Исповедь Призрака. Confession of a Ghost. Премия им. Ф.М. Достоевского / F.M. Dostoevsky award (Билингва: Rus/Eng)

– А почему там маковое поле?

– Каждый видит на Лестнице что-то своё. Нептун – любитель грёз, а маки навевают сон, дурманят сознание. Но сейчас мы идём по золотистому полю колосящейся пшеницы. В Сфере Служения ты вырастишь богатый урожай, пахать будешь на дядю, как говорят на Земле. Нептун заведует Сферой статуса, карьеры, начальников, достижения целей. Начальники – фантазёры-иллюзионисты. Работа свяжет тебя по рукам и ногам, не давая возможности заниматься собой. Сложности в продвижении, испытания на прочность, не соответствующая уровню вложенных сил оплата труда.

– А горы вдали? Они тоже – в Доме №6?

– Да, но там уже начинаются владения Сатурна.

– Какие шансы, что я не сойду с ума и не запью?

– Шансы есть всегда у всех. Служи миру. Пока творишь миры, ничего плохого не случится. Кстати, сын Нептуна – крылатый конь Пегас, любимец Муз и поэтов, дарит вдохновение и возносит на Литературный Олимп. Многие таланты погибают из-за наркотиков, сходят с ума и уходят досрочно. Но формула наркозависимости проигрывается и наоборот: помогая зависимым, ты не обретаешь её сама. Нептун в Сфере Служения – это помощь страждущим через исцеление душ. Я буду посылать тебе пристрастных к винопитию, а ты им помогай, как сможешь.

Внезапно рядом с нами остановился симпатичный Кентаврик и предложил подбросить нас до границы.

– В кого вы здесь всё время стреляете? – спросила я по дороге.

– В Скорпиона! – восторженно заявил Кентавр. – «И вот, конь белый, и на нём всадник, имеющий лук, и дан ему был венец, и вышел он победоносный, и чтобы победить». Слова из Апокалипсиса! Здесь недалеко – созвездие Венца-Короны. Мы стреляем в Скорпиона, чьё жало расположено на отрезке Сожжённого Пути, из нашего юпитерианского Созвездия Стрельца, где начинается Путь Света, чтобы разомкнуть Кольцо Времени! Однажды жало будет повержено, и на стыке Скорпиона и Стрельца, где находится туннель в центр Галактики, раскроется дверь в Небо. И мы обязательно победим! Наш покровитель Юпитер приносит счастье и обладает мудростью Знаний.

– Именно здесь, Рух, – добавил Хранитель, – проходит видимая человекам часть Млечного Пути. Здесь же расположены красивые туманности Лагуны и Омеги, и Чёрная Дыра, и Волшебный Город – «тройная» звезда Альбальдах, открытая древними арабами. Нептуну в Стрельце хорошо, он служит Проводником в нашу Реальность, управляет знаком Рыб, последним знаком Круга Времени, символом Перехода в Безвременье Бессмертия. Нептун – символ Тайны и всего Тайного. А Юпитер управляет Стрельцом – Знанием, и совместно с Нептуном – Рыбами, то есть Тайными Знаниями. Он стреляет в Скорпиона, но его цель – Рыбы. Не просто так христиане отмечали себя знаком Рыб.

– «Я сделаю вас ловцами человеков»! – воскликнул Кентавр.

– Юпитер побеждает Зло – низшее «Я», стреляя в Скорпиона, чтобы на Сожжённом Пути произошла «отвязка» от земных привязанностей, тем самым размыкаются Кольца Сатурна – Времени, Дверь в Небо раскрывается, и через Нептуна – Проводника – происходит переход в наш Мир, так?

– Смысл уловила верно, – сказал Хранитель. – Каждой душе на Земле нужно пройти через 30-ый градус Скорпиона.

– Дальше мне нельзя, – Кентавр остановился у начала горной цепи. – Мы достигли владений Сатурна! Удачи, Рух!

Мы с Хранителем начали восхождение по узкой тропинке в полном молчании. Забравшись на одинокую скалистую вершину, я вспомнила:

– И именно в 30-м градусе Скорпиона начинается мой Дом №6, но ты не рассказывал мне про этот градус!

– Градус Паука, Солнца и Рыб, нулевая точка Змееносца, в которой смыкается Высшее с Низшим. Градус Магии, но градус двуликий. Красноречие и магическое обаяние Плутона, с одной стороны, но чёрная магия и закулисные интриги – с другой. Звучит в унисон с нептунианским Плутоном: не станешь колдуном-Пауком, искусно плетущим интриги и заманивающим в свои сети невинные души, утягивая их в пропасть, чтобы не позволить им открыть дверь в Небо, значит, придётся побороться с Пауком, когда окажешься на месте его потенциальной жертвы. Но Воины Света никого не боятся, не так ли?

Я тяжело вздохнула, присев на скале у двери в Дом №7, чтобы немного передохнуть от крутого восхождения. Хранитель присел рядом. Мы смотрели, как теперь уже далеко и под нами на огненном поле носятся неугомонные Кентавры, безостановочно стреляя из лука.

– В этом градусе, Рух, у двери в Небо находятся Небесные Весы. На Весах – две чаши, но они не должны находиться в равновесии, как думают многие. Дверь откроется только тогда, когда Добро перевесит Зло. Этот градус – символ Справедливости.

– Я буду взывать к справедливости на работе?

– В области Служения миру, – Хранитель улыбнулся.

– А потом, когда отслужу, – я улыбнулась, мечтая уже поскорее достичь на Земле 30-го градуса Скорпиона, – приду к Небесным Весам, и мне откроется дверь, и я вернусь к тебе, сюда, домой, да?

– Конечно, душа моя. Только у людей неспроста говорится: «Тише едешь – дальше будешь».

– Кентавры, видимо, с этим изречением не знакомы!

– Но так ты же не кентавром воплощаешься!

– Ангел, а меня будет кто-нибудь любить на Земле?

– Небо тебя будет любить, душа моя.

…Книжка не открылась, как раньше, на одной из страниц – из неё выпали исписанные ручкой листы в клеточку.

– Что это? – удивлённо спросила я.

– Сказка о разрушенном императором Волшебном Городе, самая последняя, которую ты написала на Земле в том сценарии, поэтому она так и осталась не изданной: «Я – Душа этого Волшебного Города. Когда-то построенного в честь Императора. Чья центральная улица носила его имя. В чьём Храме Сердца ежедневно молились о его здравии, и эти молитвы напрямую уносились Богу теми ангелами, которые постоянно перемещались туда-сюда по Лестнице в Небо».

Москва

– Посмотри, Рэй, что я нашла! Рукодельные подарки и открытки моих сотрудников: «Нашему любимому и самому лучшему на свете генеральному директору в день рождения». Вау, сколько подписей! Только твоей нет!

– Зато я рядом сейчас. И на фото, где мы танцуем в новый год. Символичная: две Силы, Тьмы и Света, в танце самой Вселенной.

– А вот – Брат и я. Все считали меня его сестрой, а мы – даже не дальние родственники!

– Как много ты помнишь, Алиса. Они все тебя любили, и слушались, и уважали, хотя ты была гораздо младше. И Брат тоже любил тебя. Не стоило уходить. Девять месяцев твоё имя было негласным табу, а потом мы отмечали очередное 8-е марта, и он спросил: «А что если… Алиса вернётся?» И все вздохнули с облегчением, и всем хотелось, чтобы ты вернулась.

– Нельзя возвращаться. «После» никогда не будет, как «До».

– А если бы сейчас ты вернулась в «До», ты бы всё равно ушла?

– Выбор без выбора, Рэй. Потом мы встретились с Братом на выставке, он простил и отпустил меня, но мы поздравляли друг друга с праздниками. Я люблю его Вселенской любовью. Только с ним я чувствовала себя, как за каменной стеной.

– Ладно, а это кто, помнишь? – Рэй показал на очередное фото.

– О-о-о, – я засмеялась, – этот начальник пригласил меня в кафе, но пришёл с женщиной. Она оценивающе взглянула на меня и сказала, что не возражает. Многие годы она была его любовницей, обещала, что разведётся, если он тоже разведётся, и они поженятся. Начальник развёлся, а его любовница – нет. Он решил восстановить равновесие и предложил мне фиктивный брак.

– А те двое, парень с седым мужчиной?

– Они тоже были моими начальниками и расписывали меня между собой на год вперёд: кто из них поедет со мной в командировку в Австрию, кто – в Германию, кто – в Италию, кто – в Финляндию. Парень боялся седого мужчины, поэтому не афишировал своих чувств. А седой мужчина ничего не боялся, поэтому даже на совещаниях, в присутствии того же парня и не только, внезапно спрашивал, а какого цвета у меня сегодня нижнее бельё и когда же я сдамся.

– Везло тебе на начальников! – усмехнулся Рэй.

– А это – мой самый первый начальник-неаполитанец. Однажды он швырнул в меня тарелку с рыбой. В обеденный перерыв крикнул по-итальянски: «Рыба!», но это не означало, что его кухарка должна была подать ему рыбу на обед, поскольку «Рыбой» оказалась фамилия сотрудника в Телеком Италии, с которым мне нужно было срочно его соединить. А следующий босс не заплатил денег за проект – у него в офисе началась опись с конфискацией имущества, а он сидел и читал мои стихи.

– Тебе не кажется, что здесь не хватает фоток, Алис? – спросил Рэй, но я лишь пожала плечами. – А как поживает ручка?

– Пойди туда, не знаю куда!

– «Двойка» тебе. Она явно подброшена в местечко, где ты бывала. Или тому, с кем ты когда-то общалась, но…?

– Туда, куда или к кому я принципиально не захочу идти?

– Помнишь, зачем ты приезжала ко мне в Пушкино? – спросил Рэй, переместившись на очередную коробку. – Я хорошо помнил всё до момента нашего возвращения из Венеции, дальше память вырубило. Я начал осознавать себя лишь два года спустя. А у тебя как?

– Я не могу сказать, что не помню только один отрезок своей жизни. Когда я смотрю на вещи или фотографии, или «вселяюсь в себя саму в Прошлом», беседуя с друзьями на Афоне, или бываю в Зале Суда, я вспоминаю фрагменты и тут же их забываю. И то, как на Земле говорят, мол, вся жизнь разом промелькнёт «от» и «до», тоже нет.