Дорога в Тридесятое царство

Но нам более интересна версия о взаимодействии Святогора с Ильей Муромцем. Согласно ей, Илья, устав в пути, решает отдохнуть и находит под дубом богатырскую постель длиной в десять саженей и шириной в шесть[20 - Сажень – старая русская мера длины, равная трем аршинам (2,134 м).] (уже здесь прослеживается мотив Мана-личности). Он засыпает на великанском ложе на три дня.

На третий день, как рассказывается в былине, с северной стороны послышался шум; конь разбудил Илью и посоветовал спрятаться, взобравшись на дерево (инстинкт предупреждает об опасности). Явился Святогор на коне, держа на плечах хрустальный ларец, в котором находилась его жена-красавица. Святогор – великан, а его жена – обыкновенная женщина, поэтому она находится в хрустальном ларце, чтобы супруг невзначай не раздавил ее. Этот мотив присутствует и в европейских сказках – хрустальный гроб и спящая в нем беспробудным сном Анима, с которой невозможен сознательный контакт. Пока Святогор спит, жена его соблазняет Илью и затем сажает любовника в карман мужа.

Анима, как чувственный душевный компонент, может быть весьма опасной и зловещей в том случае, если она являет собой ложные чувства, исходящие из одержимости Мана-личностью. Ведь человек, опьяненный скоростью, который мчится по шоссе под двести километров в час, именно «чувствует», что можно еще поддать газу, прежде чем попадает в аварию. Мелкий воришка, одурманенный первым успехом, тем, что кража сошла ему с рук, также «чувствует», что ему благоволит судьба, на этой волне совершает более крупную кражу, за что и садится в тюрьму.

Итак, Илья, одурманенный злокачественной Анимой – женой Святогора, попадает к великану в карман. Надо ли говорить, что это оказывается ловушкой! В пути конь жалуется великану, что ему тяжело: до сих пор он возил одного богатыря с женой, теперь же везет целых двух богатырей. Святогор находит Илью и, расспросив, как он попал в карман, убивает неверную супругу: связь с феминным – с какими-либо вообще чувствами – более невозможна. С Ильей же великан вступает в братство.

Быть братьями означает быть одной крови, быть идентичными – вот и «заразился» муромский богатырь одержимостью. На пути «братья» встречают гроб с надписью: «Кому суждено в гробу лежать, тот в него и ляжет». Гроб оказался велик для Ильи, а за Святогором захлопнулась крышка, и все попытки великана выбраться оттуда оказались тщетными. Святогор приказал Илье рубить крышку гроба, но с каждым ударом деревянная домовина покрывалась железными обручами. Тогда он решил покориться судьбе, передал часть своей великой силы и богатырский меч «младшему брату» и возвратился-таки в лоно Матери Земли.

Итак, процесс архетипической инфляции запущен. Калики предупреждали Илью о том, что ему дано ровно столько силы, сколько требуется богатырю, они даже забрали у него «излишки». Но Илья все-таки умудрился нарушить меру. Отныне речь идет уже не просто о героическом паттерне, а об одержимости архетипом Героя. Илья Муромец также одержим архетипом Великой Матери, впрочем, как и другие богатыри, которые видят свое предназначение только в служении Матушке Земле Русской. Они воюют даже не за Киевское княжество, находятся не на защите Сознания, а на службе Материнского комплекса.

Русский героический миф не ведет к трансформации: все былины заканчиваются тем, что после подвигов богатырских «люди зажили на Руси, как встарь» (как до прихода опасности извне). Защита Матушки Сырой Земли (нужно отметить, что «сырой» Земля была до того, как ее в мифе начал месить Сварог, когда только достал из Океана, до ее разделения на низ и верх, на Явь и Навь) – это желание вернуться в симбиотическую бессознательную стадию, где еще не произошло разделение на «плохую» и «хорошую» маму, где есть только бесконечное блаженство, потерянный Рай. Поиски этого Рая важнее для богатырей, чем трансформация, чем любая награда. Еще в начале Киевского цикла говорится о том, что жили в старину на Руси богатыри, которые ни казны себе не нажили, ни семей не завели, а только верой и правдою служили Земле Русской.

Одержимость архетипом Героя-спасителя Матери проявляется, когда Илья Муромец ссорится на пиру с Князем Владимиром. Герой, который около шестидесяти лет стоит на страже Земли Русской, решает напомнить о себе Князю. Нужно сказать, что в граде Киевском за это время так ничего и не изменилось, потомства у княжеской семьи не появилось, Забава Путятишна по-прежнему не выдана замуж ни за одного из богатырей, которые ее не раз спасали то от Змея, то от Идолища, но свататься так и не решились. То есть Анима остается все так же бесплодной для Сознания. Да и о какой женитьбе (создании собственной, отдельной от родителей семье) может идти речь, пока главной женщиной в жизни остается Мать?!

Князь на пиру не узнает Илью – богатырь стар и сед, – поэтому Герой серчает и стреляет «по большим церквам», «по чудным крестам», которые были снесены в «царев кабак» и пропиты вместе с «голями кабацкими»

. Главные атрибуты стольного града – то есть Эго-комплекса – обесценены. Одержимость старого богатыря угрожает захватить Эго. Если бы Добрыня Никитич, более мудрый богатырь, не утихомирил Илью Муромца, тот бы «иначе выстрелом из лука в гридню убил бы князя с княгинею»

. Князь сажает Илью Муромца «в глубок погреб», чтоб там он умер с голоду. Это означает то, что Сознание не желает более поддерживать героический мотив. Но Забава Путятишна, символ пусть и не ассимилированной Анимы, но все-таки феминного принципа, новых, молодых чувств, втайне подкармливает Илью. И когда на Киев нападает Калин Царь, она признается Князю, что Герой жив. Князь выпускает богатыря и просит о помощи – в случае опасности извне устаревшей Эго-установке нужен Герой как воплощение Воли, о которой мы говорили в начале главы. Илья Муромец говорит, что готов идти на врага «за Землю Русскую», «за вдов, за сирот, за бедных людей, за Забаву», но не «для собаки-то князя Владимира»

. Богатырь побивает татар (в самой ранней версии – еще печенегов), предает смерти царя Калина, заставляет врагов платить дань. И опять все становится на Земле Русской, как и было прежде.

Эта былина – последняя в Киевском цикле. Далее в разных версиях рассказывается о смерти богатыря.

Старый богатырь на перепутье трех дорог видит камень с надписью:

В первую дороженьку ехати – убиту быть,
В другую дороженьку ехать – женату быть,
Третью дороженьку ехать – богату быть

.

Илья Муромец рассуждает:

Начто я поеду в ту дороженьку, да где богату быть?
Нету у меня да молодой жены,
И молодой жены, да любимой семьи,
Некому держать-то?щить да золотой казны…
Но начто мне в ту дорожку ехать, где женату быть?
Ведь прошла моя теперь вся молодость.
Как молоденьку ведь взять, да то чужа корысть.
А как старую-то взять, дак на печи лежать,
На печи лежать да киселем кормить.
Разве поеду я ведь, добрый молодец,
А и во тую дороженьку, где убиту быть

.

Он едет по третьей дороженьке, где его поджидают разбойники, но он побеждает их (калики перехожие напророчили ему, что от оружия Илье не умереть) и возвращается на распутье[21 - В отличие от Героя предыдущей главы, с выбором этой дороги Илья все равно не может перестать отождествлять себя с архетипом богатыря: все другие пути для него, увы, закрыты.]. Выбирает вторую дорогу, где суждено «женату быть». Там его встречает Королевишна, угощает за столом, а потом ведет в опочивальню с расписной кроватью, но Богатырь догадывается, что кровать «с хитростью» (довериться феминному нельзя); он бросает Королевишну на ложе, раскрывается погреб каменный, куда она и падает (Анима снова отвержена). И снова возвращается богатырь на распутье, идет по третьей дороженьке, где «богату быть». Там он находит богатства несметные, которые по возвращении раздает вдовам и сиротам, а сам уходит в монастырь – в лоно Матушки-Церкви.

Окончание этого героического эпоса вызывает глубокое чувство печали. Герой прожил жизнь, полную великих свершений, но в результате все осталось неизменным, как будто и не было никогда его на земле. Эта печаль понятна – она вызвана тщетностью попыток вернуться в период беззаботного детства, в матриархальную стадию, в которой ребенок живет в атмосфере идентичности с Доброй Матерью. Как ни стараются богатыри заслужить и вернуть любовь Земли-Матушки, возврат в детство более невозможен. Если переход от уроборической стадии (стадии Рода в яйце, предсознательного периода, когда еще вовсе не существует противоположностей) перешел у славян к стадии матриархальной естественно и своевременно, то на матриархальной стадии произошла депривация. Славянский этнос был слишком рано вынут из языческой колыбели. Поэтому не нужна богатырям ни Анима – Забава Путятишна, ни воцарение – обретение целостности, не хотят они вовсе служить Сознанию – «собаке Князю», а безуспешно пытаются вернуть любовь Хорошей Матери.

Глава книги, посвященная Герою, первоначально была написана в качестве доклада, который я читала на конференции по аналитической психологии. Один мой коллега, выслушав это выступление, помнится, сказал следующее: «Господи, я теперь, кажется, понимаю, почему у нас пьют! Безнадега такая, что напиться – единственное желание». Еще бы! А как же иначе, когда самое сокровенное, движущее всеми поступками желание заведомо неосуществимо – сколь ни вопи: «Мама, роди меня обратно», это невозможно. Невозможно вернуться в младенческое состояние, в досознательное существование, в жизнь в Эдемском саду, где все малейшие желания осуществляются Всемогущей Матерью, стоит лишь пискнуть.

Но и это еще лишь полбеды! Ведь, ко всему прочему, любая попытка взрослеющего Эго отделиться от Материнского комплекса (от коллективной нормы, от «здесь так принято») вызывает чувство парализующего страха и всеобъемлющей вины. Разговор о Материнском комплексе, о возможности перерезать удушающую пуповину, о том, как уверовать в то, что мы, выбирающие жизнь, имеем на это право, пойдет в соответствующей главе. Здесь же я пока предлагаю поверить в возможность обретения свободы на слово и вернуться к нашему «нетипичному» Герою. Уже не к Никите Кожемяке и Илье Муромцу, а к Герою в нашей душе.

Да, русский богатырь, архетипический славянский Герой не желает, как мы выяснили, работать на Сознание, не имеет желания обогащать и усиливать Эго. И это было бы действительно невыразимо печально… если бы мы не знали, что личность сама может развивать и обогащать архетип! Былины об Илье Муромце, сказка о Никите Кожемяке были созданы в те времена, когда травма отрыва от языческой Матери была еще слишком свежа. Но сейчас этническое Эго повзрослело и окрепло. У русского народа есть все шансы «дописать» собственные героические сказания до счастливого конца. И более того, этот процесс уже идет. Древняя архетипическая тема вдруг снова вызвала творческий интерес. В последнее десятилетие были созданы мультфильмы обо всех самых известных русских богатырях. Причем, что наиболее важно и обнадеживающе, это не просто экранизация старинных фольклорных произведений, чем занималась, например, советская мультипликация, а именно прогрессивное развитие архетипических сюжетов. В этих «досказанных» сказках каждый богатырь обретает и славу, и богатство, и семейное счастье. Кроме того, богатырской теме посвятил одно из своих последних произведений мэтр современной художественной литературы Борис Акунин. А любой творец, как известно, является лишь глашатаем коллективной Самости. Следовательно, мы, как этнос, доросли до «нормализации» Героя. В нас есть силы, а главное, желание поставить Волю на службу Сознания!

Однако, как известно, «хочешь изменить мир – начни с себя». Поэтому я предлагаю сейчас переместиться с общенационального уровня на индивидуальный. Давайте снарядим собственного Героя, нашу волюшку вольную, сиречь освободившиеся душевные силы, в путь-дорогу к Тридесятому царству. Чтобы проделать эту работу, достаточно будет вдумчиво ответить на некоторые вопросы:

• Что говорят вам собственные «калики перехожие», те самые «чужие», которые не верят в вашу недееспособность, страх, болезнь, неумение и т. д?

Под «каликами» подразумеваются любые проявления здравых сомнений, подают ли они порой свой слабый голос из глубины вашей собственной души или же являются извне, в виде тех самых «чужих» – то есть людей, которые не впутаны в ваши невротические паттерны, не имеют отношения к родительско-детским комплексам. Это те, кто способен увидеть и отзеркалить грани вашей души, личностные, уникальные проявления, подвергнутые «родительскому проклятию», то есть по какой-то причине не вписавшиеся в понятие «нормы» ближайшего окружения. «Калики» – это те, кто говорит примерно следующее: «Прекрати Ваньку валять! Какой же ты больной, слабый, неспособный, никчемный и т. п.? Ты все прекрасно сможешь! Вставай уже и иди!»

Поверить «каликам», конечно, сложно: а вдруг лгут?! Что ж, риски есть всегда. Но, во-первых, в нашей цивилизованной современной жизни практически невозможно совершить ничего такого, что привело бы к летальному исходу или к катастрофе. Ну, право, что такого вы можете сделать, чтобы умереть голодной смертью или провести остаток жизни в сибирской ссылке? А во-вторых и в главных, пока вы не рискнете, вы так и не узнаете, на что способны. Самый страшный риск – это… оставить все как есть! Ибо, если пролежать на печи дольше положенного срока, все закончится гангреной от пролежней.

Так что же говорят вам ваши собственные «калики перехожие»? На какие слова тех самых важных и видящих чужих пора обратить внимание? Куда пора немедля встать и пойти?

• Какие страхи, тревоги, опасения являются на самом деле всего лишь «Соловьиным свистом»?

В детстве одного моего клиента, назовем его Михаилом, случилось страшное – переезд. Когда маленький, добродушный Миша впервые вышел гулять в новый двор, он запросто подошел к компании ребят своего возраста и приветливо сказал: «Давайте дружить!» Ответ мальчиков, как взрослый Михаил выразился сам, без преувеличения, подкосил на долгие годы его веру в человечество: «Ты нам не нужен! Мы играем в мушкетеров. У нас уже все четыре есть». Те самые мальчишки со временем все же стали его приятелями, но, несмотря ни на что, самым жутким страхом маленького, а потом и юного, и даже взрослого Михаила стал переход в новый коллектив. Например, его неоднократно звали на повышение в центральный офис, но каждый раз что-то срывалось по вине самого Михаила. И неудивительно, ведь стоило ему только представить смену коллектива, как в его бессознательном раздавался душераздирающий свист Травматического Защитника – Соловья-разбойника: «Ты нам не нужен! У нас уже все есть!» К счастью, повзрослевшему Михаилу хватило одной-единственной сессии, чтобы разобраться с этой проблемой. Достаточно было лишь осознать, что свист и есть свист – вранье и обман.

Как звучит свист вашего внутреннего Соловья-разбойника? На какие ложные страхи пора просто-напросто перестать обращать внимание?

• Что будет вашим мечом-кладенцом?

Что будет именно вашим уникальным оружием, которое лишь вам одному и суждено оторвать от земли? При помощи какого уникального дара, таланта, способности, качества вы сможете перерезать пуповину, что держит вас на привязи? Это может быть острое чутье, добродушный нрав, изысканный вкус, способность видеть то, чего не видит большинство, умение чувствовать настроение других, красноречие, выносливость, да что угодно! Что отличает вас от всех остальных в ближайшем окружении? Как применить это орудие на благо себе и миру?

А еще, как мы уже говорили, меч-кладенец есть орудие Логоса – чистого, незапачканного чужими, ложными установками рассудка и здравого смысла: того, что беспощадно отсекает все лишнее в нашей жизни. В процессе индивидуации приходится отказываться от огромного количества старых привязанностей, контактов, ролей, убеждений, привычек, опор, идеалов, норм и ценностей. Рубить приходится по живому, без крови тут не обойтись. Лишь несокрушимый Логос спасет нас от жалости, от этого разрушительного чувства, что не дает расти ни нам, ни тому, кого мы жалеем. Стоит Герою поддаться жалости, его постигает участь Лотовой жены. Стоит обернуться, чтоб в последний раз посмотреть на старое и привычное, то, что обеспечивало некогда комфорт и стабильность, – как страх и жалость заставляют остановиться, замереть, чувство горя и невозвратимой утраты превращают нас в тот самый соляной столб:

И праведник шел за посланником Бога,
Огромный и светлый, по черной горе.
Но громко жене говорила тревога:
Не поздно, ты можешь еще посмотреть
На красные башни родного Содома,
На площадь, где пела, на двор, где пряла,
На окна пустые высокого дома,
Где милому мужу детей родила.
Взглянула – и, скованы смертною болью,
Глаза ее больше смотреть не могли;
И сделалось тело прозрачною солью,
И быстрые ноги к земле приросли…

Только Логос – чистый разум, непоколебимая вера, твердое знание того, почему и зачем это нужно, – позволит безжалостно прорубать дорогу в новый мир.

• Что есть ваш богатырский конь?

Любое животное в сказке есть метафора для описания предчеловеческого, досознательного способа постижения мира, а таковыми, вне сомнений, являются наши инстинкты, интуиция, чутье, способность защищаться и любить, выбирать то, что является для нас наилучшим, твердое знание о том, где «свои» (а это совсем не обязательно нынешнее ближайшее окружение), а где «чужие», умение спасаться от опасности и регенерировать жизненные силы. Богатырский конь, как мы уже говорили, анализируя сказку «Сивка-бурка», является символом инстинктивной жизненной энергии, причем энергии управляемой и направленной на достижение осознанных желаний. И если Герой уже доказал право носить меч-кладенец – смог обрубить все лишнее, – он обретает и способность оседлать волшебного коня.