Тесинская пастораль. №2

– Уксусом нейтрализовать!

– …Хлоркой…

– Д-да просто выпить и – д-дело в ш-ш-шляпе, – подначивал голос Та-танка.

– Да он же умрёт! – протестовала всё та же саблеухая Лидка Полещук, растопыренной ладошкой хлопая себя в лоб.

– Конечно, выпить… Только на на на всех… Ни… ни… не одному же Ш-Ш-Шкаратину отдуваться! – волновался Витька Та-танк.

– Сам виноват…

– Да замолчи ты, ударница несчастная!

– Наш-ш-ш-шли стрелочника, Ш-Ш-Шка!

– Ну что вы резину тянете! Они, кажется, идут!..

– Братцы, я придумал! Эврика!.. – Колька Курбанпаша вдруг вскочил на парту.

– Давай, Колян…

– Братцы! В сосуде находится пятьсот миллилитров этой… чего там налито. В нашем классе до конца учебного года осталось двадцать пять лоботрясов… Если пятьсот миллилитров разделить на двадцать пять…

– Я хоть лопну – не буду, – выскочила Лидка.

– И я…

– … и я – хоть убейте меня.

– Предатели…

– … враги народа!

– … то, значит, на каждого получится всего лишь по… надцать миллилитров. Слону – дробина!

– Ура! Да здравствует великий математик…

– … профессор Бутылкин!

– Эй, профессор, а сколько это будет в литрах?

– Ой, мальчики! Они сейчас придут, – вернулась в дверь Лидка Филатова, шпионившая под учительской дверью.

– Стаканы давай…

– Здесь только реторты…

– Женька, разливай. Шкалик… несчастный.

– Реторты, чёрт, кончились…

– В пробирки лей! На… на…

– …не расплескивай, балда, это же… цимус!

– Сам ты синус, у меня рука дрожит.

– Женечка, давай, пожалуйста, быстрее… Они, наверно, уже идут.

– …а всем не хватает.

– Я же сказал – не буду! И не буду!

– кто против нас, тот… Иди, на стрёме постой.

– Ну, Шкаратин, если я сейчас умру, я твоей мамке всё расскажу. Какой ты гад, бутылки воруешь!

– Пей, кляузница.

– Стоп! Чокнуться надо…

– Итак чокнулись с этим Шкаликом.

Кажется, мы сделали сакральное открытие. Шкалик! Не отсюда ли рожки растут? Не тут ли внезапно и навсегда прилипло к Женьке Шкаратину это ёмкое, как обеденная чекушка, прозвание «Шкалик»? Но не об этом сейчас!..

– Они уже… идут!

В цейтноте предэкзаменационного банкета банкующий Шкалик за отсутствием опыта и мерной тары опорожнил только две трети сосуда, когда разведчица Филатова истошно завопила: «Иду-у-у-т!»

Они шли по короткому школьному коридору, словно буцефалы Александра Македонского, целеустремлённые, неотвратимые, не оставляющие никакой надежды. Спрессованное их поступью время было временем «че», оно ломилось в класс, сравнимое, пожалуй, с битой таранного орудия мрачного средневековья, угрожало грядущей ответственностью за грехи совершённые – непредсказуемостью.

– Идут, идут, идут…, – часто, громким шёпотом голосила порывистая Валька Громова.

– Братцы, открывай окна!

– … дверь держите!

– Ой, что сейчас будет!.. Что будет…, – повизгивали самые пугливые.

Любезные клиенты, читатели криминогенной саги, здесь автор должен сделать отступление от правил с тем, чтобы снять нервное напряжение, отдающее дрожью в борзописном пере. Прошу понять. Если у вас всё в порядке с нервной деятельностью и сердечной недостаточностью, вы можете на короткое время принять позы змеи или поникшего лотоса, полезные для физической разгрузки затёкших членов. Если есть в вашем баре, буфете, в тайной заначке… самая малость, на донышке, позвольте себе… на мой счёт… для снятия назревающего стресса. Если вам не свойственно ни первое, ни второе и не волнует повествовательная перипетия, оставьте на неопределённое время чтение. В нейтральной обстановке, не навязывая себе обязанность продолжать постижение саги, мысленно возвращайтесь к нехитрой фабуле злоключений Шкалика Шкаратина. Не лишайте себя удовольствия мозговой игры!

Глава X. Студенческая

Ахинею нести легче, чем бревно.

V.V.Raptus

…Шкалик Шкаратин выпил с первой стипендии. Выпил, внутренне сопротивляясь, отклячив губу со всевозможной брезгливостью, но и с великосветским достоинством, поднеся к носу надкушенный кусок хлеба, точь-в-точь, как в питейном ритуале мамы Нины.