Данный Богом

Черт! Он говорил серьезно вчера: про однолюбов и про женитьбу.

– Я и сама дойду, – вымученно улыбнулась я, – ты забыл? Я живу напротив.

– Ты пойдешь вот так? – он указал на мое платье.

– Ой-ой, – только и сказала я. Как это я не заметила, что платье порвано по шву до самой талии, – а ты сильный.

– Прости, пожалуйста, – голос у Богданова был мертвый, – я не хотел, чтобы это случилось. То есть, хотел, но…не так.

– Ладно, дай мне нитку с иголкой, я зашью, – я лихорадочно старалась вернуть нашим отношениям прежнюю легкость. Может, мы еще посмеемся над этим случаем, а сейчас поболтаем, пока я придаю платью приличный вид.

– Я дам тебе мамин плащ, накинешь и дойдешь до дома. Потом отдашь.

– Хорошо.

Он больше не предлагал проводить меня. Наверное, ему просто было неловко, да и мне тоже.

«Ничего, – сказала я себе, отыскивая сумочку, – все как-нибудь образуется».

Глава 2

Влюбленность

Учеба в педагогическом институте затянула меня, как водоворот. Это была совсем другая жизнь, я чувствовала себя старше, но в то же время беззаботнее, чем в школе: исчезла тяготившая меня необходимость заниматься точными науками, я выбрала своей специальностью филологию, и ничуть не жалела об этом. Классические произведения в полном объеме я читала не потому, что этого требовала необходимость, а потому, что мне это нравилось. Преподавателей располагала к себе моя постоянная готовность к занятиям, а одногруппников – то, что, не смотря на хорошую успеваемость, я не была «синим чулком»: охотно могла выбраться на дискотеку субботним вечером, а иногда и прогулять пару, чтобы посидеть всей компанией в молодежном кафе.

С группой мне очень повезло: практически все ребята были интересными собеседниками, а некоторые даже проявляли недюжинный творческий талант. Сложно было представить, что Руслан Карманов, который говорил не иначе как сплошным матом, и выкуривал три пачки сигарет в день, мог писать прекрасные трогательные стихи, которые постоянно публиковались в студенческой газете. Илья Безруков занимался самбо и дзюдо, но это не мешало ему любить литературу. Лиза Ермакова делала потрясающие видео ролики, а Нина Филаткина в свободное время занималась рукоделием.

Конечно, с приближением сессии я стала все больше времени проводить дома, корпя над учебниками. В воскресенье я либо занималась домашними делами, либо ненадолго выбиралась на прогулку с Лизой и Ниной. Иногда к нам присоединялась Валя, которая училась в политехническом институте.

– Знаешь, я как-то столкнулась с Богдановым в столовой, – понизив голос, сказала она, пока Лиза с Ниной оживленно обсуждали новый фильм, – он спрашивал, как у тебя дела…

Поначалу червячок совести точил меня изнутри, заставляя позвонить Андрею или оставить сообщение в сети. В ответных письмах Богданов в своей лаконичной манере писал об учебе. Не могу сказать, что мне была неинтересна его жизнь, но понять технические заморочки будущего инженера мне было также трудно, как ему – взаимоотношения Евгения Онегина и Татьяны Лариной. Сообщения становились все более редкими и краткими, оживить их могло бы реальное общение, но наши отношения были слишком неопределенны, а время летело так быстро…Когда цифры в названии моей группы сменились с единицы на двойку, я с удивлением отметила, что прошел уже год. Я – второкурсница.

Именно тогда судьба свела меня с ним.

Артем учился на одном курсе со мной, но был на два года старше. Он всегда стильно одевался, а на физкультуре занимался в снежно-белой форме, которая выгодно подчеркивала натренированное тело. Все девчонки сходили по нему с ума, я же сразу отметила, что он слишком хорош. Конечно, и мой взгляд невольно замечал в толпе студентов его красивое лицо, но я старалась не мечтать понапрасну.

Точно помню, это был вторник, я забыла спортивную форму и сидела на «скамейке запасных», пока другие играли в баскетбол. Открыв тетрадь с домашним заданием, я принялась доделывать упражнение, с которым не успела расправиться вчера вечером.

Удар в лицо был таким сильным и неожиданным, что я чуть не ослепла. Черт, как же больно! Я вся сжалась, ожидая второго удара и защищая голову. Внутри нее, кажется, что-то взорвалось.

– Ой, прости! – раздался совсем рядом мужской голос, – Я тебя ударил? Прости…ты как?

Я с трудом разлепила веки. Краснота перед глазами почему-то не уходила: это кровь из носа капала на джинсы. Вот черт!

– Пойдем, – кто-то вел меня под руку, – скорее.

Парень, который попал в меня мячом, зашел вместе со мной в женский туалет и помог умыться холодной водой. Пожалуй, это должно было смутить меня, но мне было не до сантиментов. Промокнув лицо целой стопкой салфеток, я взглянула на нарушителя моего спокойствия и обомлела: это был Артем Власов. Его обычно улыбающееся лицо сейчас было не на шутку встревоженным.

Внимательные голубые глаза оглядели меня.

– Как ты?

– Э…нормально, спасибо.

Что еще я могу сказать первому красавчику института? «Смотри, куда бьешь?» Это было бы смешно…

– Прости, пожалуйста. Ты Маша, да?

– Почти угадал. Даша.

– Может, отвести тебя в медпункт?

Вблизи я смогла рассмотреть его глаза цвета аквамарин. В них плескалась тревога, и мне вдруг стало очень приятно, что такой симпатичный парень за меня переживает.

– Не надо, все нормально.

– Тогда вытяни руку и дотронься до кончика носа.

Я усмехнулась.

– Ты проверяешь меня на трезвость?

– Нет. На наличие сотрясения.

Я пожала плечами и дотронулась до кончика носа.

В туалет вбежали Лиза с Ниной.

– Ты как, Дашка? – Лиза критически осмотрела меня и набросилась на Артема, – Власов, ты вообще смотришь, куда бьешь?

– Иди отсюда! – Нина замахнулась на него скомканной олимпийкой, – не смущай Дашу.

Конечно, девчонки хотели, как лучше, но мне было жаль, что он уходит.

– Все нормально, правда, – сказала я ему вдогонку, – я не обижаюсь.

– А следовало бы, – нахмурилась Нина и, намочив в холодной воде салфетку, приложила ее к моему носу, – вот так…

– Давай мы тебя отпросим с последней пары? – предложила Лиза, – тебе надо домой, полежать.

– Нет, надо идти, – пробормотала я, – Сидорин ставит «автомат», только если присутствуешь на всех семинарах.

Я постаралась оттереть джинсы мокрыми салфетками, но стало только хуже – красные пятна размазались, и на ткани остались бумажные катышки.

– Давай сделаем вот так, – Нина повязала свою олимпийку мне на бедра, – неприятно, конечно, сидеть в мокрых джинсах, но одну пару потерпишь.

– Зато незаметно, – кивнула Лиза.