, что заказать мне. Я сказала, что уже поужинала – враньё, не хотела есть за чужой счёт. Он заказал себе пиво с водкой. Друг оценил мой взгляд и передвинул ему свою тарелку с мясом… Он пил пиво с водкой. Друг – виски со льдом. Я – кофе. Друг рассказал про сына и тайный подвал с обколотой и обкуренной молодёжью. А он говорил кусочками фраз про былые времена и как его пытаются заставить работать не в творческой сфере, а он гордо сопротивляется и не работает, его ж везде узнают, и кто-то там насобирал ему денег, которые предстоит своим творчеством ещё отработать, но он их уже пропил. И он смеялся, а я думала: мне никто не собирает денег, я не могу зарабатывать своим творчеством, я только трачу на творчество то, что приходится зарабатывать тяжёлым трудом совсем в других сферах, при этом жить и кормить не только себя… Ему постоянно звонила какая-то Лялька, просила какие-то ключи. А я периодически говорила: «Съешь кусочек мяса, или оно обидится. Давай, этот кусочек за папу…»

– Она пишет стихи, – сказал он Другу.

– Либо распихай всех своими локтями, либо найди себе олигарха. Последнее – из области сказок, – сказал Друг, кивнув головой в сторону сцены, на которой играли джаз.

Мне стало очень грустно. Как Золушка, карета которой вот-вот должна превратиться в тыкву, я посмотрела на часы и сказала, что мне пора, так и не поняв: что я должна сделать, чтобы завершить эту цепочку?.. Длинный кошмарный сон: ночь, но всё – в Тумане, мы договорились, что я заеду за какими-то файлами. И я приезжаю, но вижу всё тот же натюрморт: пустые бутылки, стаканы… и почему-то не горит свет, а он медленно опускается на пол и шепчет: «Я тебя люблю». Я хочу сказать что-то про Божественное, но понимаю: бесполезно. Здесь должны быть ещё люди, но он всех выгнал и смеётся. Я пытаюсь найти файлы в компьютере – тщетно. Он повторяет, что любит меня и никуда не отпустит, но начинают звонить в дверь и одновременно – все телефоны, и домашний, и мобильный. Он говорит, что никого больше не существует, кроме нас, а я прошу его ответить хотя бы на телефон. Он открывает дверь, но за ней – никого. Я выскальзываю вовне, а он смотрит так жалобно, говорит, что нарисовал мне Венецию, и «она плачет», просит найти ему другой дом, потому что больше не может находиться здесь, где почему-то не горит свет, и всё в Тумане… Я молча выхожу на улицу, глотаю морозный воздух и просыпаюсь. Который день – Дождь. Дождь, идущий без перерыва. Он медленно сводит тебя с ума, и, кажется, что он никогда не закончится – будет идти вечно. Вечером мне звонит Саша. Мы договариваемся пересечься в метро. Он появляется из толпы – чёрный, худой… почти призрак.