Планета в клетке

Сказал он это вкрадчиво и так непохоже на себя, что Джонатан в упор посмотрел. Лицо стража, вроде тщательно очищенной картошечки, ничего такого не выразило, что и водится за картошечкой, и король успокоился. В конце концов, он слишком чувствителен.

Под конец ему удалось справиться с канализацией. По невольной связи явлений, сказав, что ему нужно…

– Простите, я…

С этими словами он поспешно пошёл прочь, пользуясь преимуществом, какое дают длинные нижние конечности.

Вслед ему понеслось:

– Справа… мальчик нарисован. И там крантик не перекрути. Слышь? У них в школе нету денег. Им субвенцию теперь урежут… знамо дело.

– Урежут, как пить дать. – Услышал он впереди эхом оклик и остановился. Эхо прозвучало нежно и совсем не походило на звуки, извлекаемые из стражевых связок.

Возле комнаты с соответствующей пиктограммой стояла Лис.

При виде Джонатана она отошла в сторону, показывая, что никогда никому не преграждала путь.

Король стыдливым жестом отверг помощь и, тут же постыдно озираясь, принялся жаловаться.

– С трудом я от него.

Лис ему не посочувствовала, нет.

– Ну, если тебе никуда не нужно…

Джонатан уже видел себя за тяжёлыми вратами школы, прямо-таки любовался своим, так сказать, силуэтом – вот он есть, а вот ушёл.

Лис задержалась в темноватом коридоре. Она рассматривала портреты на стенах.

– Хочешь усыновить хорошего мальчика?

Лис не отвлеклась от своего занятия.

– Нет, отправлю адрес её величеству.

Она вела пальцем по стене. Джонатан решил помириться.

– Ищешь того, кто лучше всех учится.

– Того, кто здесь никогда не учился, Джонатан.

Она повернулась.

– И не будет учиться.

Она сорвала со стены фото, и Джонатан сделал удручённое движение, трусливо оглянувшись. Ему показалось, что болтливый страж выглядывает из-за колонны.

Лис спрятала фото в собственном одеянии. Законопослушный Джонатан потупился и украдкой глянул – фото исчезло, Лис с непринуждённым видом шла к лестнице. Джонатан ещё помедлил, рассматривая стенгазету – она посвящалась эндемичным растениям местности.

Джонатан вслушался в собственные ощущения. Его талантливый, как у всех джентри, нос унюхал тонкий волнующий запашок.

Подвал газеты занимала статья о вреде курения, и былинка недоброго растения, сулившая преступившим правила возмездие богини здоровья, была распята на листе, как преступник.

Лис насмешливо прочитала первые строчки подвала и негромко заявила:

– Вот наглость.

Так как Джонатан не вполне понял, она сочла нужным пояснить, чуть понизив голос, что не укрылось от короля:

– Все табачные плантации принадлежат одному знатному вызывателю дождя, чей статус так высок, что он объявлен непогрешимым уже сейчас в земной юдоли, хотя обыкновенно джуни сначала казнят непогрешимых. Но тут, как видно, исключение.

– И верно. Должен же хоть один непогрешимый получить удовольствие.

– Этот табачный господин – большой друг нашего портрета, поэтому несомненно, что он примет участие в событиях.

– Ты хотела сказать, проявит участие?

Лис процедила сквозь мелкие зубки:

– И так можно сказать. Пошли-ка, зайдём в учительскую. Это на втором этаже, на крестовине.

– А что будет с… – Спохватился Джонатан.

– Ты имеешь в виду зачинщика? Он уже сдал учебники в школьную библиотеку. Родители его забирают.

На плакате нарисовали девочку, которая говорила в облачко текста:

«Мама, застегни мне курточку под горлышко».

Джонатан неуверенно тронул в незастёгнутом вороте шею. Он поднял взгляд и прочёл высоко на стене огромный заголовок плаката:

«Чувствуешь себя неуверенно? Тогда учи правила».

Лис заметила, что Джонатан застыл на ступеньке лестницы, и окликнула довольно сердито:

– Ну, что ещё?

У Джонатана было свойство, о котором знали его друзья (пальцы на одной руке двупалого жителя восточных лесов) и враги (разувайтесь, господа). Он плохо разбирался в пространстве, не мог найти ни широкую дорогу в городе, ни узкую тропку в лесу и, когда ему говорили, куда идти, всегда шёл в противоположном направлении. Достаточно было ему оказаться с другой стороны дома, который он искал, как Джонатан начинал покрываться испариной от напряжения мысли и чувствовал полное интеллектуальное опустошение, пока кто-нибудь не брал его за безвольную руку и не отводил прямиком к двери с вывеской.

Джентри довольно добры… иногда.

Король смущённо отступил и сказал, опуская руку на перила:

– Ничего, ничего… учительская, верно.

Лис ткнула в него пальцем.

– Учи правила.